Первое, что удалось сделать в этом направлении — добиться отстранения от работы в ОК РМ Виктора Милитарева и Максима Брусиловского, памятуя их неблаговидную роль в предыдущем Марше.
Звезда Милитарева, только что ярко сиявшая на склонах Русского движения, вообще стала стремительно закатываться по мере увядания «Родины. КРО». Все стали от него, еще недавно столь модного «русского еврея», открещиваться, дистанцироваться. Для него и его кураторов настали трудные дни, ведь того вышибли и из ДПНИ на моих глазах в ходе партконференции в Свято-Даниловом монастыре. ДПНИ и ранее дистанцировалось от Виктора — см. «Разъяснение ЦОС ДПНИ в связи с ситуацией вокруг газеты "Русский марш"», в котором было сказано без обиняков: «Виктор Милитарёв не является членом ЦС, ЦОС, или даже рядовым участником ДПНИ, поэтому этот человек не может выступать от имени ДПНИ». Скоро оказалось, что без него не только вполне себе можно нормально работать, но даже как-то и лучше, спокойнее и доверительнее. Прикольно, конечно, иметь «своего» еврея на витрине Русского движения, но мы живем и работаем не ради дешевых приколов. Да и ни к чему нам близость человека, чье предназначение — быть глазами и ушами, а то и устами Белковского…
«Разъяснение ЦОС ДПНИ» поступило в конце февраля, а 19 марта 2007 года в Москве состоялось очередное заседание Оргкомитета Русского марша. Вёл заседание представитель Московского отдела СРН Г. Шабанов. Началось оно с заявления представителей «Русского порядка» (В. Кралин) и «Русского реванша» (А. Ермаков) о приостановке своей работы в оргкомитете. Такое решение было вполне логичным и ожидаемым — позиция упомянутых маленьких организаций давно уже расходилась с целями Оргкомитета.
В Оргкомитете осталось шесть организаций с правом решающего голоса: ДПНИ, НДПР, СС, «Память», МО СРН и РОНС. Чего было вполне достаточно не только для подготовки ежегодных Маршей, но и для повседневной политической работы в русском ключе. К примеру, мы выступили с инициативой переименования улицы Кадырова (расположенной на юге Москвы) в улицу Псковских десантников. Первые шаги в этом направлении были предприняты накануне митинга 1 марта. Тогда все таблички с названием улицы были поменяны силами самих русских людей. Русский Общенациональный Союз взялся курировать сразу три направления работы оргкомитета: действия по поддержке оппозиционного епископа Диомида (в том числе, организацию шествий, пикетов, конференций и крестных ходов), проведение военно-спортивных летних лагерей для молодых русских националистов и мероприятия по недопущению «гей-парадов» и тому подобных выходок извращенцев. Союз Русского Народа решил готовить мероприятия по переименованию станции метро «Войковская» (г. Москва) на более приличное и подходящее для русской столицы. И так далее.
Помимо митинга в защиту политзаключенных и партизанских действий по «раскадыриванию», мы провели 1 мая шествие к Останкино, а 9 мая возложили цветы к мемориалу на Ваганькове, провели круглые столы «Русский вопрос» (в «Литературной газете»), «Национальный вопрос в России: история и современность» (06.06 в Ин-те философии РАН, мой доклад назывался «Теоретические основы Русского национального государства»), приняли участие в круглых столах «Что такое национализм», «Проблема преемника и будущее России» (Дом журналиста), словом — вели активную политическую жизнь.
Мы постепенно становились лицом Русского движения, его полномочным представителем. Для эффективной работы националистам следовало иметь как минимум три инструмента: финансовый, юридический и информационный, тогда и организационный приложится. Но ведь недаром говорят: голь на выдумки хитра.
У нас никогда не было больших средств, но мы научились действовать вскладчину — и справлялись с самыми необходимыми тратами.
Информационная война постепенно перешла на новые поля сражений: в электронные СМИ, в Интернет и современные средства связи. Я это почувствовал по снижению уровня переписки с читателями «Националки» и падению подписки: весь продвинутый контингент стал смещаться в Рунет.
Были у нас и свои адвокаты, да и многие из нас уже поднаторели, объясняясь в судах и прокуратурах. Кроме того, с нами была правозащитная организация РОД (К. Крылов, Н. Холмогорова), с которой я начал сближаться в то время.
Год прошел в дружной совместной работе в атмосфере взаимопонимания и сотрудничества. Вернувшись в сентябре из отпуска, я сразу пришел на очередное заседание Оргкомитета и стал свидетелем интересной интриги, имевшей глубокие корни и далекие последствия.
На наше заседание пришел представитель бабуринской «Народной воли», всеми уважаемый полковник-депутат Виктор Алкснис. Но повел он себя, мягко сказать, не столь деликатно, как надо бы гостю, пришедшему в почтенное собрание. С военной прямотой он заявил нам, что разрешения на проведение Марша нам — скорее всего — не дадут. Потому что мы в глазах властей суть люди нехорошие, бяки. А вот Бабурину такое разрешение — сто процентов! — дадут, поскольку в настоящее время и быть может в эти самые минуты он находится в Сочи и встречается там тет-а-тет с президентом Путиным, чтобы получить карт-бланш на представительство всего Русского движения. Поэтому он, Алкснис, предлагает нам не мучиться дурью (он, возможно, выразился как-то иначе, но смысл был таков) и встать под знамена Бабурина, чтобы 4 ноября провести достойное мероприятие с достойным лидером.
Надо отдать должное Оргкомитету: мы единодушно и довольно едко высмеяли полковника, он ушел ни с чем, несолоно хлебавши.
Конечно, Бабурин был для нас в качестве лидера фигурой совершенно неприемлемой. Мало того, что в нем никогда не просматривался русский националист (недаром он и прислать-то к нам не смог никого, кроме Алксниса, который, имея русскую мать, всегда открыто объявлял себя латышом). Свежа еще была память о том, как он беззастенчиво кинул своих верных сторонников, русских националистов, обеспечивших ему проход в Думу в 2003 году, но не прошедших туда вслед за ним, как было должно (тут маслица в огонь подлили представители ПЗРК из числа тех самых кинутых). Памятно было и то, как он не позволил год назад выступить с трибуны Русского марша Севастьянову и Терехову, пытался блокировать Белова. И то, как поступил с Глазьевым в 2004 году… В общем, таких «вождей», было сказано Алкснису, нам не надо. Как-нибудь сами справимся.
Он еще раз пригрозил нам недопуском на Марш и удалился.
Дальнейший ход событий все и всех расставил по местам.
Путин — не будь дурак — не поверил Бабурину, а решил проверить, насколько его самореклама соответствует сути. Разрешение на проведение Русского марша получили и мы, и он, притом в одном и том же месте, на набережной Шевченко, но в разное время. Нам — с утра, а ему ближе к вечеру. В результате мы провели великолепное мероприятие, выведя на Марш порядка семи тысяч человек, а к Бабурину явилось всего около 380 (посланные мною люди посчитали точно). Сергей Николаевич был шокирован и раздавлен таким позорным результатом и, в сознании собственного ничтожества, вдруг овладевшем этим самоуверенным человеком, как говорится, закрыл лицо плащом и… распустил свою «Народную волю». Он понял, что вождем Русского движения ему не быть.
К сожалению, спустя несколько лет он опять позволил иллюзиям овладеть собой и снова полез в русские вожди. Ему это дорого обошлось, и, увы, не только ему одному.
Последнее перед выходом на Марш заседание ОК РМ прошло 1 ноября в офисе Партии защиты Российской конституции (ПЗРК «Русь»), на котором она была большинством голосов принята в ОК[96]. Тогда же от Игоря Артемова поступило неожиданное заявление о неучастии РОНСа в Русском марше в Москве под предлогом, который всем остальным показался надуманным, — но что поделать. Навязать свой взгляд на вещи Артемову мы не могли, он только лишний раз подтвердил свою репутацию «неартельного мужика». Горячие дебаты вызвал вопрос об участии НСО и Дмитрия Румянцева в Русском марше — 2007. Оргкомитет обоснованно боялся провокаций и хорошо понимал, что с данным субъектом надо соблюдать сугубую осторожность. Было решено: на РМ имеют право выходить все, но слово с трибуны получат только члены Оргкомитета, участие А.К. Иванова-Сухаревского и Д.Г. Румянцева мы забаллотировали, хотя люди из их организаций на нашем Марше были, их никто никак не дискриминировал.
Обстановка вокруг Марша была нервозной. Интернет и СМИ облетела реплика главного раввина России Берл Лазара о Русском марше: «Если власти это все разрешат — так можно и Россию потерять». А как запретить?!
Конечно, мы опасались запрета на мероприятие, ожидались вообще репрессии, власть неоднократно проверяла нас, прощупывала: прогнемся — не прогнемся, дрогнем — не дрогнем. Дважды был арестован Александр Белов, над ним повисла угроза судебной расправы, обыски были проведены как у него, так и у Юрия Горского (ПЗРК «Русь», член Оргкомитета), у Дмитрия Демушкина. На заседание Оргкомитета на Мосфильмовской врывался ОМОН, затеяв идиотскую проверку документов — чтобы нервы потрепать, и т. д. До последнего момента были сомнения в том, что нам разрешат наш Марш (недаром мы подали аж 18 заявок!). Но мы все время утверждали, что нашу волю не сломить, что мы выйдем на марш в любом случае, что на этот раз ни под каких псевдо-лидеров, лояльных Кремлю бабуриных, мы не пойдем — и власть не решилась на конфронтацию. Ведь накануне выборов открыто пойти против воли русского народа — значило бы совершить политическое самоубийство. К счастью, разум в Кремле возобладал над русофобскими эмоциями, хотя, по нашим данным, не обошлось без упорного противостояния и там.
Кроме того, власти отлично помнили ноябрьское противостояние 2006 года, когда их сильно «тряхануло» в результате наших контрмер, а вчистую ликвидировать, не допустить Марш все равно не удалось. Учтя этот урок, они применили трюк: шествие разрешили, но в промзоне, по набережной Шевченко с выходом на площадку перед гостиницей «Украина», где шансов поразить публику и привлечь СМИ, представив зрелищное действо, был мало. Мы были рады и тому, все-таки это Москва, почти центр города, рядом с пра