Могло иметь значение и другое обстоятельство. Хотя к началу декабря положение дел на Украине улучшилось, но, вероятно, еще не было ясности, носят ли перемены устойчивый характер. По-видимому, пока положение дел окончательно не прояснилось, не исключалась возможность того, что придется заключать «польский мир»» на предложенных А.Л. Ординым-Нащокиным условиях, и тогда можно было бы занять твердую позицию по отношению к шведам.
В обоих отношениях положение дел к концу декабря прояснилось. Перемены на Украине, как показано выше, имели устойчивый характер. Одновременно сдвинулся с места и вопрос о русско-шведских переговорах. 16 декабря в Посольский приказ поступила отписка, присланная В. Мякониным из Нарвы. Он сообщал о приезде Б. Горна в Таллин и что скоро могут начаться мирные переговоры[2577]. 27 декабря о приезде Б. Горна пришло и сообщение от А.Л. Ордина-Нащокина[2578]. Отписка В. Мяконина содержала и другое важное сообщение: в Швеции «велми… желают» мира, но лишь при условии, «чтоб Лифлянские городы отдать им». На уступки при этом не следовало рассчитывать, так как о поражениях русской армии «все их свейским людем ведомо»[2579]. Сообщение Мяконина об условиях мира получило вскоре подтверждение от подьячего Г. Котошихина, которого А.Л. Ордин-Нащокин посылал в Таллин к шведским послам.
Г. Котошихин, вернувшись из Таллина, сообщил, что, по собранным им сведениям, «только, де, с царского величества стороны уступят Лифлянскую землю и за разоренье Лифлянской земли будет платеж, потому, де, и вечной мир учинитца, а бес того, де, вечного миру не чаять»[2580].
Очевидно было, что на переговорах шведы займут твердую позицию, и, если А.Л. Ордин-Нащокин останется главой русской делегации, переговоры окажутся безрезультатными. Решение последовало быстро. 2 января 1661 г. датирован наказ новому главе русской делегации, кн. И.С. Прозоровскому. В состав новой делегации А.Л. Ордин-Нащокин не был включен. В основу наказа были положены указания царя А.Л. Ордину-Нащокину в ноябре месяце. Послам предписывалось добиваться возвращения городов, утраченных Россией в годы Смуты, предлагая за них денежную компенсацию. Но, если бы шведы не согласились на эти условия, они получили полномочия вернуть все города, занятые русскими войсками во время войны 1656–1657 гг., удовлетворившись приобретением одного пограничного городка — Новгородка-Нейгаузена[2581]. Грамотой от 4 января 1661 г. А.Л. Ордин-Нащокин был поставлен в известность о принятых решениях. Он должен был сдать «посольские дела» дьякам-членам новой делегации[2582]. 11 января в Таллин был отправлен гонец Г. Золотилов с известием о новом назначении[2583].
Как показала Е.И. Кобзарева, А.Л. Ордин-Нащокин, подчинившись решению царя, не был убежден в его правильности и продолжал убеждать царя в своей правоте[2584]. В грамоте, доставленной 2 февраля 1661 г. в Приказ Тайных дел (на ней помета «великому государю чтена»[2585]), отставленный дипломат снова убеждал царя, что «с поляки надобно преж миритца», тогда «все их швецкие умыслы пресекутца». Но теперь речь не шла о заключении мира, удовлетворявшего главные требования польской стороны. Напротив, Афанасий Лаврентьевич доказывал, что мир с Польшей вполне возможен на приемлемых для России условиях, обосновывая это положение как старыми, так и новыми, ранее не использовавшимися аргументами. Старый аргумент — это были ссылки на разорение Речи Посполитой долголетней войной и на то, что союз с Крымом ведет к ее дальнейшему разорению. Новый аргумент заключался в том, что Речь Посполитая оказалась в очень сложном положении с началом войны между Османской империей и Габсбургами. Не помогать императору Речь Посполитая не может и это приведет ее к конфликту и с Османской империей и с Крымом. Поэтому можно «надеятца» заключить мир с этим государством «правдою». «Посредниками добрыми, — писал он, — польского короля по нынешнему начинанию здержать мочно». А.Л. Ордин-Нащокин привел действительно важный аргумент, но, вопреки его расчетам, Польско-Литовское государство осталось нейтральным во время австро-османской войны.
Одновременно с обращением к царю А.Л. Ордин-Нащокин попытался искать помощи у одного из царских фаворитов, князя Ю.И. Ромодановского, которому он отправил два письма. Одно из них имеет точную дату — 23 января, другое, недатированное, написано, по-видимому, позже, чем первое[2586]. А.Л. Ордин-Нащокин не был высокого мнения о послах, в письме, датированном 23 января, он высказывался в том смысле, что, столкнувшись с сопротивлением шведов, послы «учнут об указе писать, чтоб еще сверх того уступить чево», а шведы, «видя на свою руку потаковников, прибавят речей». Выход он видел в том, чтобы вести переговоры при участии посредников, тогда и шведы не смогут осуществить своих планов «и с полским королем у великого государя мир будет в силе». Главе посольства, боярину И.С. Прозоровскому, следовало бы «доброго выжидать и ведать Лифлянская земля со всеми доходы», т. е. до появления посредников не торопиться с ведением переговоров. К этому времени послы еще не прибыли («боарина с товарищи ожидают»), и А.Л. Ордин-Нащокин, видимо, надеялся, что они последуют его советам.
Пытаясь оказать влияние на послов, он пошел на беспрецедентный шаг. При передаче прибывшим послам посольских дел он присоединил к имевшемуся у него царскому наказу свои соображения, какие «явные неправды послов свейских в деле, для чего продолжение чинят и какова обману от них вперед чаять… и что к нынешнему посольскому делу надобно ведать», но посольские дьяки, заметив это, «то письмо от указанных статей отодрав», вернули автору[2587]. А.Л. Ордину-Нащокину после этого ничего не оставалось, как отправить «письмо»[2588] главе Посольского приказа Алмазу Иванову для его передачи царю.
Перечисляя в «письме» различные «вины» шведской стороны, в том числе ряд нарушений разных статей Валиесарского договора, автор делал вывод, что нельзя заключать со шведами мирный договор без посредников, которые стали бы гарантами соблюдения его условий. Такими посредниками могли бы стать послы наиболее могущественных европейских держав — Англии и Франции. Но предпочтение он отдавал посредничеству Англии. Посол английского короля «желатель будет к такому великому християнскому делу и миротворение надежнее иных, а на свейские неправды верным сторожем будет». Если мир заключать без посредников, то никакой гарантии безопасности это не даст — «што им (шведам. — Б.Ф.) болши будет поступлено, то скорее и свыше того захотят взять, а к розрушению причина без посредников сыщетца». Обратился Афанасий Лаврентьевич и к уже традиционному для его записок доводу — мир со шведами (имеется в виду с уступкой завоеванных территорий) затруднит достижение приемлемого мира с Речью Посполитой.
Наконец, А.Л. Ордин-Нащокин писал об ущербе, который будет нанесен «чести» государя, если шведы смогут «объявить всему свету, «что наведчи страху, за год до перемирного сроку бес посредников взять».
По-видимому, убедившись, что на послов он воздействовать не может и они придерживаются осуждаемой им линии поведения, Ордин-Нащокин написал еще одно письмо князю Юрию Ивановичу Ромодановскому, гораздо более острое по тону. В нем он уже прямо обвинял послов в том, что они готовы идти на уступки, не дожидаясь появления посредников, и уступить «шведам безо всякие неволи, хотя ещо перемирью год», то, что добыто «многими кровми». Чтобы оправдать свою линию поведения, они «такие силы слагают от шведа быть, чево слухом у них нет». «Ей, государь, — писал А.Л. Ордин-Нащокин князю, — без меры тошно и неистерпимо». Раздражение и гнев дипломата были так сильны, что он не удержался и от острого выпада по отношению к самому царю: «А будет из старины извычено придачи и шубы имать за отдачю, а не за находку, и в том воля помазанника Божия».
И предложения, посланные в Посольский приказ, и письма, посланные князю Ромодановскому, никакого воздействия на царя, судя по всему, не оказали. Каких-либо попыток заключить мирный договор со Швецией при участии посредников предпринято не было, и это понятно, так как поиски посредников замедлили бы проведение мирных переговоров, а поступавшие известия заставляли торопиться с заключением мирного договора. В их числе были и сведения, исходившие от самого А.Л. Ордина-Нащокина. Так, в уже упоминавшейся отписке, поступившей в Приказ Тайных дел 2 февраля, он сообщал сведения, полученные от Магдалены, жены гетмана Госевского, про «шведов присылку к польскому королю и к сенату, что оне хотят войну с поляки заодно весть против твоих, великого государя, ратных людей»[2589]. А в своем «письме» в перечень нарушений шведской стороной Валиесарского договора он вставил пункт о том, что «свеяне послов своих посылают к польскому королю других Бент Оксенстерна или Шстен Белке, а первые (граф Шлиппенбах с товарыщи) утонули, чтоб польской король не мирился с великим государем… а держал войну, покамест Воэлесарское перемирье выйдет»[2590]. Такие сообщения побуждали царя и его советников торопиться с заключением мирного договора до того, как сейм, который должен собраться в мае 1661 г., примет решение о новой военной кампании против России.
Аргументы А.Л. Ордина-Нащокина могли бы подействовать на царя и привести к изменению направления русской внешней политики, если бы русская политика на Украине потерпела полную неудачу и пришлось бы искать даже тяжелого мира с Речью Посполитой, или, напротив, при содействии посредников сложились бы условия для приемлемого мира с этим государством. В обоих случаях русское правительство могло бы занять твердую позицию по отношению к шведам.