ов и лазутчиков, а также переводы европейских «летучих листков» («курантов»). Все доступные способы получения информации использовались очень интенсивно, но все это не гарантировало надежных результатов. Таким образом, зачастую при приеме решений приходилось опираться на сообщения, часто содержавшие не факты, а недостоверные слухи.
Думается, русские политики понимали ненадежность тех сведений, которыми они располагали, и понимали, как ограничены в такой ситуации для них возможности влиять на политику своих западных соседей изнутри. Отсюда — сдержанная, замедленная реакция на поступившие сообщения, поиски разных способов их проверки прежде чем принимать ответственные решения.
Как представляется, проделанное исследование позволяет дать достаточно определенный ответ на вопрос, каковы были приоритеты в русской внешней политике второй половины 50-х гг. Главным приоритетом была в эти годы борьба за присоединение белорусских и украинских земель, входивших ранее в состав Польско-Литовского государства. Попытка добиться решения балтийского вопроса в 1656 г. была предпринята, когда в Москве рассматривали главную проблему — проблему «собирания» восточнославянских земель, как в основном решенную, и сами предпринятые действия не в последнюю очередь должны были способствовать закреплению русской власти над этими землями. Когда Русскому государству вскоре пришлось вступить в тяжелую борьбу за Украину и Белоруссию, поиски выхода к Балтийскому морю были решительно отодвинуты на задний план. Приверженцем иной внешнеполитической линии был А.Л. Ордин-Нащокин, но его многочисленные предложения не были приняты во внимание царем и его советниками.
В борьбе за поставленные цели русские политики проявили большую последовательность и упорство. В указанные годы иностранным партнерам ни разу не удалось отклонить русское правительство от избранного плана, навязать ему свои политические решения. Проделанное исследование показало необоснованность имевшего хождение в научной литературе представления, что решение о войне со Швецией было предпринято под воздействием австрийских дипломатов. Однако и оказать серьезное воздействие на политику своих западных соседей, использовать в своих интересах противоречия между ними русские политики не смогли. Стремление получить более надежную и достоверную информацию позволяло избегать неверных решений, но одновременно утрачивалась возможность своевременно реагировать на быстро меняющуюся международную ситуацию. Так не были использованы возможности, появившиеся в 1657 г. с вторжением шведских и трансильванских войск в Речь Посполитую.
А.Л. Ордин-Нащокин был приверженцем более активной внешней политики, быстрого и оперативного реагирования на каждое изменение международной ситуации. Для этого он прилагал усилия по созданию круга заграничных корреспондентов, от которых можно было бы быстро получить надежные сведения. Правильные в принципе инициативы А.Л. Ордина-Нащокина опережали время и не соответствовали существующим условиям. Несмотря на прилагавшиеся им усилия, круг его корреспондентов не включал в свой состав людей, действительно причастных к тайнам большой политики. Неудивительно, что в целом ряде случаев оказывалось, что его прогнозы — ошибочны, а сдержанность, проявленная советниками царя, — оправданна. Как бы то ни было, в свете пережитого опыта перед русским правительством объективно вставала задача — позаботиться о создании условий для проведения такой активной политики, которая обеспечила бы России видное, почетное место в кругу европейских держав. В рамках рассмотренного периода эта задача еще не была решена.
В эти годы внешняя политика России тесно переплеталась с политикой, которую проводила русская власть на украинских и белорусских землях.
На землях Великого княжества Литовского, занятых русскими войсками во время кампаний 1654–1655 гг., русская политика по отношению к шляхте была по московским меркам достаточно либеральной, и шляхта обнаружила достаточно далеко заходящую готовность к сотрудничеству. Достигнутый результат, правда, оказался непрочным, так как при всем желании русское правительство не могло предоставить шляхте все те права и привилегии, которыми она пользовалась в Польско-Литовском государстве. И все же такая политика оказалась не совсем бесплодной, так как и к концу рассматриваемого периода часть шляхты Восточной Белоруссии и Смоленщины продолжала служить царю.
На Украине мы наблюдаем в эти годы возникновение ряда тяжелых, конфликтных ситуаций между русской верховной властью и Войском Запорожским, которые даже в конце концов привели к войне между ними. Возникновение разного рода противоречий и сложностей было неизбежно при контакте между двумя столь разными обществами с разной социальной структурой и разными историческими традициями. Как представляется, главный итог этих событий в истории русско-украинских отношений состоял в приобретении обеими сторонами ценного исторического опыта. Русская сторона получила важный материал для размышлений, какую следует проводить на Украине политику, чтобы обеспечить здесь стабильность и лояльность по отношению к русской власти. Украинская сторона убедилась на практике в тщетности поиска альтернативы в рамках Польско-Литовского государства. До установления прочного взаимопонимания между русской властью и казачеством Левобережной Украины было еще далеко, но важный шаг на пути к установлению такого взаимопонимания был сделан.
Словарь терминов
аманат — заложник
выстинать — порубить
голдовать — приносить ленную присягу («голд»)
даточный — отданный в солдаты
жолнеры — военные, солдаты и офицеры (польской армии)
маетность — имение
мотчание — медлительность
поминок — дар, приношение
посполитое рушение — шляхетское ополчение
посполу — вместе
погордение — пренебрежение
престание — прекращение
порудить — разрушить, отменить
рейтары — один из видов конного войска
рокош — мятеж против правителя
скарб — казна
скарбник — казначей
стации — расходы на содержание (монарха, войска)
тяжар — тягота
уряд — должность на государственной службе или на службе у магната
урядник — обладатель должности