Б.Ф.) и порохами»[794].
На состоявшейся в конце октября беседе с А.И. Нестеровым Ян Казимир демонстративно заявил, что не верит слухам о мирных переговорах между Россией и Бранденбургом, и просил передать царю его просьбу послать в Пруссию на помощь армии В. Госевского «салдатцкого строю восмьсот человек», пушки и порох[795].
При заключении соглашения комиссары Речи Посполитой смогли добиться известного успеха. Договор предусматривал совместные военные действия не только против шведов, но и против «князя прусского», если тот не разорвет союзных отношений со шведами и не перестанет вести войну против Речи Посполитой. С заключением такого соглашения русское правительство оказалось в достаточно сложном положении, так как оно находилось в противоречии с только что заключенным под Ригой договором о взаимном нейтралитете.
Линия русского правительства в этом вопросе определилась при составлении инструкций А.С. Матвееву в начале ноября 1656 г. В ответ на его вопросы, что следует отвечать, «будет станет гетман людей просить на помочь… на курфистра», в инструкции разъяснялось, что к курфюрсту «царское величество отпишет и чаем тово, что от шведа отступит»[796]. Вместе с тем от гетмана следовало скрывать заключение договора с курфюрстом. В ответ на возможные вопросы следовало отвечать, что у царя был посол курфюрста, но «с чем приходил и отпущен, того слышать не (с)лучилось»[797]. Вместе с тем по окончании Виленских переговоров польско-литовская сторона снова подняла вопрос об оказании военной помощи не только против шведов, но и против курфюрста. Так, Ян Ласоцкий сообщал, что гетману В. Госевскому угрожают соединенные силы шведских и бранденбургских войск, и просил разрешения дать гетману и его войску приют на русской территории, если в борьбе с ними он потерпит поражение[798]. К. Жеромский привез грамоту В. Госевского, в которой гетман сообщал, что получил приказ короля предпринять нападение на территорию Восточной Пруссии, чтобы помешать «неприятелю» идти на помощь шведской армии в Ливонии[799].
В то же время, когда К. Жеромский прибыл в царскую ставку, вопрос об отношениях с курфюрстом стал предметом обсуждения на переговорах А.С. Матвеева с В. Госевским. В. Госевский, как известно, принадлежал к той части политиков Речи Посполитой, которые искали соглашения с курфюрстом, рассчитывая оторвать его от шведов[800]. Поэтому на переговорах с А.С. Матвеевым он предлагал, чтобы царь послал «до курфистра бранденбургского, чтоб их воина успокоить и оторвать курфистра от шведа»[801]. Это было как раз то, что намеревалось сделать русское правительство. Хотя гетман был обеспокоен тем, что курфюрст может выступить в качестве посредника на переговорах между Алексеем Михайловичем и шведами, он согласился пропустить в Москву возвращавшегося от курфюрста царского посланника Ивана Францбекова и гонца, которого курфюрст посылает к царю[802].
Одновременно вопрос об отношении к курфюрсту был поднят на переговорах К. Жеромского в царской ставке. Посланнику сообщили, что курфюрст будет поставлен в известность о заключении Виленского договора и ему будет предложено, чтобы на действующие против шведов литовские войска он «ничем не наступал»[803].
Такими словами дело ограничиться не могло, да в царской ставке и не были заинтересованы в том, чтобы Фридрих Вильгельм поддерживал шведов. В конце декабря было принято решение о посылке к курфюрсту обещанной миссии. 26 декабря из Вязьмы в Восточную Пруссию был отправлен сын боярский Федор Обернибесов[804]. На встрече с курфюрстом посланец царя обратил его внимание на то, что по Рижскому договору Фридрих Вильгельм обязался не предпринимать каких-либо враждебных действий по отношению к владениям царя. Теперь по Виленскому договору царь должен стать преемником Яна Казимира и приказал своим войскам соединиться с польскими войсками для совместных действий против шведов. Так как Речь Посполитая «учинилась под его царского величества высокою рукою», то курфюрсту следует против России и Речи Посполитой «с свейским королем заодно не стоять и ратными людьми не помогать». В этом случае царь позаботится о том, чтобы Восточная Пруссия не подвергалась нападениям войск Речи Посполитой. В противном случае, если что-либо «от ратных людей ево курфистровым людем учинитца, и то им будет самим от себя»[805]. Так русское правительство приступило к выполнению обязательств, взятых им на себя по отношению к Бранденбургу.
В начале 1657 г. политическая ситуация в Восточной Европе резко изменилась. Это было связано с тем, что именно в это время в войну с Речью Посполитой на стороне шведов вступили трансильванский князь Дьердь II Ракоци и Запорбжское Войско во главе с Богданом Хмельницким. Это означало резкое ухудшение позиций их противников и не могло не повлиять на их политику по отношению к России.
Уже во время переговоров под Вильно комиссары Речи Посполитой обвиняли украинского гетмана в том, что он «хочет от его царского величества отстать и пристать либо к шведу или Ракоцему»[806]. После окончания переговоров эти обвинения стали повторяться с еще большей настойчивостью. Посетившему его в конце октября русскому майору Д. Ильфову гетман Павел Сапега сообщил, что Хмельницкий заключил союз с трансильванским князем и 18 октября принес присягу соблюдать его условия, «а привел, де, ево, Хмельницково, на такое дело, что ему присяга учинить, писарь ево Выговской». Свидетелем принесения присяги стал гонец П. Сапеги. 11 ноября приехавший в Вильно гонец другого литовского гетмана, В. Госевского, говорил, что «черкасы запорожские… поддались шведам, а хотят, де, идти на твоих государевых служилых людей»[807].
На встрече 30 ноября об этом говорил с А.С. Матвеевым и сам гетман В. Госевский. Он подтвердил, что Богдан Хмельницкий принес присягу перед послами Ракоци, а также сообщил, что «ездит, де, от Хмельницкого до шведа беспрестани чернец». Для русского правительства особый интерес должно было представлять сообщение гетмана о существовании соглашения между Ракоци, Хмельницким и Карлом Густавом («а дума их одна»)[808]. На встрече 3 декабря гетман эту тему снова поднял и пошел еще дальше, сообщив, что Дьердь II Ракоци хочет, чтобы его сын (а не царь) был провозглашен преемником Яна Казимира, «а хочет гетмана Хмельницкого случить с собою и хочет наступить на царского величества землю»[809]. В заключительной беседе 12 декабря гетман рассказал о каком-то соглашении между Хмельницким и одним из главных сторонников Карла Густава в Речи Посполитой Богуславом Радзивиллом, благодаря чему «пересылки беспрестани бывают от гетмана Хмельницкого на Слуцк, посылает к свейскому королю»[810].
Эти свидетельства указывали на формирование коалиции из Швеции, Трансильвании и Запорожского Войска, которая не только должна была препятствовать планам Алексея Михайловича относительно польского трона, но, судя по высказываниям польских политиков, представляла и прямую опасность для России.
Первоначально такие предостережения не оказывали влияния на русское правительство. Когда 18 декабря 1656 г. А. Лопухин был послан в Чигирин, чтобы информировать Хмельницкого о результатах переговоров под Вильно, в наказе ему было предписано «похвалять» гетмана за поиски соглашения с Ракоци и давался совет поддерживать сношения с трансильванским князем[811]. Однако отношение русского правительства и к украинско-трансильванскому союзу, и к внешней политике Хмельницкого в целом не могло не измениться, когда войска Дьердя II Ракоци и Хмельницкого вступили на территорию Речи Посполитой как союзники Карла Густава.
Глава 4.Россия и «Наезд Ракоци»
С начала 1657 г. положение Речи Посполитой резко ухудшилось. В декабре 1656 г. было заключено соглашение о союзе между Карлом Густавом и трансильванским князем Дьердем Ракоци, направленном против Яна Казимира и поддерживающих его магнатов и шляхтичей. К этому союзу присоединился курфюрст бранденбургский, молдавский и валашский господари, гетман Богдан Хмельницкий.
В начале января Дьердь Ракоци выступил в поход. Переход через карпатские перевалы занял достаточно много времени, но в конце января войска Ракоци вступили на территорию Галицкой земли, где должны были соединиться с казацким войском. Серьезных препятствий на пути не было, так как коронное войско во главе с гетманом вело военные действия против шведов на территории Королевской Пруссии. Было объявлено о созыве посполитого рушения местной шляхты, но вряд ли она могла бы оказать серьезное сопротивление трансильванско-казацкому войску. Тогда же в январе перешли в наступление войска Карла Густава в Пруссии. Коронные гетманы, не решившись вступить в сражение, отступили, и король Ян Казимир, находившийся в Гданьске, оказался блокирован в этом городе.
Сложившееся положение, и само по себе опасное, было чревато еще одной угрозой. Одним из главных условий договора, заключенного под Вильно, было обязательство польско-литовской стороны созвать зимой 1656/57 г. сейм для обсуждения вопроса об избрании царя преемником Яна Казимира. Однако в сложившихся условиях вернувшиеся из-под Вильно королевские комиссары не смогли даже встретиться с Яном Казимиром и направились в Калиш, где находились королева Людовика Мария, архиепископ Гнезненский А. Лещинский и ряд сенаторов.