[1000]. Поэтому Богдан Хмельницкий стремился и далее действовать в союзе с Карлом Густавом и Дьердем Ракоци.
Вместе с тем уже к этому времени выявились отрицательные последствия решения о выдвижении Ракоци как кандидата на трон хотя бы и в урезанной Речи Посполитой. С таким усилением своего непокорного вассала не был согласен султан, который не только поддержал решение крымского хана двинуться ордой на помощь Яну Казимиру, но и приказал паше Силистрии поддержать его действия[1001].
В мае хан выступил с ордой из Крыма на помощь Яну Казимиру. По сведениям, собранным позднее Ф.В. Бутурлиным, хан предложил Хмельницкому вместе с ним идти в поход на Ракоци, «а будет он, гетман, с войском на них не пойдет, и им, де, велено итить на него, гетмана», но гетман предложил татарам возвратиться в Крым[1002]. На Днепровских перевалах шли бои орды с отрядами казаков, не дававшими татарам перейти Днепр[1003]. В начале июня, преодолевая трудности, часть орды сумела форсировать Днепр у Очакова и возникла угроза соединения польских и татарских войск и их нападения на земли гетманства. Не доезжая Чигирина, 3 июня, русское посольство встретило миргородского полковника Г. Лесницкого, который сообщил, что должен возглавить казацкое войско, направляющееся против татар[1004]. Через несколько дней в Чигирине, на переговорах с представителями Хмельницкого русским послам уже официально сообщили, что «стоят все орды по обе стороны Днепра против Чигирина» и к ним на помощь идут османские войска[1005].
Все это заставляло Хмельницкого заниматься решением одновременно двух важных задач: с одной стороны, добиваться одобрения русским правительством его курса на союз с Ракоци и Карлом Густавом, с другой стороны, не доводить дело до разрыва с Россией, поддержка которой была необходима в случае масштабной войны с Крымом и Османской империей.
В разговорах перед прибытием послов в Чигирин и позднее собеседники русских дипломатов (прежде всего Выговский и его отец) старались изобразить политику гетмана в возможно более приемлемом для русской стороны свете. Решение гетмана вступить в союз с Ракоци объясняли дошедшими до него слухами, что по договору с Речью Посполитой царь уступил полякам Запорожское Войско. В Чигирине к этому времени хорошо знали, что подобного соглашения заключено не было, но ссылка на такое известие служила оправданием принятых решений. Одновременно посланца царя заверили, что казацкое войско вовсе не помогает Ракоци добывать польскую корону. Вместе с тем, очевидно, помня о предложениях, сделанных в свое время от имени гетмана В.П. Кикину, они старались убедить Ф.В. Бутурлина, что гетман в таком духе и действует: по соглашению с трансильванским князем «городы по Вислу реку и в которых жили русские люди благочестивые веры и церкви были, и тем быти к городом его царского величества Запорожского Войска»[1006].
Несмотря на благожелательный тон этих бесед, их содержание должно было показать русским дипломатам, что требования царя разорвать союз с Ракоци и увести войска не будут удовлетворены. Так и оказалось.
На встрече с Бутурлиным Богдан Хмельницкий подчеркивал свою верность царю и готовность «против неприятелей его царского величества битись», но подверг открытой критике действия советников царя, которые «коруною полскою еще не обладали и о миру в совершенье еще не привели, а с другим панством, шведы, войну всчали». На той же беседе гетман заявил, что «от свейского короля николи он отлучен не будет». Если он отказывался разорвать связи с Карлом Густавом, правителем государства, с которым Россия вела войну, тем более не могло быть речи об удовлетворении других требований царя[1007].
На этом переговоры прервались, так как 12 июня Хмельницкий принимал только что прибывших в Чигирин послов Карла Густава и Ракоци[1008]. Шведский посол Г. Лилиекрона был отправлен к Хмельницкому в апреле 1657 г., когда, столкнувшись с первыми трудностями, Карл Густав был заинтересован в усилении помощи со стороны своего союзника. Г. Лилиекрона вез проект соглашения о союзе, по которому к Запорожскому Войску как «сатисфакция» должна была отойти часть земель, входящих в состав Речи Посполитой. Хотя шведский посол предлагал, чтобы Ракоци и Хмельницкий сами решили, как поделить между собой южные области Речи Посполитой, и это не очень устраивало гетмана и его окружение, но привезенная Лилиекроной просьба выслать под Брест для соединения с шведским войском 20–30 тыс. казаков говорила о заинтересованности шведской стороны в помощи, а следовательно, и возможности изменении условий соглашения в соответствии с пожеланиями украинской стороны[1009]. Трансильванский посол Ф. Шебеши был отправлен с поручением оказать поддержку шведскому представителю. Кроме того, он вез гетману просьбу всеми силами, морскими и сухопутными, препятствовать выходу татар из Крыма[1010]. Ф. Шебеши был послан к Хмельницкому 25 мая из лагеря под Брестом[1011] и, очевидно, привез известия о взятии этого города и отступлении литовского войска за Неман.
Сообщения, привезенные послами, никак не могли побудить Хмельницкого изменить свой внешнеполитический курс. Для украинской стороны, как представляется, имело важное значение заявление Г. Лилиекроны, что Карл Густав соглашается на то, чтобы гетман выступил в качестве посредника на мирных переговорах между ним и царем[1012]. Располагая этим согласием, гетман предпринял еще одну попытку изменить русский внешнеполитический курс. На новой встрече с русскими послами, состоявшейся 13 июня, гетман выступил с предложением, чтобы царь начал мирные переговоры с Карлом Густавом, «а мы, — говорил он, — того чаем, что швед к мирному договору будет послушен», а затем предложил, чтобы царь и Карл Густав совместно «всеми великими потугами с обудву сторон» выступили против Речи Посполитой, «чтоб до конца выкоренити»[1013]. Гетман, конечно, не рассчитывал на одобрение своих предложений Ф.В. Бутурлиным, но он имел все основания ожидать, что его высказывания будут переданы царю.
18 июня Ф.В. Бутурлину на отпуске была вручена грамота гетмана Алексею Михайловичу[1014]. Содержание ее нам неизвестно, но вряд ли в ней содержались обещания разорвать связи с Карлом Густавом и Ракоци. Вскоре после этого в Чигирин прибыл А.С. Матвеев, лицо, пользующееся особым доверием царя, в миссии которого в Москве, очевидно, были особенно заинтересованы. Если сам факт пребывания А.С. Матвеева в Чигирине в июне 1657 г. сомнений не вызывает[1015], ясно и о чем он вел переговоры с гетманом, но что предлагал новому посланцу царя Богдан Хмельницкий, установить невозможно.
Материалы посольства А.С. Матвеева полностью отсутствуют, какое-то представление о переговорах, которые он вел в Чигирине, позволяют составить лишь записи в дневнике трансильванского посла Ф. Шебеши. Разумеется, следует учитывать, что трансильванский посол мог узнать о переговорах лишь то, что находили нужным сообщать ему приближенные гетмана. По сведениям Ф. Шебеши, А.С. Матвеев прибыл в Чигирин 24 июня с повторным требованием разорвать союз с Карлом Густавом и Ракоци и это требование гетман снова отклонил[1016]. Русская сторона, по-видимому, поставила этот вопрос в гораздо более острой форме, чем раньше, и это привело к ряду резких столкновений. Первое произошло, по-видимому, уже во время первого приема, когда А.С. Матвеев потребовал, чтобы больной гетман встал и, стоя, принял царскую грамоту, на что Хмельницкий ответил, что не встанет и перед Богом. Интересы сторон столкнулись и тогда, когда посланец царя потребовал, чтобы его познакомили с предложениями шведских и трансильванских послов, а самих послов передали ему, чтобы он отвез их в Москву[1017].
Переговоры с Матвеевым, однако, протекали уже в иных условиях, чем переговоры с Бутурлиным. Перед отъездом Ф.В. Бутурлина, стремясь сохранить хорошие отношения с русским правительством, Выговский передал посланцу целый ряд писем, содержавших сведения о действиях союзников и положении в Речи Посполитой. Сообщения эти были тревожными. В одном из «писем» говорилось о сборе польских войск под Перемышлем, о том, что туда же направляется Ян Казимир с пришедшим к нему на помощь австрийским войском, что к ним должно присоединиться посполитое рушение ряда воеводств[1018]. В другом — донесении лисянского сотника Корсунскому полковнику — говорилось о том, что посполитое рушение собирается у Каменца, а Ян Казимир с австрийским войском «идти имеет к Замостью на бой с войском нашим»[1019]. Все это означало, что на пути достижения целей союзников возникают серьезные трудности и деятельность их противников на территории Речи Посполитой усиливается. Вместе с тем все более ясно становилось, что в южных областях Речи Посполитой образуется крупная военная группировка. Опасность военного нападения на земли гетманства становилась все более реальной и соответственно возрастала необходимость в поддержке со стороны России. В записях Шебеши неоднократно упоминается, что Хмельницкий просил царя прислать войска на Украину