Во время переговоров посланец предложил от имени гетмана, чтобы царь «указал быти у него, гетмана, для верности своего царского величества дворянину и что, де, у него, гетмана, учнетца делать, и о том бы он писал к великому государю»[1251]. В Москве, однако, нашли другое решение. В царской грамоте, адресованной гетману, ему было рекомендовано «о всяких тамошних делех сноситца и съезжатца» с А.Л. Ординым-Нащокиным[1252]. Так этому советнику царя было фактически поручено обсуждать с гетманом В. Госевским возможные планы русско-литовского сепаратного соглашения. При этом, как представляется, учитывались установившиеся в предшествующее время достаточно тесные контакты этих двух политиков.
При выработке сепаратного русско-литовского соглашения в Москве рассчитывали на содействие бранденбургского курфюрста. Перед отъездом посланца в Бранденбург в его наказ была внесена просьба, обращенная к Фридриху Вильгельму, чтобы он «раденье свое показал совершенно, Великого княжства Литовского сенатореи на то привел, чтобы они от Коруны Польские отлучились и были под высокою рукою» Алексея Михайловича[1253]. С этим и другими поручениями в марте 1658 г. к бранденбургскому курфюрсту был отправлен А.И. Нестеров[1254].
Пока в Москве шли эти сложные дипломатические переговоры, на Украине Б.М. Хитрово прилагал усилия к тому, чтобы стабилизировать положение в неспокойном регионе и добиться того, чтобы Войско Запорожское выступило на русской стороне в надвигающейся войне с Речью Посполитой.
Б.М. Хитрово не успел еще доехать до Чигирина, когда на пути к осуществлению его миссии возникли новые серьезные трудности. Правда, блокада Сечи дала свои результаты. Кошевой атаман Барабаш был смещен, а новый кошевой Пашко сообщил в Чигирин, что Сечь подчиняется Выговскому[1255]. Сечь даже приняла к себе каких-то представителей гетмана[1256]. Однако новые волнения вспыхнули на территории Полтавского полка. Главную причину волнений исследователи справедливо усматривают в исторически сложившейся связи между Полтавским полком и Запорожьем, где многие казаки полка находились длительное время. То, что вызывало недовольство запорожцев, вызывало и недовольство казаков Полтавского полка. Конкретным толчком к выступлению послужили действия возвращавшихся из Москвы запорожских послов. Хотя вопреки пожеланиям Выговского послы не были задержаны в Москве и переданы гетману, поддержки против Выговского они там не получили. Не смущаясь этим, запорожские послы, среди которых главную роль играли Михаил Стринджа и Иван Донец, решили дать свое толкование предложению царя выслать своих представителей на раду, которая будет созвана в Переяславе. Они распространяли сведения, что Москва не признает Выговского законным гетманом, разрешила созвать на Солонице раду для выбора нового гетмана и полковников, а чтобы поддержать участников рады, на Украину будут посланы русские войска. По-видимому, в подтверждение своих слов они рассылали соответствующим образом препарированные тексты царских грамот. Возможно, именно убеждение в том, что русское правительство поддержит его выступление против Выговского, сыграло свою роль в том, что долголетний глава Полтавского полка Мартын Пушкарь решил возглавить восстание[1257]. Восстание создало серьезные трудности для Выговского и поддерживавшей его казацкой верхушки. Так как земли Полтавского полка граничили с русскими территориями, то в данном случае нельзя было прибегнуть к блокаде, оставалось попытаться подавить восстание силой. К Полтаве было послано войско во главе с Иваном Богуном, но под Полтавой 25 января 1658 г. это войско потерпело неудачу и отступило[1258]. Так обстояло дело, когда 28 января 1658 г. Б.М. Хитрово прибыл в Переяслав.
Все происшедшее, несомненно, серьезно осложнило выполнение стоявших перед доверенным лицом царя задач. Как уже отмечалось, выступая против Выговского, участники восстания ссылались на распоряжения русского правительства и ожидали поддержки русских войск[1259]. Все это не могло самым серьезным образом не обеспокоить Выговского, и это беспокойство нашло свое отражение в беседах гетмана с путивльским воеводой Н. Зюзиным, состоявшихся 17 января, когда Б.М. Хитрово уже находился на территории гетманства. О значении, которое придавалось этим беседам, говорит присутствие на них таких влиятельных в Войске Запорожском людей, как Г. Лесницкий и И. Богун. Беспокойство гетмана выражалось в жалобах на то. что царь, «не розыскав», отпустил из Москвы запорожских послов, дав им свою грамоту и не известив об этом гетмана и Запорожское Войско. В течение беседы он несколько раз высказывал опасение, что, если он поедет в Москву, то Алексей Михайлович может его «сослати в Сибирь». Вместе с тем он настойчиво заявлял, что нет никаких причин для того, чтобы царь гневался на Выговского, который оставался ему верным ранее и верен теперь. Во время его поездки в Москву могли бы быть решены многие важные вопросы, в частности, была бы достигнута договоренность, как вести войну с неприятелями. Он обещал, что во время посещения Москвы он даст тайные советы царю и патриарху, жак подчинить Войско Запорожское. Наконец, он приглашал царя и патриарха посетить Киев «на обрадованье и на потверженье всему Войску Запорожскому». Он обещал также склонить шведского короля заключить мир с Россией[1260]. Эти особенности бесед ясно указывают на желание гетмана, несмотря на возникшие осложнения, добиваться соглашения с русским правительством[1261]. Это давало миссии Б.М. Хитрово серьезные шансы на успех. Вместе с тем на Украине налицо был внутренний конфликт, еще более серьезный, чем ранее, находившийся в остром противоречии с планами русского правительства, и Б.М. Хитрово должен был добиться его прекращения, лишь опираясь на свой авторитет доверенного лица царя. В этом состояла одна из главных сложностей его миссии.
Первой важной задачей, стоявшей перед Б.М. Хитрово, было провести процедуру официального утверждения гетмана в сане его верховным сюзереном — царем и одновременно добиться принятия гетманом таких условий, которые обеспечили бы лояльность Запорожского Войска и укрепили его связь с Россией. Цель эта была достигнута на раде в Переяславе, куда 7 февраля с судьями, полковниками и большим количеством казаков прибыли Иван Выговский а также киевский митрополит Дионисий Балабан, приводивший гетмана к присяге на верность царю. В присутствии всех полковников Выговский отдал булаву посланцу царя, а тот вернул ее обратно, публично заявив, что царь жалует булавой и гетманством Ивана Выговского. Тогда же была выдана новая жалованная грамота Войску Запорожскому[1262]. Тем самым право Выговского на власть получило необходимое подтверждение.
К сожалению, текст заключенного при этом соглашения сохранился лишь во фрагментах, но, к счастью, ряд из них содержит прямые указания на то, как были решены те вопросы, которые зимой — в начале весны 1658 г. находились в центре внимания русского правительства. Гетман заявил, что Запорожское Войско готово участвовать в войне с Речью Посполитой и он уже приказал рассылать «универсалы», чтобы казаки готовились к этой войне. Запорожское Войско готово также принять участие в войне со Швецией и с каждым «неприятелем» царя. Кроме того Выговский обещал отправить послов к Карлу Густаву, чтобы склонить его к заключению мира с Россией[1263]. Тем самым обеспечивалась поддержка Войска Запорожского в случае нового конфликта между Россией и Речью Посполитой (или Швецией). Это было несомненным успехом русской дипломатии.
На переговорах было дано принципиальное согласие на присылку в города «Малой Росии» воевод. Конкретные решения на этот счет должны были быть приняты во время посещения Выговским Москвы. Поездка гетмана в Москву была одним из условий заключенного соглашения и упоминалась в нескольких его пунктах[1264]. Основные цели, которые преследовала миссия Б.М. Хитрово, тем самым были достигнуты. Однако, идя на важные уступки русскому правительству, гетман и поддерживавшая его казацкая верхушка ожидали от царской власти, что она, опираясь на свой престиж и свою силу, добьется прекращения волнений и утверждения на Украине порядка, угодного верхам украинского общества. Приступив к решению этой задачи, Б.М. Хитрово столкнулся с серьезными трудностями.
Хотя участников восстания во главе с Пушкарем приглашали прибыть на раду и изложить там свои претензии к гетману, они несмотря не неоднократные приглашения (о чем говорят и московские и украинские источники) на раду не прибыли. Участники рады разошлись после избрания Выговского и после того, как Б.М. Хитрово заверил, что сам направится к Пушкарю и добьется его подчинения, если понадобится, то и с применением силы[1265]. Положение еще больше осложнилось, когда М. Пушкарь сообщил окольничему, что он не признает решений Переяславской рады и созывает для выбора гетмана раду в Лубнах. С этой целью полтавский полковник и запорожские послы во главе с М. Стринджей стали рассылать по полкам «листы» с призывом ехать на раду.
О шагах, предпринятых в этой ситуации Б.М. Хитрово, мы осведомлены совершенно недостаточно. Едва ли не единственный источник сведений — записи об уплате поминков различным лицам. Из этого списка можно узнать, что 18 февраля было выплачено ж