алованье лубенскому сотнику, чтобы тот, «приехав в Дубны к Пушкаревым бунтам не приставал и людей бы наговаривал, чтоб они указу великого государя были послушны»[1266]. 25 февраля сам Б.М. Хитрово находился уже в Лубнах, где прилуцкий полковник Петр Дорошенко, вероятно не участвовавший в раде, принес новую присягу царю[1267]. Прибыв в Дубны, Б.М. Хитрово сорвал план созыва там новой рады. Присутствие в Лубнах Петра Дорошенко, принадлежавшего к числу полковников — сторонников Выговского, было, очевидно, связано с тем, что Прилуцкий полк сопровождал Б.М. Хитрово в походе. Определенно это можно утверждать относительно ирклиевского полковника, который, как отмечено в том же списке, «с товарыщи стоял в Лубнах для осторожности от полтавского полковника от Мартына Пушкаря»[1268]. Таким образом, для прекращения волнений были приняты достаточно энергичные меры, но Б.М. Хитрово по соображениям, о которых выше была речь, стремился погасить конфликт мирным путем. И ему удалось этого добиться 5 марта, как отмечено в списке, М. Пушкарь приехал в Лубны, принес присягу царю и «своевольное войско распустил»[1269]. Что Пушкарь после встречи с Б.М. Хитрово «сотников и весь полк свои распустил» — сообщал позднее и попавший в русский плен полковник Иван Сербин. Выговский стал готовиться к поездке в Москву, для чего приказал прислать от каждого полка по двадцати человек… самых лутчих людей»[1270]. Цели, которые преследовала русская политика на Украине, были успешно достигнуты. 22 марта 1658 г. возвращавшегося посла встретил в Калуге стольник Г. Кафтанов с «милостивым словом»[1271]. Г.Г. Ромодановскому, стоявшему со своим корпусом в районе Переяслава, был послан приказ уйти с территории гетманства[1272].
Но вскоре стала выясняться непрочность достигнутых успехов. Пушкарь действительно распустил войско[1273], но гетману не подчинялся и удерживал за собой занятые ранее земли Чигиринского полка, а главное, волнения охватили соседний с Полтавским Миргородский полк. Еще до отъезда Б.М. Хитрово с Украины, 8 марта, казаки полка, созвав полковую раду, отстранили наказного полковника Леонтия Козла, постановили не подчиняться своему полковнику Григорию Лесницкому и избрали нового полковника Степана Довгаля[1274].
Еще до получения сообщений об этом, получив от Б.М. Хитрово известие об отказе М. Пушкаря приехать на раду, царь направил на Украину 6 марта подьячего Фирса Байбакова с грамотой, адресованной М. Пушкарю «и всему полтавскому полку»[1275]. Царь сурово порицал полтавского полковника за отказ приехать на Переяславскую раду, за попытки созвать новую раду в Лубнах, за отказ встретиться с Б.М. Хитрово. Полтавскому полковнику одновременно ясно давалось понять, что в Москве считают законным гетманом Ивана Выговского, избранного «по… единогласному обранью всего войска». Царь требовал, чтобы Пушкарь «войско все роспустил по домом и бунтов никаких чинить не велел». Общий тон грамоты был твердым и решительным, но обращает на себя внимание отсутствие в грамоте части, обычной для царских грамот такого типа, — угрозы суровых наказаний за невыполнение предписаний. В грамоте, напротив, указывалось, что, если Пушкарь подчинится гетману, он не подвергнется никакому наказанию. В Москве продолжали ориентироваться на примирение разных частей Войска Запорожского с тем, чтобы оно как единое целое вступило в войну с Речью Посполитой. Ход событий, однако, делал возможность такого примирения все более иллюзорной.
Приехавший на Украину в середине марта Ф. Байбаков стал свидетелем начавшихся военных действий между обоими лагерями. Нежинский, Прилуцкий и Черниговский полки во главе с Г. Гуляницким осадили Лохвицу[1276], и Пушкарь объявил мобилизацию казаков. О примирении с гетманом, о подчинении ему не было и речи. В конце марта в Путивль прибыло посольство М. Пушкаря к царю во главе с Иваном Искрой[1277] и сыном Пушкаря Марком с новыми обвинениями по адресу Выговского[1278]. На этот раз эти обвинения можно было подкрепить конкретными данными. Иван Искра говорил Ф. Байбакову, что под Канев уже пришли татары — союзники Выговского, а к польскому королю он направил Павла Тетерю, «чтоб дал ему на помочь ляхов»[1279].
Военная кампания развивалась неудачно для сторонников Выговского. Г. Гуляницкий 18 марта был вынужден отступить от Лохвицы, ничего не добившись. Казаки не хотели воевать с казаками. Даже часть сотен Нежинского полка, во главе которого стоял сам командующий Г. Гуляницкий, пыталась перейти на сторону Пушкаря[1280]. В таких условиях, как правильно отметил М.С. Грушевский, казацкая верхушка остро нуждалась во внешней поддержке. Такая поддержка была найдена в лице Крымского ханства.
Главным источником, позволяющим судить о том, как происходило сближение Ивана Выговского с Крымом, является статейный список посольства Я. Якушкина и Г. Михайлова в Крым. На ряд содержащихся в нем свидетельств обращали внимание М.С. Грушевский[1281], а затем А.А. Новосельский[1282], но они использовали не всю содержавшуюся в нем информацию.
Посланники прибыли в Крым в декабре 1657 г. Их задачей было добиться подтверждения «шертной грамоты» в новой редакции, где титул царя был бы дополнен новыми титулами — «Малыя и Белыя России», а обязательство хана не нападать на русские земли было бы распространено на «запорожских черкас».
Приступив к решению этой задачи, русские послы сразу же столкнулись с отказом крымской стороны сделать это. Еще на дороге к Крым 29 ноября 1657 г. сопровождавший послов Батырша Сулешев сказал, что хан готов сохранить мир с Россией, но «на запорожских черкас войною не ходить нельзя». «Напрасно, де, государь за таких воров стоит»[1283]. Однако уже 14 декабря на пути к Перекопу посланники узнали, что в Крым пришли послы «от запорожских черкас», которые находятся у хана в Бахчисарае[1284]. Что было предметом переговоров, посланникам удалось выяснить лишь в конце февраля. Выговский, по собранным ими сведениям, предлагал возобновить отношения, существовавшие между Крымским ханством и гетманством при Хмельницком, чтобы, «договоряся, идти им сопча на нижние их черкаские коши, чтобы их разорить»[1285]. Сообщивший об этом послам Маметша Сулешев добавил, что царь посылает запорожцам жалованье, чтоб им «промысл учинить над» Выговским «и над его черкасы», чтобы «под государеву руку в поданье подвесть»[1286].
Посольство в Крым, очевидно, отражало реакцию Выговского и поддерживавшей его казацкой верхушки на выступление запорожцев и поездку их послов в Москву. В Чигирине, очевидно, опасались, что за выступлением запорожцев стоит Москва, и старались заручиться поддержкой Крыма. Попытка оказалась удачной. Вместе с посланцами Выговского к гетману отправился посланец хана кегья Селим. Он должен был договориться о встрече гетмана с перекопским беем Карашем, на которой было бы заключено соглашение о союзе, после чего и гетман, и бей выступили бы совместно против запорожцев.
В конце февраля 1658 г. в Крыму уже располагали сведениями о поездке Караш-бея к гетману и результатах их переговоров. Как удалось узнать посланникам, гетману удалось обеспечить себе помощь против тех «черкас», которые захотели бы выбрать гетманом Юрия Хмельницкого, сына Богдана «и будет которые черкасы от него, гетмана, отложатца»[1287]. До посланников дошли слова Выговского, сказанные бею, о его недовольстве действиями царя, который посылает «к ним в черкаские городы воевод», а он «хочет теми черкасскими городы владеть сам»[1288]. Эти сообщения, принесенные в Крым посланцами бея, заставляют согласиться с предположением М.С. Грушевского[1289], что с Караш-беем Выговский встретился после встречи с Б.М. Хитрово. Перспектива появления на Украине русских воевод стала дополнительным фактором, толкавшим Выговского к сближению с Крымом.
В марте 1658 г. в Крым приехало с новой просьбой о помощи посольство во главе с сотником Дементием. Толмач Н. Понарьин встретил его 12 марта на дороге в Бахчисарай[1290]. Когда этот же толмач, посланный в Москву, в конце марта — начале апреля, находился у Перекопа, здесь местные татары во главе с Караш-беем по приказу хана снаряжались идти в поход на помощь гетману против Мартына Пушкаря[1291]. Прогрессирующее сближение Войска Запорожского с Крымом было налицо, но на пути к достижению окончательной договоренности имелся ряд препятствий. Прежде всего, зимой-весной 1658 г. возможности хана были ограничены и он не мог оказать значительную военную помощь Выговскому. Русские посланники в начале февраля 1658 г. узнали, что по приказу султана второе лицо в ханстве калга Казы-Гирей должен «итить с ратн