. При отъезде из Москвы шведские послы были пожалованы соболями стоимостью в 1.000 рублей[1369]. Это ясно показывает заинтересованность царя в успешном завершении переговоров, но не зная шведских условий в Москве не могли быть уверены, что удастся добиться такого результата.
В отношении Речи Посполитой ситуация выглядела более ясной. В Москве были готовы к разным вариантам развития событий, но какой из них придется предпочесть, зависело от результата намеченных на начало лета 1658 г. мирных переговоров.
Глава 7.Двойные переговоры
В Москве так торопились начать переговоры с Речью Посполитой, что наказ посольству, которое должно было отправиться под Вильно на переговоры с польско-литовскими комиссарами, был составлен уже к 10 мая 1658 г., когда здесь еще не имели ответа на свои предложения о созыве съезда[1370]. На съезд должны были отправиться «великие» послы, среди которых главную роль должны были играть, как и ранее, кн. Н.И. Одоевский и глава Посольского приказа думный дьяк Алмаз Иванов. Подготовленный для послов наказ не включал в себя почти ничего нового по главному вопросу — об условиях, на которых могло бы состояться заключение мира. Не случайно в нем указывалось, что следует руководствоваться наказом, подготовленным для переговоров 1656 г. Крайний предел уступок, на которые могли пойти русские представители, это — возвращение Речи Посполитой земель Великого княжества Литовского к западу от реки Березины с тем, чтобы «Малая» и «Белая» России вошли бы в состав Русского государства[1371]. Единственным существенным дополнением к этой части наказа было указание, что граница между «Малой Россией» и Речью Посполитой должна быть установлена в соответствии с пожеланиями гетмана и Войска Запорожского («по которые места гетман и все Войско Запорожское отпишут»)[1372].
Важные дополнения касались прежде всего двух вопросов — мирных переговоров со Швецией и порядка ведения переговоров. В ответ на возможные упреки комиссаров, что царь отказался по приглашению короля выслать своих представителей на мирные переговоры со шведами, следовало отвечать, что король пригласил представителей царя, «уже згоду начав делати», поэтому царь не нашел нужным отправлять послов, «была б им напрасная волокита и убытки, а дело уж и без них совершено»[1373]. Эта часть наказа явно свидетельствует о том, что в Москве твердо решили добиваться именно сепаратного мирного соглашения со Швецией независимо от Речи Посполитой.
Согласно наказу послы должны были прибыть в Вильно 22–23 июня[1374]. Польско-литовских комиссаров следовало ждать в Вильно только месяц — до 22 июля. Если комиссары «учнут писать, чтоб сьехатца в августе или в сентябре», то такое предложение следует отклонить. Если комиссары прибудут вовремя, «великим» послам рекомендовалось два возможных варианта действий. Если удастся достичь договоренности и лишь «за немногими статьями не сойдется», можно было бы продлить переговоры до 30 июля, «а болши того не продолжать». Если же с польско-литовской стороны «сходства никакого не будет», то следует переговоры разорвать «и к бояром и к воеводом отписать, чтоб они… промышляли, как у них о том в наказе написано»[1375]. Одновременно с послами под Вильно и на сопредельные территории должна была выдвинуться армия во главе с лучшим из русских полководцев — кн. Ю.А. Долгоруким. Наказ предписывал послам выделить «служилым людям» из его армии «приставства» на территории Виленского и Троцкого воеводств и Ковенского и Ошмянского поветов, «чтоб ратным людем нужи никакие в кормех не было»[1376].
Наказ четко рисует отношение русского правительства к Речи Посполитой. Мирные переговоры должны были быть проведены в сжатые сроки, до конца июля 1658 г. Если бы Польско-Литовская сторона не согласилась заключить договор на условиях, которые предлагались осенью 1656 г. под Вильно, следовало переговоры прервать и начать военные действия. Шаги по подготовке военных сил к кампании, которая должна была начаться не позднее августа 1658 г., начали предпринимать еще до завершения работы над текстом посольского наказа.
Одновременно велась работа по подготовке документов для ведения мирных переговоров со Швецией. Договоренность о проведении таких переговоров была достигнута 21 мая со все еще находившимися в Москве шведскими великими послами, получившими у Карла Густава все необходимые полномочия для заключения такого соглашения. С 21 мая должны были прекратиться все военные действия, а не позднее 12 июня должны были начаться мирные переговоры «у реки Наровы или Плюсы»[1377]. Русскую делегацию возглавил боярин кн. И.С. Прозоровский. Но главную роль на переговорах должен был сыграть А.Л. Ордин-Нащокин, которому 27 апреля 1658 г. был пожалован чин думного дворянина[1378]. 7 мая датированы верительная грамота для послов[1379] и текст посольского наказа. В тексте наказа были сформулированы условия, которые следовало предложить шведским послам. Условия эти предусматривали возвращение России русских земель (Яма, Ивангорода, Копорья, Карелы), захваченных шведами в годы Смуты, а также признание русских прав на земли Польско-Литовского государства, занятые русскими войсками («за великим государем нашим»)[1380]. Кроме того, в возмещение убытков, которые понес царь, ведя войну, начавшуюся по вине шведской стороны, Алексею Михайловичу следовало уступить Ригу, Таллин, Нарву[1381].
Вряд ли в Москве надеялись на то, что Карл Густав согласится на такие условия мира. В наказе были изложены так называемые «запросы» — максимальные требования, которые следовало выдвигать в начале мирных переговоров. Те условия мира, которых реально следовало добиваться, были изложены в «тайном наказе», работа над которым была закончена 25 июня[1382], уже после того, как члены посольства (кн. И.С. Прозоровский, дьяки Герасим Дохтуров и Ефим Юрьев) выехали 9 июня из Москвы, направляясь к месту переговоров[1383].
К сожалению, этот важный документ сохранился лишь во фрагментах и в версии, посланной А.Л. Ордину-Нащокину, включавшей в себя поручения, которые ему давал царь втайне от других членов посольства[1384]. В этом документе предписывалось «выговорить» на переговорах для русских право устроить «в Канцах и под Ругодивом корабельные пристани для проезду». Таким образом, предпринималась попытка добиться доступа к балтийской морской торговле на побережье Финского залива. Овладеть соответствующими территориями (Нарвой, Ниеншанцем) русские войска пытались зимой-весной 1658 г. Теперь следовало этого добиваться средствами дипломатии. Так как и Канцы, и Ругодив (Нарва) должны были оставаться под шведской властью, очевидно, речь шла об обязательстве шведской стороны устроить в этих местах пристани, где русские купцы могли бы встречаться с европейскими и заключать с ними сделки.
Одновременно следовало добиваться того, чтобы по мирному договору в состав России вошли Карела, г. Орешек в устье Невы и Куконос (Царевичев Дмитриев). Возвращение Карелы и Орешка было вопросом престижа — речь шла о возвращении части русских земель, захваченных в годы Смуты. Обладание Куконосом позволяло контролировать речной путь по Западной Двине в Ригу, по которому шли разнообразные товары из Великого княжества Литовского на западный рынок. Чтобы убедить шведских комиссаров принять предложенные условия,
А.Л. Ордин-Нащокин должен был тайно предложить кому-либо из них взятку «ефимками или соболми» на 20 тыс. руб.[1385]. Появление такого поручения ясно говорит о заинтересованности царя в успешном завершении мирных переговоров. Об этом же говорит готовность русского правительства уступить Швеции в обмен на Карелу, Орешек и Царевичев Дмитриев те ливонские территории, а в их числе такой крупный центр, как Юрьев Ливонский (Тарту), которые были заняты русскими войсками в 1656–1658 гг.
Русский план действий только сложился и начал осуществляться, как на пути к его осуществлению стали возникать трудности: Швеция и Польско-Литовское государство не хотели вести себя так, как желало русское правительство.
В Москве рассчитывали быстро провести и тем или иным образом завершить мирные переговоры к августу 1658 г. Где-то в самом конце мая в Москву вернулся И. Телепнев с ответом Яна Казимира на русские предложения о созыве съезда под Вильно[1386]. Король дал согласие на организацию съезда, но не согласился прислать своих представителей к указанному в грамоте царя сроку, так как сейм начнет работу лишь 24 июня, а только по его окончании комиссары Речи Посполитой смогут получить все необходимые полномочия для заключения соглашения с русскими послами[1387]. Так стало ясно, что мирные переговоры под Вильно не смогут состояться в желательный для русского правительства срок. Впрочем, это в тот момент не было столь важно для царя и его советников. Отсутствие комиссаров под Вильно могло стать хорошим предлогом для разрыва отношений и начала военных действий. В конце мая продолжали предприниматься шаги для реализации намеченного ранее плана. 23 мая из Москвы был послан приказ Г.Г. Ромодановскому известить о своем скором прибытии гродненского воеводу Б. Апрелева, чтобы тот успел своевременно собрать корм для войска. Первые отряды его армии должны были прибыть в Гродно 30 июня, главные силы — 15 июля