Тогда же был предпринят новый важный шаг. 19 сентября 1658 г. в типографию была взята бумага, чтобы печатать «грамоты в черкасские городы к Запорожскому Войску»[1794]. О содержании этих документов дает представление грамота от 23 сентября, адресованная казакам Полтавского полка[1795]. Сообщая о нападении войск Выговского на Киев и об измене гетмана, царь призывал казаков «от изменника нашего от Ивана Выговского и от татар отстати» и «обрати всем Войском Запорожским единогласно иного гетмана». Это был прямой призыв недовольным Выговским выступить против него. У царя и его советников были основания рассчитывать, что именно у казаков Полтавского полка, недавно так пострадавших от жестоких репрессий со стороны Выговского, этот призыв найдет отклик. Означало ли это, что этим поступком, как полагает Т.Г. Яковлева, «царьский уряд спалив мости» и отказывался от поисков соглашения с гетманом[1796]. Сохранившийся проект царской грамоты Выговскому, относящийся к октябрю 1658 г., говорит о другом[1797]. В ней указывается, что гетман может рассчитывать на прощение и сохранение своей власти, если он разорвет отношения с татарами, выведет войска с русской территории и, главное, не станет «послов и посланников без нашего царского величества повеленья ни откуда принимать и от себя не посылать»[1798]. Таким образом, соглашение с Выговским не исключалось, но на условиях, продиктованных из Москвы, которые должны были положить конец самостоятельным, не согласованным с русским правительством военно-дипломатическим действиям украинских гетманов. Судя по всему, подобная грамота так и не была отправлена к Выговскому (об этом говорит отсутствие откликов на нее в сохранившихся грамотах гетмана). В Москве, по-видимому, отдавали себе отчет, что Выговский не согласится добровольно на такие условия. От русских политиков не могло укрыться то обстоятельство, что, постоянно заявляя о своей «верности» царю и готовности «служить», гетман одновременно подчеркивал, что на силу будет отвечать силой и «вольностей наших боронить готовы есмя», «будем есмя промышлять о здоровье своем и о вольностях, чтоб есмя не отпали их»[1799]. Было очевидно, что без военно-политического давления на гетмана нужного результата вряд ли удастся добиться.
Обращение к казакам Полтавского и других полков с призывом выступить против Выговского было первым шагом в этом направлении. Второй был предпринят 14 октября, когда кн. Ф.Ф. Куракину с войском было приказано идти из Севска в Ахтырское на соединение со стоявшей на украинской границе армией Г.Г. Ромодановского[1800]. Эта военная сила могла оказать поддержку противникам Выговского.
Особенность сложившегося поздней осенью 1658 г. положения состояла в том, что обе стороны, и царь, и Выговский, не доверяли друг другу и, понимая необходимость поиска соглашения, стремились перед началом возможных переговоров укрепить свои позиции. Для Выговского особенно важным было овладеть Киевом, чтобы лишить русское правительство одного из наиболее важных рычагов давления. Установление власти гетмана над Киевом оказывалось необходимым и в том случае, если бы гетман получил внешнюю поддержку для разрешения своего конфликта с Россией. Подготовку к захвату Киева гетман начал в середине октября 1658 г. С этой целью по его приказу к Киеву стали двигаться Каневский, Переяславский и другие полки[1801]. 26 октября Д. Выговский пришел снова под Киев, «собрався с многими черкасскими полками и с татары». Бои продолжались в течение двух дней — 26–27 октября и русские войска «многих людей побили и в обоз погнали»[1802]. Отпуская 18 октября русского гонца Я. Портомоина, Иван Выговский сказал, что «сам пойдет под Киев и учнет Киев добывать»[1803]. 29 октября он, действительно, сам пришел под Киев и «бой был великой у обозу гетмана с утра весь день до ночи»[1804], но и на этот раз нападение было отбито. Повторная неудача под Киевом, где были собраны значительные силы, не могла не стать для Выговского серьезным предостережением, к чему может привести конфликт с Россией при отсутствии серьезной внешней поддержки. Неудивительно, что на следующий день посланцы гетмана, переяславский полковник Т. Цюцюра и есаул Иван Скоробогатко, стали просить В.Б. Шереметева о встрече с ним. На встрече гетман через Шереметева обратился к царю с просьбой «всему Войску Запорожскому вину их отдать и кровь и войну унять». Происшедшее гетман объяснил происками «изменников с обе стороны». Их действия он изъявлял готовность разоблачить перед царем, когда ему будет оказана милость[1805]. Налицо — его новые попытки искать соглашения с русским правительством. События, развернувшиеся на территории Левобережной Украины, заставили его пойти еще дальше по этому пути.
Обращение царя к казакам Полтавского полка имело определенный успех. Часть казаков полка избрала своим полковником Кирилла, сына Мартына Пушкаря, а тот обратился за помощью к Г.Г. Ромодановскому, дав ему повод для вмешательства. На помощь Кириллу был отправлен русский отряд во главе с Г. Косаговым и отряд казаков — противников Выговского во главе с И. Донцом. 21 октября Ромодановский получил известия, что эти войска заняли Голтву и привели население к присяге на имя царя. 23 октября он же получил известие о боях другого отряда казаков — противников Выговского — С. Довгаля с отрядами миргородского полковника Л. Козла. Миргород к этому времени стал главной целью действий казацких «своевольников». К Миргороду подошли отряды Ивана Донца, Андрея Покушелова, Остафия Ворыпаева, которые заняли Миргород еще до подхода войск Г.Г. Ромодановского. Новым полковником Миргородского полка стал С. Довгаль[1806].
Затем начались столкновения шедших в авангарде армии казацких отрядов с казаками Лубенского полка, покинувшими свой город при подходе главных сил. Вступившие в город «черкасы» стали «жечь и до конца разорять» брошенные жителями дворы. Казаки — противники Выговского объясняли Г.Г. Ромодановскому, что казаки из Лубен «пуще всех их разоряли, дома пожгли, жены и детей их татары побрали». В этом эпизоде нашли яркое отражение черты гражданской войны, разрывавшей украинское общество. Г.Г. Ромодановский сообщал, что после занятия Лубен он выслал гонцов в Переяслав, чтобы его жители «от Выговского отстали»[1807]. В конце ноября один из выбранных «своевольниками» полковников — Никифор Ковалевский осадил Конотоп, на помощь ему отправил свои войска Ф.Ф. Куракин[1808].
Как видно из приведенных фактов, военная кампания развивалась успешно. Ряд важных центров на Левобережье без серьезных боев перешел под власть русского командования и противников Выговского из среды казачества, а в развернувшихся военных действиях главную роль играли враждебные Выговскому казацкие отряды. Количество казаков в рядах русской армии постоянно увеличивалось. «И во всех, государь, полкех, — писал Г.Г. Ромодановский царю, — … конных и пеших с тридцать тысяч человек». Цифра эта, конечно, сильно преувеличена, но, как представляется, все же показывает масштаб явления.
Сохранились письма одного из наиболее близких к Выговскому людей, Г. Гуляницкого, «наказного гетмана» — командующего войсками на Левобережье[1809], из которых видно, с какой тревогой он следил за успехами Г.Г. Ромодановского. В письмах, адресованных нежинскому наказному полковнику, он требовал, так как «Москва наступает безбожная с своевольники», срочно укрепить город Нежин и согнать туда население сельской округи, хотя бы и с помощью суровых мер[1810]. Положение в Нежине, однако, не было очень благоприятным для сторонников Выговского. Протопоп Максим Филимонович, не последнее лицо в городе, находился в тайной переписке с Г.Г. Ромодановским и В.Б. Шереметевым. Другая видная фигура местного общества, близкий родственник покойного Хмельницкого В.Н. Золотаренко, нашел нужным через протопопа дать знать, что участвует в войне лишь по принуждению[1811]. По словам протопопа, и нежинские мещане не проявляли желания сражаться.
По свидетельству Выговского, после занятия Лубен войска Г.Г. Ромодановского вступили на земли Нежинского, Черниговского и Прилуцкого полков. Дать им отпор было делом Г. Гуляницкого. Как он сообщал 2 ноября в Нежин, он нанес поражение отряду Донца и идет «вскоре за Ромодановским»[1812]. Однако события стали развиваться иначе. Г. Гуляницкий был окружен войсками Г.Г. Ромодановского в своей резиденции — Варве[1813]. Здесь оказались окружены казаки Нежинского, Прилуцкого и Черниговского полков[1814]. На помощь Г. Гуляницкому были посланы войска во главе с Т. Цюцюрой и И. Скоробогатко. В районе Варвы «были бои большие беспрестанно»[1815].
В этих условиях И. Выговский предпринял новые шаги для соглашения с русским правительством. 9 ноября в Киев прибыли полковники подольский — Гоголь, кальницкий — Бештанка, наказной корсунский Привицкий и другие казаки, которые принесли присягу на верность царю в Софийском соборе. Принес присягу царю и белоцерковский полковник Иван Кровченко, который возглавил посольство Запорожского Войска к царю. Гетман выслал «листы» к «заднепровским» полковникам и к Нечаю, чтобы они прекратили военные действия против русских войск