В Москве рассчитывали, что после предпринятых шагов Выговский будет вынужден отдать булаву и во главе Войска Запорожского встанет новый гетман[1837]. После этого должны были быть осуществлены изменения, которые обеспечили бы подчинение Запорожского Войска власти царя. Новый гетман после избрания должен был поехать в Москву «челом ударить» и здесь ему должны были вручить грамоту на гетманство, булаву и знамя[1838]. Гетман должен был принести присягу царю, которая, в частности, включала его обязательство без царского «указа» не вести переговоров с соседними государствами[1839]. В Чигирине и других городах должны были разместиться русские гарнизоны и с участниками рады следовало заключить договор, «чтоб… царского величества воеводам на прокормленье дали деревни»[1840]. Наконец, следовало поставить вопрос о возвращении в состав России тех земель, которые до Смутного времени входили в состав Русского государства[1841]. Кроме того, следовало вывести из Старого Быхова отряды казаков во главе с И. Нечаем «и за их злые дела велеть по войсковому праву казнить»[1842].
Вместе с тем А.Н. Трубецкой должен был убеждать участников рады, что царь не намерен пересматривать установившиеся нормы отношений с Войском Запорожским и они должны были основываться на текстах «статей», которые в 1654 г. вручили послам Хмельницкого — Самойлу Богданову и Павлу Тетере, «и новых никаких статей не всчинывано и с ними не посылывано». Тексты «статей» были переданы А.Н. Трубецкому и он должен был зачитать их на раде[1843]. Это означало, что гарантированный этими статьями социальный статус разных слоев украинского общества остается без изменений. В этой связи в наказе неоднократно подчеркивалось, что в состав Запорожского Войска и впредь будет входить 60.000 человек (как это предусматривалось в «статьях»)[1844].
Опираясь на поддержку «черни», русское правительство должно было добиваться удовлетворения хотя бы части ее требований. Так, А.Н. Трубецкой должен был добиваться, чтобы на раде были приняты решения, лишавшие гетмана права «карать», назначать и смещать полковников своей единоличной властью «без рады»[1845]. Вместе с тем русское правительство стремилось к стабилизации отношений в украинском обществе. А.Н. Трубецкому следовало «на то привести, чтоб казаков разобрать и учинить реестр» «и в списки казацкие мещан и пашенных крестьян не писать». В составлении реестра наряду с казацкой старшиной должны были участвовать присланные А.Н. Трубецким «дворяне»[1846]. Очевидно, в Москве понимали, что составление реестра может вызвать недовольство, тем более, что царь рекомендовал воздержаться от изготовления челнов и походов за море, «покаместа у царского величества с неприятелем война успокоитца»[1847]. По-видимому, именно поэтому наказ предусматривал ряд мер, направленных на улучшение материального положения тех 60.000 казаков, которые войдут в реестр. Так, А.Н. Трубецкой должен был «говорить войску», чтобы казаков, вошедших в реестр, «устроить землями»[1848]. Еще более важна была другая мера — обеспечение выплаты жалованья казакам, когда они пойдут на «государеву службу». Вопрос о выплате жалованья был источником постоянной напряженности в отношениях между казацкой верхушкой и рядовыми казаками, обвинявшими полковников в том. что собранные доходы они используют на свои нужды. При решении этого вопроса составители наказа попытались одновременно удовлетворить интересы «черни» и обеспечить присутствие русской власти на Украине. Как указывалось в наказе, русские воеводы, стоящие во главе гарнизонов в украинских городах, «будут збирать в тех городех войсковую казну и давать на Войско Запорожское, как на службу пойдут»[1849]. Русские воеводы приобрели бы на украинской территории важные полномочия, а получавшие жалованье рядовые казаки были бы заинтересованы в их присутствии. Выдвигая такие предложения, русское правительство опиралось на опыт своей политики по отношению к служилому казачеству на территории Русского государства.
Предложения, изложенные в наказе А.Н. Трубецкому, есть основания оценить как программу-максимум русской политики на Украине, которую предполагалось осуществить в тех благоприятных условиях, которые, как полагали в Москве, сложились на территории Запорожского Войска.
24 декабря 1658 г. к гетману были направлены гонцы Г. Булгаков и Ф. Байбаков, которые должны были известить его о принятом царем решении созвать в феврале 1659 г. раду в Переяславе. Однако уже к этому времени на пути к осуществлению задуманного плана действий стали возникать трудности. Уже в момент отправления гонцов стало известно, что под Лохвицу, где стояла русская армия, «пришли черкасы многие люди и татаровя». Поэтому, извещая гетмана о принятых решениях, царь одновременно требовал от него прекратить военные действия «и татар из Малой Росии… вывесть»[1850].
Гетман Выговский не желал пассивно ждать, когда на раде его отстранят от власти, и приложил большие усилия, чтобы обеспечить себе внешнюю поддержку. Одного из наиболее близких своих соратников, писаря Грушу, он отправил с просьбой о помощи к крымскому хану[1851]. Неоднократно он просил о помощи и Яна Казимира[1852]. И ему удалось добиться определенных результатов. К концу 1658 г. к гетману прибыло на помощь крымское войско во главе с Селим-Гиреем султаном[1853]. «За неделю до Рождества» пришло 4,5 тыс. солдат из Польши во главе с обозным А. Потоцким, и это войско стало размещаться в округе Киева — Барышполе, Барышовке и других местах[1854]. Одним из ближайших последствий этих перемен стало возобновление блокады Киева[1855]. Первым узнал о приходе польского войска оказавшийся в центре событий киевский воевода В.Б. Шереметев. Приход польского войска и распоряжения гетмана о сборе средств на его содержание не оставили у него сомнений в политической ориентации И. Выговского и, не дожидаясь указа царя, он разослал «во все полки» письма, адресованные «черни и всему войску», в которых призывал «к полякам не приставать и в черкасских городех жить им не дать»[1856]. 6 января 1659 г. польские войска «приходили» к Киеву[1857].
Как менялось положение на русско-украинской границе, позволяет выяснить серия отписок находившегося в Севске Ф.Ф. Куракина. 9 декабря из Глухова «полковник нежинскии Данила Гуляницкой да стародубской Кирилл Гуляницкой» — посаженные в этих городах родственники наказного гетмана — сообщили ему о соглашении, заключенном под Варвой. 10 декабря в Глухов был послан майор А. Покотилов, чтобы привести жителей города к присяге. 13 декабря майор вернулся с глуховскими сотниками, которые просили прислать в город для приведения к присяге «священника и начальново человека доброво». В Глухов был послан стрелецкий голова Авраам Лопухин со священником. Однако 20 декабря стало известно, что А. Лопухин арестован и отослан в Нежин[1858]. Вскоре Ф.Ф. Куракин получил сообщение от Г.Г. Ромодановского, что его армию, стоявшую под Лохвицей, атаковали стоявшие ранее под Варвой войска во главе с И. Скоробогатко[1859].
В Москве быстро реагировали на начавшиеся перемены. 30 декабря Ф.Ф. Куракину был отправлен приказ идти к Лохвице на соединение с армией Г.Г. Ромодановского. «А будет (далее зачеркнуто: изменник) Выговской вскоре рады не учинит и учнет радою поволакивать», то казакам следует сообщить, что в этом случае царь «за ваше крестопреступление» отправит против них «бояр своих и воевод со многими ратми»[1860]. В Москве в тот момент еще рассчитывали, что заключенное соглашение будет исполнено, но события развивались так, что 10 января было отдано распоряжение о выделении 20 тыс. руб. на выплату жалованья ратным людям, которые пойдут в поход с А.Н. Трубецким[1861]. Для сбора войска в Севске был установлен срок — 1 февраля[1862]. В Москве вступили на путь военного решения проблемы. Поездка А.Н. Трубецкого на раду превращалась в военный поход против «изменников». После того, как только что заключенное соглашение было без каких-либо причин сорвано, другого выбора у царя и его советников, если они хотели удержать Украину, не оставалось.
В этих условиях протекала с самого начала обреченная на неудачу миссия царских гонцов к Выговскому. Русские гонцы, приехав в Путивль 4 января, узнали, что под Лохвицей и под Ромнами «бои бывают частые»[1863], а 6 января пришедшее на помощь Выговскому польское войско атаковало Киев. Нападение было отбито, но оно стало еще одним доказательством резкого поворота в политике Выговского и тех сил, на которые он опирался.