е штаны, лакированные сапоги с краками и шпорами, белая перевязь с нагрудной бляхой, украшенной символическими изображениями, шпага и треугольная высокая шляпа.
27 мая 1811 года был учрежден орден Карла XIII за вольнокаменщические добродетели. Число орденских кавалеров было ограничено 30, из них 3 должны были принадлежать к духовному званию. Орден давался каменщикам, имевшим от роду не менее 36 лет.
Посвящаемый в рыцарские степени давал обет «чистой жизни» и нищелюбия.
«Буди ревностный, огненный, неустрашимый борец», – восклицал обрядоначальник, постепенно облачая рыцаря Востока и Иерусалима в рыцарские доспехи. Облекшись в эти ритуальные одежды, он обращался в неутомимого борца за солнце правды с тьмой фанатизма и суеверия.
Длинен список русских вельмож, посвященных в шведское масонство XVIII века, богатые баре истрачивали огромные деньги на устройство лож; деньги поглощала утонченная роскошь убранства блистательных капитулов, весь сложный ритуал рыцарских посвящений, красота доспехов, пурпур епанчей, шелк камзолов, пышность веющих перьев…
К приезду шведского короля Густава III в Петербурге, в многолюдной ложе Аполлона, приуготовлены были великолепные торжества; король посетил ложу, и был дан блестящий каменщический праздник.
При возрождении вольного каменщичества в XIX веке шведская система явилась преобладающей, ее акты, за исключением наивысших степеней, были разрешены правительством в 1810 году.
VIII
Русские вольные каменщики также попробовали свои силы в создании новых систем: боевой артиллерийский генерал П. И. Мелиссино создал чрезвычайно фантастическую многостепенную систему, известную под его именем. Сенатор И. П. Елагин создал систему со многими степенями по образцу английской, а сенатор И. В. Лопухин, выдающийся общественный деятель, основал систему «Духовного рыцарства».
В конце XVIII века появляется целый ряд преобразователей масонства, пытавшихся вернуть масонству исконную чистоту и простоту. Известны имена барона Франца фон Диттура, Фридриха Людвига Шрёдера и Игнаца Аврелия Фесслера.
Системы вольного каменщичества значительно разнятся одна от другой, но все они могут быть сведены к двум основным группам.
Первая группа, сохранившая в наибольшей чистоте вольнокаменщическое учение, занимается работами исключительно нравственно-философскими; она же отличается простотой обрядов и внутреннего распорядка. В большинстве систем, относящихся к этой группе, управление было представительное, «легкое», по масонскому выражению. Глава братства был ответственным, сменяемым исполнителем и хранителем законов вольнокаменщического союза. Три иоанновские степени ученика, товарища и мастера признавались едино истинными.
Вторая группа, кроме трех иоанновских степеней, признавала законными неопределенное число высоких степеней, в которых вольные каменщики посвящали себя работам умозрительным на основаниях герметической философии или теософии. Нередко даже практические алхимические работы производились посвященными в высокие степени. Обрядность была изысканная, сложная и блестящая. Во главе союза стоял самовластный неограниченный управитель, пожизненной власти коего братство обязывалось беспрекословным повиновением. Иногда вместо одного начальника, известного всем сочленам, союзом руководил один либо несколько безызвестных правителей, имена которых под клятвой молчания узнавали лишь избранные, посвященные наивысшей степени.
Вопросы религии и политики, исключенные первоначальными законоположениями из работ вольнокаменщического собратства, однако, временами властно влияли на эти работы. В особенности высокие степени различных систем нередко всей обрядностью своей, всеми символами представляли борьбу религиозную и гражданскую.
Между приверженцами высоких степеней и теми, кто видел необходимость ограничиваться тремя иоанновскими степенями во всех странах, во все времена происходила борьба. Эта-то борьба, мешавшая единению всех сочленов братства, нередко бывала причиной упадка вольнокаменщических работ в различных государствах. В распрях о частностях забывалось целое, упускалась из виду конечная цель.
Так было и в России.
Т. О. СоколовскаяОбрядность вольных каменщиков
Человеки суть существа чувствительные, допускающие управлять собою посредством живых впечатлений вообразительной силы лучше, нежели посредством хладных заключений рассудка.
I
Общество вольных каменщиков было тайной организацией и держало свои обрядники под тремя замками, под тремя ключами. Полный текст обрядов вручался лишь управляющим мастерам и братьям-обрядоначальникам. Поэтому-то даже в богатейших масонских архивах так редки полные обрядники какой-либо системы: несравненно чаще встречаются отрывки обрядов, скрепленные, однако, печатями.
Что такое, собственно, был масонский обряд? Обряд выражал в драматической форме идеи вольнокаменщического общества, и должностным лицам масонского братства назначались как бы роли и сообщался текст этих ролей. Эти-то роли или частицы обрядов находились в руках должностных братьев, как то: ритора, старшего и младшего надзирателя, секретаря, казначея, обоих стуартов или милостынесобирателей и других, смотря по тому, к какой системе принадлежал обрядник. Как бы ни была коротка и малозначительна роль, текст ее утверждался управляющим ложей: уцелело много тонких тетрадок XVIII века, прошитых шелком, скрепленных большими сургучными печатями ложи и управляющего мастера. Иногда в этих тетрадках всего две страницы рукописного текста, но заголовок неизменно написан красиво; нередко даже весь прописными, вычурными буквами. Чем большей тайной окружалась какая-либо степень и чем труднее был доступ к ней, тем тщательнее оберегались ритуалы и тем меньше их доверяли бумаге и перу: их передавали изустно. А потому-то никто из не посвященных в орден вольных каменщиков, как бы велики ни были его познания, добытые долгим изучением рукописных и печатных источников, не может утверждать: «Я знаю все о той или иной степени». В лучшем случае он с чистой совестью может сказать: «Я полагаю, что мне известно почти все». Выдающийся русский масон граф Михаил Юрьевич Виельгорский в одной из своих поучительных бесед в 1818 году выразился так: «Можно иметь некоторые знания о масонстве, но самого масонства не знать».
Посвящение в масоны. Гравюра Жака-Филиппа Леба, XVIII в.
Писаные обрядники уже были отступлением от первоначального масонства, нарушением первичных установлений и законов. В «старых» законах под страхом смертного наказания воспрещалось предавать масонские тайности перу, кисти, резцу, допускалась одна только устная передача тайн после предварительной клятвы в хранении молчания. Не доверяя свои идеи, мечтания, замыслы перу, кисти, резцу, вольные каменщики доверили их символическим изображениям! Символы они называли «языком ока», «языком души», «внешним чертежом великих сокровенных истин». Символы были мысли, не облеченные в слова. «Лучшие наши мысли в мертвых письменах замирают», – объяснял еще Гердер.
С глубоко рассчитанной постепенностью открывали обряды посвящения целый ряд символов, возбуждая цепь идей; постоянная же повторяемость символов заставляла мысль работать в известном, желанном для ордена направлении. Одному символу можно было придать многоразличные значения в зависимости от идей, заключенных в степени; так и поступали масоны. Приведу один пример: циркуль, открытый на 60 градусов, как символ высшего разума, носился всеми членами ордена. «Памятуйте [читаем в вольнокаменщическом уставе], что совершенный Великий Мастер далеко распростертым циркулем своим размеряет и испытует вашу работу; для сего размеряйте сами действия свои циркулем разума». Таким образом, при взгляде на циркуль масон одновременно вспоминал и Великого Строителя мира, и данные им в ложе обеты вести строго обдуманную жизнь. Однако этим значение циркуля не исчерпывалось, он знаменовал еще довольство ниспосланной Провидением долей; в руках управляющего мастера циркуль имеет важное значение: он напоминал каждому брату предназначенный ему круг действия, он призывал к братскому единению и общественности. Наконец, под циркулем представляли солнце (головка – диск солнца, ножки – его лучи), св. Иоанна Крестителя, Януса, огонь, Меркурия, дух, волю, сердце, красоту.
Уильям Хатчинсон так объясняет значение символов: «Многие каменщики, яко работники в должностях нравственных и яко служители Великого Строителя мира, сами представили очам нашим символы, долженствующие беспрестанно напоминать нам, что мы есть и что от нас требуется». Великое значение обрядов и символов подтверждается всеми выдающимися масонами, особенное значение придавал им и граф М. Ю. Виельгорский, поучавший братьев: «Каменщик должен всячески вникать в таинственные обряды наших лож, где каждый предмет, каждое слово имеет пространный круг значений и сие поле расширяется подобно, как всходя на высоту, по мере того как возвышаешься, то видимый нами горизонт распространяется».
Сами вольные каменщики не почитали свершение обрядов пустым времяпровождением; символические знаки ими почитались «клейнодами», малейшее отступление в обрядовых одеждах против уставов строго преследовалось. Для масонов камзолы и епанчи, запоны и ленты, далматики и латы – все имело символическое значение и не было пестрым маскарадом. Вот почему для понимания масонства, для проникновения в его сокровеннейшие глубины необходимо изучать обряды и научиться языку символов. Если бы мы знали все знаки иероглифического языка вольных каменщиков, эти безгласные теперь знаки рассказали бы нам несравненно больше тайн, нежели подробнейшие обрядники, будь они трижды три раза прошиты яркими шелками и скреплены красивыми печатями в прочных кустодиях.
II
Обрядность трех низших степеней, то есть иоанновского масонства, была несравнимо проще обрядности всех остальных степеней. В степенях иоанновского ученика, товарища и мастера преобладала символика этических начал вольного каменщичества