Чтоб, захватив, упрочить власть.
В глухих подвалах повсеместно
Кровища русская лилась...
<...>
Я поднимаюсь, как на бруствер,
На фоне трусов и хамья.
Не надо слёз, не надо грусти -
Сегодня очередь моя!
Это стихотворение, переписанное от руки, перепечатанное на пишущих машинках, часто без подписи автора, пользовалось большим успехом в кругах русских патриотов по обе стороны границы. Но даже сегодня мало кто знает, что посвящено оно - «поднявшимся на бруствер» участникам ВСХСОН.
Деятельность Союза Освобождения Народа нашла отражение и в другом произведении В.А. Солоухина - группа Игоря Огурцова упоминается в романе «Последняя ступень», написанном в 1976 году, но опубликованном только в середине девяностых. В «Последней ступени» социал-христианскому подполью дана восторженная характеристика, его участники предстают перед читателем в героическом ореоле - явное свидетельство того как восприняла «дело ВСХСОН» та часть общества, которая начинала критически поглядывать на советскую действительность.
Несомненно, ВСХСОН, первым среди современников объединивший на своём идейном знамени слова «Христианство», «Россия» и «Освобождение», оказал определённое влияние на «патриотическое крыло» тогдашней советской творческой и научной элиты, наиболее яркими представителями которого были такие люди как писатель В.А. Солоухин, художник И.С. Глазунов, а вслед за ними - целая когорта писателей и публицистов этого направления.
На рубеже 1960-х - 1970-х годов в лоне официальной советской культуры сформировалось своеобразное течение, сторонников которого можно условно назвать «системными патриотами». Их интересы и деятельность были направлены на поиск утраченных культурных ценностей русского народа и их сохранение.
Классическим примером этого в литературе стали солоухинские «Чёрные доски» (1969).
В связи с деятельностью системных патриотов нельзя обойти вниманием такие явления как творчество писателей-«деревенщиков», деятельность Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИиК), резко возросшую к началу 1970-х годов, создание московского городского клуба «Родина»... Печатным рупором этого движения негласно стал журнал «Молодая Гвардия» - официальный орган ЦК ВЛКСМ.
Но «патриотическое крыло» советской творческой интеллигенции имело совсем иные, нежели социал-христиане, корни, шло по другому пути, а главное - преследовало иные цели... Будучи так или иначе связанными с элитой партийной, произрастая из номенклатурной и околономенклатурной среды, лидеры системных патриотов играли по правилам, продиктованным «системой» и всегда оставались в рамках легальности и лояльности к коммунистическому режиму.
«Этих писателей и художников нельзя в прямом смысле считать “инакомыслами”, - напишет в конце семидесятых Е.А. Вагин, - большинство из них слишком легко идут на компромиссы, и всё же их вклад должен быть отмечен: вклад в пробуждение национального и религиозного сознания»89.
* * *
Дело ВСХСОН оказало значительное влияние на мировоззрение многих инакомыслящих интеллектуалов в России, а впоследствии - и на более широкие круги советского общества.
Нужно отметить, что большинство оппозиционных групп, возникших в СССР во второй половине 1950-х и первой половине 1960-х годов, всё ещё пыталось действовать в русле идей марксизма-ленинизма. Типичные примеры тому: «Союз Революционных Ленинистов» (1956 г.), «Союз патриотов России» Льва Краснопевцева (1957 г.), «Союз борьбы за возрождение Ленинизма» генерала П.Г. Григоренко (1963 г.), «Союз Коммунаров» Валерия Ронкина (1965 г.) и т.п.
Участники подобных организаций продолжали жить представлениями, вынесенными ими из-за парт советской школы. Будучи воспитанными на революционных мифах и видя явное несоответствие этим мифам окружающей действительности, они искали выход из положения в борьбе за возвращение к мифическому «истинному» марксизму-ленинизму.
Лишь по мере развития самостоятельного мышления в рядах пассионариев и осознания ими несостоятельности пропагандистских штампов, марксистское «инакомыслие» в СССР стало постепенно изживаться. Вчерашние «красные диссиденты» в большинстве своём разочаровывались в былых идеалах. Особенно быстро это происходило, когда марксисты попадали в советские тюрьмы и концлагеря, где они встречались с подлинными противниками режима - антикоммунистами. Под влиянием последних многие борцы за «истинный ленинизм» становились убеждёнными антибольшевиками, недавние материалисты - обращались к религиозной вере своих отцов. «Недаром концлагерь официально называется исправительно-трудовой колонией. Приходят атеистами, уходят - христианами. Исправились...»90 - саркастически заметил по этому поводу Владимир Осипов.
И хотя подпольные неомарксистские группы возникали в СССР и в последующие годы - например, в 1967-1969 годах в Саратове и Рязани действовала «Группа Революционного Коммунизма» А. Романова, О. Сенина, Ю. Вудки и др. - оппозиционных организаций подобного направления становилось всё меньше и меньше: повзрослевшая в идейно-политическом плане оппозиция постепенно перерастала пелёнки примитивных марксистских верований. Но мало было осознать лживость марксизма и ленинизма, мало разглядеть глухой тупик впереди коммунистического пути: нужно было найти выход из тупика. Лжеучению - противопоставить здоровую альтернативу.
* * *
В 1970-е годы идейные искания противников тоталитарного режима стали развиваться в двух основных направлениях - западно-демократическом и национально-православном (иногда их называли «неозападническим» и «неославянофильским»91). Конечно, оппозиционных течений в СССР в то время было гораздо больше - марксистские, сепаратистские, движение за выезд из СССР и т.д. - но только два выше названных, оказались в действительности магистральными, ибо именно они потенциально были способны определить будущее всей страны.
Оба эти идейные течения выступали против диктатуры партийной бюрократии и в этом отношении действовали единым фронтом. «Между демократами и националистами, - писала Джейн Эллис, - возникало известное братство и сознание общности. Они видели друг в друге сходные небольшие группы самоотверженных идеалистов, готовых посвятить свою жизнь, казалось бы, невозможной задаче - добиться изменения или хотя бы смягчения монолитной советской политической и идеологической системы»92.
Однако сторонники этих двух общественно-политических течений видели перед собой разные конечные цели, а потому их взаимоотношения складывались весьма непросто и часто доходили до острых теоретических споров.
Западно-демократическое движение ориентировались на союз с Западом, в котором оно видело готовый образец для политического (демократия) и экономического (капитализм) переустройства страны. Негласным лидером и идеологом этого движения стал талантливый учёный-физик, академик Андрей Дмитриевич Сахаров, ратовавший за идею конвергенции - сближения капитализма и социализма, сопровождающееся демократизацией и демилитаризацией93.
Национально-православное течение в послевоенном Советском Союзе возродили подпольщики ВСХСОН. Патриоты стали искать опору не в чужих моделях экономической, политической, социальной и культурной жизни, а в христианских ценностях, в том числе и в социальном учении христианства. Их концепции и программы предназначались не для абстрактной «страны», но были обращены к России - с её верой, культурой, историей.
После ареста социал-христиан национально-православное течение в СССР не пресеклось и нашло не только некоторое отражение в культурно-охранительной и историко-просветительской деятельности системных патриотов. Напротив, ВСХСОН как бы дал сигнал и к возрождению на Родине внесистемного русского православно-патриотического движения.
Это движение в Советском Союзе не получило какого-либо организационного оформления - в отличие от эмиграции, где русское национальное движение было структурировано ещё в 1920-е годы, - но его участников можно было бы объединить, опираясь на два основополагающих принципа - православную веру и патриотическую позицию. А из первого и второго естественно вытекал и третий принцип - неприятие теории и практики коммунизма.
Среди представителей национально-православного течения можно назвать редактора самиздатовских христианско-патриотических журналов В.Н. Осипова; писателя Ю.А. Ветохина, долгие годы истязаемого в психиатрической тюрьме, но не сломленного и в 1979 году совершившего головокружительный по замыслу и смелости побег из «советского рая»; художника В.Д. Линицкого, картины которого министр МВД СССР Щёлоков охарактеризовал как «открытую религиозную пропаганду»94 и многих других. Но самым известным выразителем этого течения, безусловно, стал Александр Исаевич Солженицын.
Разномыслие между западно-демократической и православно-патриотической линиями в общественно-политическом движении к середине 1970-х годов наиболее ярко выразилось в открытой полемике между А.Д. Сахаровым и А.И. Солженицыным. Так, например, в апреле 1974 года в статье «О письме Александра Солженицына “Вождям Советского Союза”» Сахаров писал:
«Мне далека точка зрения Солженицына на роль марксизма как якобы “западного” и антирелигиозного учения, которое исказило здоровую русскую линию развития. Солженицын пишет, что, может быть, наша страна не дозрела до демократического строя и что авторитарный строй в условиях законности и православия был не так уж плох, раз Россия сохранила при этом строе своё национальное здоровье вплоть до XX века. Эти высказывания Солженицына чужды мне. Я считаю единственным благоприятным для любой страны демократический путь развития. Существующий в России веками р