Независимый альманах «Вече» по этому поводу заметит, что Игорь Вячеславович Огурцов - вместе со всеми членами ВСХСОН - с самого начала был обречён на замалчивание. Затем - на дезинформацию. И наконец - на мнимое сочувствие156. «В досрочном освобождении этого русского патриота, - писала редакция «Вече», - не заинтересованы не только советские чиновники...»157
* * *
Стена глухого умолчания вокруг ВСХСОН и имени его руководителя стала давать трещину только во второй половине 1970-х годов. Прорыву информационной блокады способствовали несколько обстоятельств, но главным стало то, что в середине семидесятых была впервые опубликована Программа ВСХСОН и ряд документальных свидетельств о деятельности социал-христиан.
Подпольщики сумели переправить текст своей Программы в распоряжение русской эмиграции ещё в январе 1967 года. Сделать это удалось благодаря помощи приезжавшей в Ленинград студентки из Франции Катрин Львофф (Екатерины Петровны Львовой, дочери русских эмигрантов). Незадолго перед арестами И.В. Огурцов отдал распоряжение сфотографировать текст Программы ВСХСОН и поручил Евгению Вагину со всеми предосторожностями передать непроявленную фотоплёнку Львовой. О том, какая именно информация содержится в переданной ей фотокассете, Катрин не знала, но была предупреждена: материал ни в коем случае не должен попасть в руки КГБ - при малейшей опасности захвата фотоплёнку нужно успеть засветить.
Вся эта рискованная операция завершилась успешно. Катрин благополучно доставила фотокассету в Париж и передала её в распоряжение члена правления парижского издательства «ИМКА-пресс» Никиты Алексеевича Струве.
Но когда через месяц в СССР начались аресты подпольщиков, а затем последовали громкие процессы по делу социал-христиан, Струве почему-то не решился опубликовать переданный ему уникальный материал и на целых восемь лет положил его «под сукно». Позднее кое-кто в антикоммунистических кругах будет с жаром обвинять парижского издателя в непростительной медлительности и даже - в намеренном сокрытии Программы ВСХСОН158. Сам Н.А. Струве объяснит свои действия тем, что он опасался «повредить преждевременной публикацией...»159
Только в 1975-1976 годах в издательствах «ИМКА-пресс» и «Посев» вышли в свет два сборника материалов о ВСХСОН, а в США появилась обстоятельная монография о социал-христианском подполье американского исследователя профессора Джона Дэнлопа «The New Russian Revolutionaries». Несмотря на то что эти издания содержали изрядное количество досадных неточностей и фактических ошибок, в целом они давали богатейший материал и на несколько десятилетий стали основными источниками по истории и идеологии ВСХСОН. А ставшая доступной на Западе Программа организации показала подлинные цели подпольщиков, раскрыла их идейную позицию и разбила в прах многие мифы и фальсификации, созданные вокруг социал-христиан их противниками. Увы, этот важнейший документ был опубликован неоправданно поздно.
Ещё одним обстоятельством, способствовавшим прорыву информационной блокады вокруг ВСХСОН, стал выезд в эмиграцию Евгения Александровича Вагина - единственного в то время из членов Социал-Христианского Союза, кто оказался на Западе.
После освобождения в феврале 1975 года из лагеря Е.А. Вагин некоторое время работал кочегаром в котельной, грузчиком на велосипедном заводе... Постепенно созрело решение уехать в эмиграцию: вчерашний политзаключённый посчитал, что там сможет принести больше пользы, чем на погрузке велосипедов, находясь под негласным надзором чекистов.
В те годы КГБ стал прибегать к тактике высылки «антисоветчиков» из Советского Союза (разумеется, из числа не слишком, по его мнению, опасных), и чекисты нередко сами предлагали покинуть страну тем, кто «создавал лишние проблемы» андроповскому ведомству.
Решение Вагина уехать встретило возражение совсем с другой стороны: весьма болезненно восприняли эту весть некоторые из членов ВСХСОН. Сохранилось несколько фотографий, запечатлевших встречу социал-христиан летом 1976 года, в Ленинграде, незадолго перед отъездом Евгения Александровича из Советского Союза. На снимках семеро: Бородин, Бочеваров, Бузин, Вагин, Миклашевич, Платонов, Сударев... За их спинами - Исаакиевский собор, памятник Императору Николаю I и... годы лагерей. На всех фотографиях бросаются в глаза сцепленные на груди руки и сосредоточенный, как бы осуждающий взгляд Л.И. Бородина: Леонид Иванович не одобрял решения своего соратника, он считал, что члены ВСХСОН, дав присягу на верность России и её народу, не имеют права уезжать - нужно искать возможности продолжать своё дело на Родине. Бородин настаивал на том, что эмиграция допустима лишь в том случае, когда она является последним средством для спасения жизни или свободы, добровольная же эмиграция - морально недопустима: «Дело ведь не в том, что ты уезжаешь, а в том, как уезжаешь...»
Но Вагин решил ехать.
* * *
В августе 1976 года Е.А. Вагин вместе с женой и девятилетней дочерью покинул Советский Союз.
Семья Вагиных обосновалась в Италии, где профессиональная карьера Евгения Александровича сложится весьма удачно: в разные годы он преподавал русский язык и литературу в Венецианском университете, на факультете политологии в римском университете «Ла Сапиенца», вел курсы и семинары в университете Перуджи... В качестве преподавателя участвовал в двух международных конгрессах, посвященных Ф.М. Достоевскому, - в Бергамо и в Венеции. Его доклад «Достоевский: от христианского социализма к социальному христианству», прочитанный в Бергамо, был особо отмечен специалистами и опубликован в «Записках Академической группы» (США).
Он занимался переводами, в частности, перевел на русский язык несколько энциклик Папы Римского Иоанна-Павла II; много лет был литературным редактором и ведущим на итальянском государственном радио-телевидении, с 1979 года работал в Русской редакции Ватиканского Радио и даже несколько раз снимался в кино.
Но всё это лишь бытовая сторона жизни - весьма существенная, но для политического эмигранта всё-таки не самая важная... Через много лет Евгений Вагин признается, что, попав на Запад, в непривычные условия полной свободы, он - выходец из совсем иного мира - стал остро осознавать совою ответственность перед оставшимися в неволе соратниками, почувствовал побуждение свидетельствовать об увиденном, о важности христианской веры, об истинном положении в гигантском концлагере, именуемом «СССР», и о настоящих героях сопротивления, имена которых должны были узнать люди.
Он широко использует открывшиеся новые возможности для ведения общественно-политической работы: активно публикует статьи и материалы, связанные с социал-христианским подпольем, часто выступает перед эмигрантской и иностранной общественностью, призывает западных политиков и общественность способствовать освобождению Михаила Садо и Игоря Огурцова. Борьба за освобождение соратников, находящихся в советских застенках, становится одним из его главных дел.
С помощью друзей из миланского Фонда «Христианская Россия» Евгений Александрович читает лекции о положении в СССР. Он совершает поездки по многим странам Европы, в США, Аргентину, Австралию, где выступает с докладами на международных встречах и конгрессах.
27 октября 1978 года Е.А. Вагин дал обширные показания о преследовании верующих Подкомитету по правам человека в Советском Союзе австралийского Парламента: в то время советское руководство, а вслед за ним и Московская Патриархия категорически отрицали факты таких преследований. В рамках этого доклада особое внимание было обращено на положение Истинно-Православной Церкви, фактически объявленной в СССР «запрещённой религиозной общиной» и преследуемой с особой жестокостью. Евгений Александрович расскажет, что во время заключения в лагере особенно сильное впечатление произвели на него встречи с христианами Истинно-Православной Церкви (ИПЦ) и Истинно-Православными Христианами Странниками (ИПХС).
В том же 1978 году, по приглашению протоиерея о. Александра Киселёва, Евгений Вагин - способный публицист - участвует в основании православного национального журнала «Русское Возрождение». В первых же номерах этого издания он выступает со статьёй-призывом «Спасти Огурцова!», публикует письма основателя ВСХСОН из заточения к его родным, а также целый ряд статей, посвящённых социал-христианскому подполью.
«Среди многих моих друзей по ВСХСОН, - скажет Евгений Вагин со страниц «Русского Возрождения», - имена которых я храню в памяти с любовью и гордостью, самым высоким и чистым примером русского православного христианина был и остаётся Игорь Вячеславович Огурцов. Он был живым примером для всех нас: как воплощение чести, долга и ответственности. Он остаётся образцом русского патриота»160.
В 1981-м - Евгений Александрович становится одним из основателей ежеквартального альманаха «Вече», выходившего в Мюнхене (Бавария) в качестве продолжения одноимённого самиздатского журнала В.Н. Осипова: сам Владимир Николаевич Осипов в это время отбывал второй срок в лагере строгого режима ИТУ ЖХ 385/3-5 в мордовском посёлке Барашево.
На страницах «Вече», «Русского Возрождения» и других изданий Вагин неустанно полемизирует с недругами Социал-Христианского Союза, а в эмиграции таких, увы, оказалось немало... Нашлись среди эмигрантских и иностранных политических группировок и мнимые «доброжелатели», пытавшиеся использовавшие имя ВСХСОН в корыстных политических целях, прилепить социал-христианскому движению свою - извращённую - трактовку. Но Евгений Вагин даёт самый решительный отпор попыткам подобного использования имени своей организации161