«Я готов покинуть Россию - писал Георгий Владимов в заявлении Юрию Андропову. - Быть вынужденным к этому - больно и обидно для нас, свою любовь к ней мы доказали уже тем, с каким терпением сносили гонения, преследования, унижения нас самих и нашего жилища. Я не покинул свою страну добровольно в трудные для неё годы и надеюсь, в меру своих сил и способностей, ещё послужить ей, живя за рубежом - до поры, когда мы сможем вернуться»180.
К кругам «русистов» Владимов не принадлежал. Но к числу людей порядочных и честных - принадлежал, несомненно. В первых же интервью, данных на Западе, он откровенно заявит, что с приходом к власти Андропова «главным объектом гонений» в СССР сделались - сторонники русского национального возрождения...
В силу этой политики кремлёвского руководства, направленной на «погашение образующей нации» и был повторно осуждён Л.И. Бородин. И именно в силу этой политики андроповцы затянули и сорвали советско-французскую договорённость об освобождении И.В. Огурцова.
* * *
Вторая половина восьмидесятых годов прошлого столетия стала временем бурных перемен в Советском Союзе. Несколько десятилетий геноцида, политического террора, идеологического диктата, беспрестанной лжи и «командно-административного» правления привели страну к полному духовному, политическому и экономическому краху.
Кризис системы остро ощущался уже в 1970-е годы, но тогда коммунистический режим спасли резко подскочившие цены на нефть и природа: в северных районах Западной Сибири советские геологи нашли огромные запасы нефти и газа... Распродажа природных ресурсов страны иностранным державам на несколько лет приостановила обвал советских экономики и тоталитарного строя, но не могла его предотвратить. Тем более что с начала восьмидесятых спасительная нефть вновь стала стремительно дешеветь. Парадоксально: огромные нефтегазовые запасы в конце XX - начале XXI веков стали не только основным богатством страны, но и настоящим бедствием для её народа, так как превратились в экономическую основу существования антинацонального режима и со временем сделали второстепенными все другие отрасли производства.
В середине 1980-х Советский Союз безнадёжно отставал от стран Запада по уровню технологий и уровню жизни. Партийная бюрократия выжимала из страны последние соки на дорогостоящую и непопулярную войну за советизацию Афганистана, в котором, казалось, Советская Армия увязла уже навсегда...
Партийная пропаганда всё ещё кричала о «преимуществах социализма», о «неустанной заботе партии о благе народа» и продолжала зомбировать людей обещаниями... А народ, вконец обнищавший, измученный в бесконечных очередях, всё более изнемогал от удушливой атмосферы несвободы, катастрофической нехватки продовольственных и промышленных товаров, всеобщего дефицита, «блата», воровства, взяточничества, всепронизывающей коррупции, корни которой уходили в самые недра партийно-государственного аппарата.
На этом фоне народной бедности и бесправия особенно омерзительными выглядели многочисленные привилегии, которыми окружили себя номенклатура и её семьи - роскошные госдачи и закрытые охотничьи хозяйства, служебные автомобили, загранкомандировки, спецмагазины, спецполиклиники, спецсанатории, спецателье и тому подобные спецкормушки...
В воздухе витало всеобщее недовольство коммунистическим правлением, грозившее рано или поздно привести к восстанию. Угрожающе для КПСС усилилось и брожение в «странах социалистического лагеря», где коммунисты с каждым годом утрачивали свои позиции.
Всё это привело к началу процесса, получившего название «перестройки». «Мало кто знал, - пишет бывший первый заместитель председателя КГБ СССР генерал армии Ф.Д. Бобков, - что автором перестройки был вовсе не Горбачёв - её стратегическую основу разрабатывал Ю.В. Андропов»181.
Целью авторов перестройки было сохранение пошатнувшейся власти партийной бюрократии путём перехвата назревающего антикоммунистического восстания и проведения глубокой трансформации системы, подобной новой экономической политике (НЭП), к которой большевики были вынуждены прибегнуть в 1920-х годах. Осуществить свои планы Андропов не успел: он умер 9 февраля 1984 года, ненадолго пережив Брежнева. Потому практическое их осуществление легло на плечи более молодого исполнителя - андроповского выдвиженца Михаила Горбачёва, в марте 1985-го продвинутого по инициативе и при содействии КГБ182 на пост нового руководителя партии и страны.
Когда осенью 1990 года в иностранной печати появятся сенсационные сообщения о том, что перестройка в СССР на самом деле является широко спланированной операцией коммунистических спецслужб, а Горбачёв - их ставленником, западное общество будет шокировано...*36 Станет известно и о причастности Кремля и Лубянки к организации «бархатных революций» конца 1980-х годов в Восточной Европе, о чём расскажет чешский диссидент Яну Румл, назначенный в 1990 году министром внутренних дел Чехии и получивший доступ к секретным архивам StB183. (Именно «бархатный» результат восточно-европейского эксперимента убедит чекистов, что перехват освободительного процесса и удержание власти партноменклатурой - будут возможны и в Советском Союзе. По сути, Восточная Европа с её «революциями» стала испытательным полигоном, где КГБ отрабатывал элементы того процесса, который уже во всю подготавливался в СССР.)
Но Свободный мир, к тому времени уже безнадёжно больной горбаманией, предпочтёт закрывать глаза на все подобные открытия: стереотип «молодой советской демократии» и образ её лидера будут - не без помощи коммунистической пропаганды и журналистской агентуры - давить на массовое общественное сознание Запада. К тому же, к осени 1990 года партийные реформаторы и чекисты, спасая себя, уже так активно работали на ослабление и развал Второй мировой державы, что в этом интересы Запада целиком совпали с интересами верхушки КПСС-КГБ...
Один из главных «прорабов перестройки», член Политбюро, председатель Идеологической комиссии ЦК КПСС В.А. Медведев признаёт: «Благодаря политике перестройки, демократизации и гласности в первые годы открылась возможность предотвратить общественный взрыв огромной разрушительной силы, перевести его в режим регулируемой реакции... Однако... крупных потрясений избежать не удалось... С коренными преобразованиями мы опоздали на 10-20 лет»184.
«Общественный взрыв...» Вот чего больше всего страшилась партноменклатура! Не крылатых ракет НАТО, не беснующихся под портретами Мао Цзэдуна орд на восточных границах, а народного восстания... «Огромной разрушительной силы...» Но то, что было «разрушительно» для тоталитарного режима партийной бюрократии - являлось спасительным для народа!
Теперь вчерашние носители пыжиковых шапок, бывшие политбюровцы, признаются, что не сумели спасти советско-коммунистическую систему, ибо с перехватом-то они запоздали, вовремя не смогли разглядеть тенденции, аж лет на двадцать просчитались...
Двадцать лет - это середина шестидесятых, то самое время, когда исчерпанность коммунистической системы сумел чётко увидеть ВСХСОН, оказавшийся стратегически дальновиднее, чем вся многомиллионная партийная машина тоталитарного режима...
Внешняя сторона перестройки хорошо известна. В массовом сознании она связывалась с деятельностью Горбачёва, неуклюжими попытками экономических преобразований, анекдотичной компанией по борьбе с пьянством, появлением «неформальных» организаций и однобокой «гласности» (отнюдь не свободы слова!). Но главная, потаенная суть перестройки оставалась невидимой и непонятной для сотен миллионов втянутых в политический водоворот людей.
В то время как на улицах городов Советского Союза бушевали митинги и демонстрации, а в «горячих точках» уже лилась кровь, коммунистическая бюрократия тайно и спешно конвертировала свою неограниченную власть в баснословные капиталы. На счета «совместных предприятий» и зарубежных банков, открытые по каналам Первого Главного Управления (ПГУ) КГБ, широкой рекой утекали из страны средства от разворовываемой номенклатурой «всенародной собственности». В преддверии краха системы «разведчики» ПГУ по заданию партийной верхушки создавали коммерческие фирмы и банки, куда упрятывались миллионы рублей и долларов. Руководили фирмами законспирированные офицеры КГБ. Вконец политически обанкротившаяся коммунистическая верхушка готовила новый рубеж для неизбежного скорого бегства из партийных кабинетов...
* * *
Казалось бы, «новое политическое мышление» и гласность должны были отразиться и на судьбе узников политических концлагерей. Но перестройка бушевала уже который год, а главный политический узник страны, Игорь Огурцов, как и другие политические заключённые и ссыльные, оставался в неволе.
Попытки мировой общественности добиться облегчения участи политзаключённых в Советском Союзе и, в частности, освобождения лидера социал-христианского союза не прекращались. В период с 1983 по 1987 годы включительно Сенат и Конгресс США многократно возвращались к вопросу о судьбе основателя ВСХСОН, выработав и приняв за это время не менее шести резолюций185, в которых выдвигалось требование к советскому руководству об освобождении Игоря Огурцова и предоставления ему возможности эмигрировать на Запад, не отказываясь от своих взглядов. Так резолюция № 294, принятая Сенатом США 27 июня 1984 года, гласила:
«Резолюция выражает мнение Сената о том, что правительство Советского Союза должно дать разрешение на освобождение Игоря В. Огурцова из ссылки и выдать ему разрешение эмигрировать на Запад без отказа от своих убеждений.