237.
В грянувшем хаосе национально-государственной катастрофы уже почти никто не обращал внимания, как организованный было в июле 1992 года так называемый «суд над КПСС» тихо и безрезультатно рассыпался. На этом странном процессе, топтавшемся вокруг надуманных вопросов о законности или незаконности закрытия КПСС и о принадлежности официальной части её имущества, главный вопрос - о преступной деятельности и юридической ответственности компартии за совершенные преступления - вообще не обсуждался! Режим, истребивший десятки миллионов людей, виновный в геноциде русского и других народов - осуждён не был. Ни один из партийных руководителей и палачей не получил в якобы «демократической» России даже морального порицания...
Оценивая в целом политическую ситуацию, сложившуюся на Родине после августа 1991 года, И.В. Огурцов скажет: «В момент краха тоталитарной системы была возможность, руководствуясь разработанными на основе Белой Идеи программами, вывести страну на её исторические пути, однако перехват инициативы коммунистической номенклатурой и криминальными группировками завершился расчленением страны и нации... Такова цена, которую номенклатура готова была уплатить, чтобы удержаться у власти»238.
Красная элита спешно меняла расцветку флагов, но сохраняла политическую и экономическую власть. Вместе с тем она осуществляла свою заветную мечту - узаконить возможность присвоения и передачи по наследству собственности, которой владела под видом «государственной». Проведённая в РФ так называемая приватизация не имела ничего общего с понятием реституции - возвращением народу отнятого у него в советское время. Весьма показательно, что более половины всей национальной собственности было приватизировано офицерским корпусом бывшего КГБ239.
По мнению И.В. Огурцова, в результате осуществлённой номенклатурой и КГБ «приватизации» в России сложилась олигархическая, мафиозная система, являющаяся пародией на современный капиталистический мир. Но трансформация общественно-политической и социально-экономической систем на такой базе не имеет ни юридической, ни моральной основы и не может быть оправдана с точки зрения экономической эффективности, социальной стабильности и геополитической безопасности. Поэтому с результатами этой приватизации нация никогда не примирится. «Общество, разделённое на ничтожную группу олигархов с поддерживающей их криминальной прослойкой и противостоящую им всем остальную пролетаризованную массу, не имеет перспективы...» - заключит в одном из своих выступлений основатель ВСХСОН240.
Построенная на обломках СССР система получила на Западе название «дикого капитализма». Но «дикость» была сознательно организована партийно-чекистской верхушкой. И потому правильнее назвать эту систему капитализмом «красным» или «чекистским»...
* * *
В сентябре 1991-го народу объявили, что КГБ будет расформирован и разделён на какие-то самостоятельные структуры. По признанию бывшего начальника Центра общественной связи госбезопасности А. Олигова, сделали это «для успокоения народных волнений, предотвращения угрозы самосуда над сотрудниками КГБ, разгрома зданий и разграбления архивных документов»241. Но, как засвидетельствовал главный лубянский аналитик, начальник аналитического управления генерал-лейтенант Н. Леонов, планы на случай «разукрупнения КГБ» были разработаны в аккурат за несколько месяцев до путча242. Значит, руководство Лубянки понимало, что спасать «контору» предстоит совсем скоро и готовилось заранее.
Действительно, вскоре КГБ переформировали в несколько чекистских ведомств - «для успокоения»... Заметали следы: уничтожали компрометирующие материалы, меняли названия... Новые вывески сыпались, как из рога изобилия: КГБ - АФБ - МСБ - МБВД - МБРФ - МБ - ФСК - ФСБ*44... Поди упомни!
Нет, не случайно 19-21 августа девяносто первого самые «дальновидные» гэбисты метнулись писать рапорты об увольнении из органов. Ведь сотрудники госбезопасности отнюдь не были простыми исполнителями, которые якобы не ведали, что вытворяет с народом их руководство и не понимали, сколь преступной, системе они служат. Напротив, внутри ВЧК-КГБ это понимание глубинно существовало всегда. Даже в те дни, когда, уверенные в своей силе, чекисты чинили расправу над ВСХСОН...
Тогда, в середине в февраля 1967 года, Игоря Огурцова доставили на допрос «к самому» первому заместителю председателя КГБ генерал-полковнику Захарову. Но допрос сразу не заладился: арестованный твёрдо держал себя перед генералом и десятком окружавших его гэбистов, угрозы и посулы воздействия не возымели, высокомерное генеральское панибратство неловко повисло в воздухе... Когда стало ясно, что желаемого он не добьётся, Захаров удалился, а взбешённая генеральская свита принялась выплёскивать на подследственного свою злобу и угрозы.
- Знаем мы, на кого вы рассчитывали! - давился в гневе полковник Сыщиков, - на мужичков!.. Но этих мужичков давно нет, их давно в землю закопали!..
- Вы думаете, нам здесь легко? - обращаясь к Игорю Огурцову, неожиданно разоткровенничался старший следователь по особо важным делам капитан КГБ Анатолий Прокопьев, проводивший допросы Бориса Аверичкина. - Я вот в тридцать лет стал седым на этой работе (капитан для убедительности стал тыкать в седую прядь волос на своей голове). И миндальничать с вами мы не собираемся. Представьте, что было бы, если бы не мы вас арестовали, а вы нас... Если бы ваше дело победило!.. Что бы вы с нами сделали? Да вы бы нас - сразу расстреляли!
- Вы невнимательно прочли Программу нашей организации, - возразил на эту тираду Огурцов. - Мы принципиально выступаем против смертной казни. В Программе ясно сказано, что ВСХСОН отвергает коллективную ответственность: отвечать за преступления против народа должны только непосредственные виновники. А степень их вины и меру ответственности определит суд...
- Суд?.. До суда вы бы нас даже не довели! - всплеснул руками Прокопьев.
- Почему же не довели бы...
- Да потому, что по дороге толпа растерзала бы нас в клочья!..243
И все присутствующие при этой сцене чины КГБ, включая полковника М.М. Сыщикова, лишь одобрительно кивали, выражая полное согласие с умозаключениями своего коллеги...
Конечно, в другой ситуации гэбисты вряд ли позволили бы себе подобные откровения, но тогда они были уверены, что их пленник живым уже не выйдет, а перед лицом обречённого на смерть палачи могут быть вполне откровенны. Несомненно, эти люди исполняли неблаговидную роль истязателей завоёванной страны совершенно осознанно и иллюзий по поводу взаимоотношений с подвластным населением не испытывали (тому же генералу Захарову - заместителю председателя КГБ! - в 1962 году, во время событий в Новочеркасске, пришлось удирать от рабочих из здания местного горкома по водосточной трубе244, чтобы не быть растерзанным и выброшенным из окна...)
А спустя двадцать четыре года после приведённого выше диалога в Большом Доме, в первые же дни после путча ГКЧП, в средствах массовой информации зазвучат истеричные крики о... недопустимости преследования советских карателей и обнародования имён сексотов КГБ... Последнее мотивировались якобы стремлением предотвратить массовые расправы над «стукачами» и не допустить дестабилизации ситуации в обществе, так как «могло выясниться», что многие действующие политики, известные общественные деятели и журналисты в своё время были завербованы спецслужбами.
Показательно, что особое рвение в защите интересов вчерашней партноменклатуры и тайн КГБ проявили... новоявленные «лидеры демократии». Так, петербургский мэр Анатолий Собчак, в то время претендовавший на роль главного демократа Северной столицы, через несколько дней после провала путчистов в ответ на требования проведения суда над КПСС и роспуска КГБ публично заявил: «Возникает проблема тех людей, тех функционеров, прежде всего коммунистической партии, работников многих карательных организаций, которые остались сегодня не удел, без работы. Этих людей нельзя ни в коем случае делать врагами, нельзя делать изгоями, нельзя репрессировать, преследовать или даже стараться просто вытолкнуть за пределы общества. Напротив, мы должны сделать всё, чтобы создать им перспективу, уверенность в будущем...»245
Кто был заказчиком и кем были распространители таких призывов - догадаться не сложно... Впрочем, петербургский мэр и его команда, в которой оказалось немало вчерашних чекистов, ещё будут здесь упомянуты в связи с отголосками «дела ВСХСОН».
Профессор Иван Александрович Ильин, гениальный провидец XX века, словно отвечая из 1947 года на собчаковские выступления в защиту КГБ, писал: «Какая гуманная забота о палачах родного народа. Не о подавленном и вымариваемом русском народе, не о гибнущих поколениях русской молодёжи, а о том, как бы не пострадали сами мучители. Какое предательство русского народа в руки этих самых палачей. Ну помучают ещё лет 15-20, зато не будет никакой расправы...»246
Если И.В. Огурцов говорил в Программе ВСХСОН о необходимости «роспуска» в освобождённой России органов коммунистического судопроизводства, КГБ и прочих тоталитарных организаций, служивших орудием угнетения и подавления народа, то И.А. Ильин смотрел на этот вопрос жестче и настаивал на применении таких мер, как лишение избирательных прав, причём навсегда, всех бывших коммунистических руководителей, всех сотрудников КГБ и МВД, а также на ограничении в гражданских правах на 10-30 лет рядовых членов партии, уголовных преступников, изобличённых политических доносчиков и тому подобных лиц... Философ справедливо опасался, что если Россия не успеет провести процесс декоммунизации, то провозглашение в ней формальной демократии приведёт к тому, что все ключевые посты в стране захватят самые деструктивные (и давно структурированные!) элементы - партийная и комсомольская номенклатура, чекисты, их ставленники и извечные попутчики - криминалитет