кие границы в соответствии с историческими реалиями», отправить в отставку правительство Гайдара...
Для руководства РНС был избран Центральный Совет, в состав которого вошли: В.В. Аксючиц, Г.А. Анищенко, М.Г. Астафьев, Г.В. Кокунько, Н.А. Нарочницкая, В.Г. Распутин, В.П. Турчин, З.М. Чавчавадзе, И.Р. Шафаревич и другие (всего около 90 человек)262. И.В. Огурцов вошёл в Центральный Совет Российского Народного Собрания, но отклонил предложение принять пост заместителя председателя РНС, понимая, что реально контролировать работу движения, находясь за рубежом, не сможет.
Панические телефонные звонки из Кремля к организаторам Конгресса показывали обеспокоенность начавшимся процессом консолидации конструктивных патриотических и демократических сил общества. КГБ к тому времени Ельциным уже переименованный, но не изменивший сути, срочно подключил свои «патриотические» филиалы...
В первый же день форума в зале кинотеатра «Россия» неожиданно появилось более сотни членов одной из фракций народно-патриотического фронта «Память» во главе с Дмитрием Васильевым. «Память» для участия в Конгрессе не приглашали, а пройти в кинозал, где проходило его заседание, через тройное кольцо охраны - милицейский, офицерский и казачий посты - было весьма проблематично. Ясно, что за провокацией стояли организаторы профессиональные и заказчики весьма влиятельные. В середине заседания обряженные в чёрные мундиры «памятники» устремились к трибуне, пытаясь устроить скандал - раздались выкрики о «сионистско-масонском заговоре», требования предоставить слово Васильеву... Но сорвать работу Конгресса, спровоцировав побоище перед объективами телекамер многочисленных российских и иностранных ТВ-компаний, в том числе работавших в прямом эфире, васильевцам не удалось. Согласованные действия организаторов Конгресса, присутствовавших в зале казаков и прибывшего отряда ОМОН вынудили провокаторов ретироваться...
А вот другую направленную против РНС акцию чекисты подготовили тоньше... Незадолго до проведения Конгресса ими была спешно создана организация с похожим названием и точно такой же аббревиатурой - РНС (Русский Национальный Собор). Возглавил её генерал-майор КГБ А.Н. Стерлигов... В результате появились сразу два РНС! На «раскрутку» этой провокации бросили немалые деньги. В дикой мешанине внешне схожих названий и лозунгов сбитая с толку общественность перестала что-либо понимать: «РНС... патриотизм... Стерлигов... ВСХСОН... борьба с сионизмом... РХДД... Аксючиц... КГБ... Огурцов... РНС...»
На этом фоне становления и травли нового политическогодвижения И.В. Огурцов вынужден был возвращаться в Мюнхен: он всё ещё эмигрант - бездомный, лишённый российского паспорта, дольше оставаться на Родине ему было нельзя...
Через несколько месяцев становится ясно - замысел с созданием Российского Народного Собрания рушится. Организация выдержала удары снаружи, но была подорвана изнутри... В июле вынужден уйти с поста председателя РНС Виктор Аксючиц. Вставшие затем во главе движения лидеры погрязли в партийных играх и оказались не на высоте поставленных задач, втянув остатки РНС в сотканный из компромиссов с красными группировками, прокоммунистический Фронт Национального Спасения (ФНС).
«Патриоты сошли с ума - вступили в союз с коммунистами, - писал А.И. Солженицын об идейном крахе «патриотических» движений начала 1990-х годов. - Сегодня не осталось в России ни одного чистого (от этого союза) патриотического движения, партии - только рассеянное множество честных людей...»263
Весной 1992 года окончательно рассыпались ещё тлевшие в народе надежды на активную гражданственность Вооруженных Сил. Деморализованная Советская Армия вконец деградировала и, ропща, расползлась по «национальным квартирам» - перешла в подчинение местных сепаратистских партийно-чекистских кланов, так и не исполнив своего главного предназначения...
Советская армейская номенклатура, тесно слившаяся с номенклатурой партийной, осталась безынициативной по духу и консервативно-коммунистической по взглядам. Военная бюрократия, подобранная по принципу лояльности к партии и личной преданности руководству, не была способна подняться до понимания национально-государственных интересов и легко пошла на сделку с антигосударственными элементами партийного руководства и КГБ. К тому же, находясь в шорах партийной идеологии, верхушка Советской Армии не имела никакой иной доктрины, кроме коммунистической, и ничего не могла предложить народу...
А в Мюнхен всё ещё звонили из Москвы, предлагали Игорю Вячеславовичу войти в руководство каких-то «патриотических» блоков с Зюгановым. Но для него было очевидно: бороться за возрождение России на подобной лжепатриотической базе - абсурдно, РНС сознательно растаскивается, а влиять на эту ситуацию из Мюнхена нет никакой возможности. Нужно срочно возвращаться в Россию.
* * *
Девяностые годы XX века - время массового бегства населения с территории бывшего Советского Союза... Миллионы людей бросали Родину и уезжали в экономически более благополучные страны. Это была уже не политическая эмиграция - очередной поток эмигрантов стал логическим продолжением «третьей волны», но не удостоился даже названия волны «четвёртой»: в народе он получил презрительное название «колбасной эмиграции».
На фоне людского моря, хлынувшего из разворовываемой, раздираемой на части страны, тоненькая струйка возвращающихся в Россию политических эмигрантов у многих вызывала удивление: «Зачем?!»
Когда-то Белая эмиграция - выплеснутая Гражданской войной из России «первая волна» - а вслед за нею бежавшая от Сталина и НКВД в 1940-е годы «вторая волна» жили мечтой о возвращении в Россию... Но Белые эмигранты в массе своей ушли в иной мир, не дождавшись падения тоталитаризма. Дождавшимся - возвращаться оказалось некуда: на Родине их никто не ждал, да и сил уже не оставалось... Их потомки благополучно обустроились на «второй родине» и о возвращении уже не думали, воспринимая Россию как некую экзотику...
Несколько десятков человек, в 1990-е - 2000-е годы вернувшихся на Родину, чтобы жить, работать и умереть на земле отцов - вот всё, что дала многомиллионная русская эмиграция... Их была горстка. Но среди них, возвращавшихся - две по-настоящему знаковые для России фигуры: писатель Александр Исаевич Солженицын и основатель ВСХСОН Игорь Вячеславович Огурцов...
Они не строили иллюзий. Знали, что вернутся в страну тяжело больную. В июле 1993-го, обдумывая своё возвращение в Россию, А.И. Солженицын пророчески напишет: «Там я буду сильно обложен подслушиванием от КГБ, так что не много разговоришься. Кошмарно, что КГБ нисколько не тронули, они - в прежней силе, и не известно, как её используют. Ну не пережидать же мне их здесь, надо ехать»264.
Солженицын вернётся на Родину в мае 1994 года. Его возвращение и поездка через всю страну на поезде - станут настоящей сенсацией: сотни корреспондентов, тысячи фото- кино- и видеокамер, выступления и восторженные встречи с почитателями во многих российских городах - от Владивостока до Москвы... Но в то же самое время - очевидное замалчивание со стороны «российских» средств массовой информации: на экранах телевидения не будет ни выступлений, ни пресс-конференций автора «Архипелага ГУЛАГ» - лишь короткие сообщения, выхваченные фразы писателя и невнятные, порою издевательские, комментарии...
И всё же, несмотря на все попытки информационного замалчивания, организованного вокруг Солженицына - его возвращение станет триумфальным!
Но гораздо раньше, без газетной шумихи и телекамер, в Россию вернётся Игорь Огурцов...
Ещё находясь в Москве в качестве инициатора РНС, Игорь Вячеславович начал предпринимать решительные шаги к возвращению на Родину. Однако для политического эмигранта вернуться в Россию - оказалось делом не простым... Игорь Вячеславович попытался использовать личные связи: 10 февраля 1992 года в московском Белом Доме он встретился с членом Президиума Верховного Совета Сергеем Адамовичем Ковалёвым - своим бывшим соседом по камере Чистопольской тюрьмы...
Хитросплетения судеб: два политзека, два сокамерника, но имя одного из них станет символом прозападного политического курса, имя другого - синонимом русского национального движения... Их политические позиции ещё больше разойдутся впоследствии - во время Чеченской войны265. А тогда, в феврале 1992 года, Игорь Огурцов просил бывшего товарища по камере ускорить процесс оформления необходимых документов для возвращения на Родину. Сергей Адамович с готовностью обещал содействие, но... даже участие столь высокопоставленного лица не помогло: механизма возвращения в страну политических эмигрантов просто не существовало...
Только 7 декабря 1992 года, преодолев все бюрократические барьеры, Игорь Огурцов смог вернуться на Родину. Восемью днями раньше из Мюнхена в Санкт-Петербург (с сентября девяносто первого Северная столица вновь стала носить историческое название) приехали его родители. Жизнь в эмиграции для семьи Огурцовых длилась ровно пять лет...
«Демократическая» страна встретила политических изгнанников скрежеща зубами: подлинных участников антикоммунистического сопротивления в ней не жаловали...
В Петербурге Огурцовы фактически оказалась на улице: жить было негде, их прежнюю квартиру городские чиновники возвращать не собирались... Законных оснований для этого не было, но мэр города Анатолий Собчак - тот самый, что в конце августа 1991-го столь активно прикрывал ретираду КПСС-КГБ на «новые позиции» - упорно препятствовал возвращению политэмигранта и его семьи.
Свои действия мэр мотивировал тем, что хотя семья Огурцовых и имеет право на возвращение квартиры или выплаты компенсации за неё, но это право не может быть реализовано, так как Огурцовы... не являются жителями Петербурга