Более всего было откликов в духе: почему исчезло «татаро-монгольское иго»? С легкой руки некоторых СМИ пошло гулять утверждение, будто такое словосочетание поначалу в «стандарте» присутствовало, но было-де заменено по настоянию татарских историков из Казани. Но встречались и абсолютно иные суждения: правильно, что «иго» не упомянуто, так как никакого ига не было! (И далее следовали в лучшем случае тезисы в духе Л.Н. Гумилева о благотворном союзе Руси и Орды, в худшем – околесица из сочинений Фоменко и Кº о том, что Русь и Орда – одно и то же.) При всей противоположности приведенных откликов, они совпадают в принципиальном подходе: смешиваются термин и явление, им описываемое. Большинство современных исследователей не применяют термин «иго», или употребляют его в кавычках[107]. Данную характеристику русско-ордынских отношений неверно представлять себе как принадлежащую современникам событий. Впервые она встречается (в латинской форме – iugum) у польского хрониста Я. Длугоша под 1479 г.[108], в России же появляется только в XVII столетии[109]. У современников встречаются разные эмоционально окрашенные оценки гнета со стороны Орды: «томление», «насилье», «неволя», «работа» (в смысле «рабство»)[110], но универсального понятия нет. Поэтому для учебника предпочтительнее современное научное определение. При взгляде со стороны Орды это «система власти над русскими землями», при взгляде со стороны Руси – «система зависимости русских земель».
Но если термин «иго» не встречается у современников событий и не годится как научное понятие, это, разумеется, не значит, что не было явления, которое им долго традиционно обозначали. Зависимость имела место и осознавалась людьми той эпохи как тяжелая (см. упомянутые выше определения). Другое дело, что далеко не все здесь ясно. В науке изучались в первую очередь политические отношения русских земель и Орды. Сама же система властвования, ее институты, экономическая сторона исследованы много меньше. Причина – относительная бедность сведений источников. Определенная ясность существует только по поводу одного проявления зависимости – утверждения ханами русских князей на их столах путем выдачи ярлыков. Что касается системы податей, функций ордынских должностных лиц – здесь исследователи, как правило, вынуждены ограничиваться общими суждениями.
В подобных случаях может помочь сравнительно-исторический подход. Завоевания монголов охватили огромные пространства Евразии – от Кореи, Китая и Вьетнама на Востоке до Среднего Подунавья и Малой Азии на Западе. Сведения о монгольских походах и их последствиях для тех или иных стран отразились в разноязычных источниках, в том числе китайских, корейских, арабских, персидских, армянских, сирийских, грузинских, греческих, русских, венгерских, польских, немецких, итальянских, английских, французских. Рассмотрение особенностей монгольской власти в разных регионах способно пролить свет и на ее характер на Руси.
Русь вошла в число стран, которые после завоевания не подверглись непосредственной оккупации, а управлялись через местных правителей. В аналогичной ситуации оказались Корея, Грузинское царство, Киликийская Армения (армянское государство на северо-восточной оконечности Средиземного моря), Румский (Конийский) султанат (сильнейшее турецкое государство Малой Азии), Трапезундская империя, Дунайская Болгария. «Опосредованное» управление устанавливалось, как правило, на крайних рубежах монгольской экспансии, где завоевателям недоставало ресурсов для осуществления прямого властвования: Корея стала восточным пределом завоеваний монголов, русские земли – северо-западным, Грузинское царство, Киликия, Трапезундская империя и Румский султанат – юго-западным. Посол римского папы к монгольскому великому хану Плано Карпини писал в 1247 г.: «Они (монголы. – А. Г.) берут дань также с тех народов, которые находятся далеко от них и смежны с другими народами… которые им не подчинены… Другим народам они дают еще пребывать в спокойствии; однако согласно тому, что мы от них узнали, намереваются завоевать их»[111]. Страны, где после завоевания были сохранены местные правители, действительно рассматривались Чингизидами как плацдарм для дальнейших завоеваний: за Кореей должна была последовать Япония, за Закавказьем и Малой Азией – Сирия и Египет, за Русью – Польша и Венгрия. Планам этим, несмотря на неоднократные вторжения монгольских войск в названные государства, не суждено было осуществиться, но система «опосредованного» управления для стран, дальше которых экспансия монголов не продвинулась, стала традицией.
Однако зависимость стран, где сохранялась местная знать и общественная структура, могла принимать серьезно различающиеся формы. Так, практически одновременно с Русью монголами были покорены страны Закавказья и Малой Азии. При этом в Грузинском царстве (в состав которого входила Великая Армения) была проведена перепись населения и установлена податная система, включавшая в себя большое количество повинностей; Киликийская Армения, добровольно признавшая власть завоевателей, избежала разорения, и ее зависимость выражалась в выплате одной ежегодной дани и в обязанности участвовать в военных походах монголов, монгольской администрации в Киликии не было; наконец, в Румском султанате часть территории перешла под непосредственную власть монголов, а на остальной местные султаны правили под контролем назначаемых ханами должностных лиц, выплачивая значительную по размерам дань.
Какой вариант «опосредованного» властвования был установлен на Руси? Имеющиеся сведения источников показывают, что системы управления, установленные в первые десятилетия после нашествия Батыя (до распада Монгольской империи в 1260-е гг. на несколько самостоятельных государств, включая Орду), в разных русских землях были различны. Прослеживаются четыре варианта[112].
1. Киевская земля. Здесь все мужское население независимо от возраста было подвергнуто переписи[113]. Взимание дани было возложено на «данщиков», постоянно пребывавших в ближайшем к Киеву степном улусе, а контроль за сбором дани и лояльностью местной знати возлагался на особых чиновников – баскаков, сидевших в Киеве.
2. Северо-Восточная Русь (Суздальская земля) и Черниговская земля. Здесь переписывались только мужчины работоспособного возраста. Сбор дани возлагался также на «данщиков», находившихся в соседних ордынских улусах, а контролирующая функция – на баскаков, главным из которых в Северо-Восточной Руси был «великий баскак владимирский»[114].
3. Новгородская земля. Здесь перепись носила частичный характер, дань собиралась не монгольскими «данщиками», а великим князем владимирским и, по-видимому, взималась не ежегодно. Баскаков в Новгородской земле не было.
4. Галицко-Волынская земля. Перепись здесь не проводилась, институт баскачества не утверждался, дань собиралась местными князьями. При этом правители Галицко-Волынской земли активнее, чем князья других земель, использовались как вспомогательная воинская сила в походах на страны, не подчиненные монголам (Литву, Польшу, Венгрию).
В исторической литературе до сих пор господствует сложившаяся в XIX – первой половине XX столетия схема дальнейшего развития русско-ордынских отношений. Ее основные положения выглядят следующим образом.
После подчинения Руси Орде начинается и со временем все более нарастает борьба за освобождение от «ига». Сначала происходят народные восстания в городах (в 1262 г. – в нескольких городах Северо-Восточной Руси, в 1289 г. – в Ростове, в 1327 г. – в Твери); Орда постоянно предпринимает карательные походы на русские земли – как в ответ на эти восстания, так и просто с целью устрашения населения. В начале XIV в. борьбу за освобождение пытаются вести тверские князья (в первую очередь Михаил Ярославич), в то время как их соперники в борьбе за верховенство на Руси – князья московские – в это время верно служат Орде. Во второй половине XIV столетия московский великий князь Дмитрий Иванович Донской ведет борьбу за свержение ига: победив в Куликовской битве 1380 г., он достигает этой цели, но через два года хан Тохтамыш, разорив Москву, зависимость восстанавливает. Падение ордынского ига происходит в 1480 г., в результате так называемого Стояния на Угре. Разберем эту схему пункт за пунктом.
Глава 10Русь и Орда (2): народные восстания и карательные походы
Итак, первый этап взаимоотношений русских земель и Орды характеризуется народными восстаниями против ига и карательными походами завоевателей.
Однако при оценке городских восстаний как стадии борьбы за освобождение возникают сложности. Дело в том, что эти восстания не складываются в единую линию противостояния захватчикам. Каждое из них имело свои конкретные причины, и причины очень разные.
В ходе восстания 1262 г. из нескольких городов Северо-Восточной Руси – Владимира, Ростова, Суздаля, Ярославля – были изгнаны сборщики дани. И, что может показаться удивительным, в ответ не последовало с монгольской стороны никакой кары! Это удивление рассеется, если учесть наблюдения, сделанные в 1940 г. выдающимся знатоком русского Средневековья А.Н. Насоновым. Оказывается, сборщики дани были направлены вовсе не тогдашним ханом Орды – Берке, младшим братом Батыя. Они приехали из Монголии, от великого хана Хубилая. Берке же стремился сделать Орду независимой от имперских властей и взимать дань с подвластных территорий исключительно в свою пользу. И изгнание имперских сборщиков дани было ему выгодно.
Восстание в Ростове в 1289 г. произошло в период междоусобной борьбы русских князей, ориентировавшихся на разные силы в Орде. Одни князья опирались на ханов, сидевших в столице Орды Сарае на Нижней Волге, другие – на Ногая, одного из членов правящей в Орде ветви потомков Чингисхана, являвшегося в то время фактически самостоятельным правителем западной части Орды (от Днепра до Дуная). Ростовским княжеством в 1280-е гг. владели два брата – Дмитрий и Константин Борисовичи. Константин княжил в самом Ростове, а Дмитрий – в Угличе, втором по значению городе княжества. Дмитрий вошел в число сторонников Ногая, Константин же принадлежал к числу вассалов сарайского хана. В 1288 г. Константин Борисович и союзные ему князья сумели лишить Дмитрия Углича. Но в следующем году Дмитрий Борисович не только возвращает себе Углич, но занимает и Ростов, а Константин едет в Орду к сарайскому хану Телебуге. Именно в связи с этими событиями в Ростове появляется татарский военный отряд. Ростовцы восстали против чинимых им притеснений, и изгнали татар.