Если в обороне стык характеризуется постоянством, то при наступлении он перемещается одновременно с передвижением частей. Учитывая большое значение стыка при реализации любого маневра, необходимо чтобы он был особенно крепким и малоуязвимым для противника. Слабая сторона стыка проявляется в области организации управления частями и соединениями, которые стоят на стыке. Они подчинены разным командованиям, которые связаны между собой лишь взаимодействием, а не определенной подчиненностью. Проблема может быть устранена тем, что задачу обеспечения стыка возлагают на высшую инстанцию, которая может объединить действия войск, оперирующих на стыке (прочность дивизионных стыков возложить на армию, армейских – на фронт и т. д.), либо создавая особую группу обеспечения стыка. Перенос ответственности за стык на высшую инстанцию устранит организационную неувязку.
На самом стыке должны быть приняты все необходимые меры тактического характера, гарантирующие его прочность. Наиболее значимые из них – разведка, огневое прикрытие стыка пулеметами и артиллерией, сосредоточение в районе стыка частных резервов.
Правильное комбинирование всех указанных мер даст в результате необходимое обеспечение стыка. Примерами борьбы на стыках является ряд операций 1914–1915 гг. – Лодзинская, Таневская и др.
Маневренная война имеет свою специфику.
Она характеризуется более решительными целями проводимых операций – значительные группировки противника могут быть разгромлены и даже уничтожены. Маневры отличаются ясностью замысла: обход фланга, удар в тыл, окружение вынуждают врага зачастую без боя бросить занимаемый район и признать себя побежденным.
В то же время сплошные сомкнутые сильно эшелонированные фронты чрезвычайно затрудняют свободу маневрирования. В то время как в позиционной войне главное – проломить (прежде всего с помощью техники) фронт противника и затем ввести в прорыв резервы, то в маневренной войне – добиться победы в полевом сражении путем применения маневра того или иного вида. Но маневр в русской армии далеко не всегда воспринимался и реализовался должным образом. В то же время в германской армии потребность в повышенном маневрировании культивировалась, начиная с уровня самых мелких частей и подразделений. Во время войны они постоянно стремились к охвату флангов, при первой же возможности просачиваясь во все разрывы боевого построения противника. Эксплуатируя локальные удачи мелких подразделений, германцы начинали реализацию и более серьезных маневров. Т. н. просачивание является первичной стадией маневра, основанного исключительно на инициативе младшего командного состава. Во многом по такой схеме строились первые германские операции весной 1915 г. в Прибалтике.
Важнейшее значение для маневренной войны имеют действия родов войск, обладающих повышенной оперативной подвижностью. В период мировой войны – прежде всего кавалерии. Особое значение кавалерия имела для обеспечения флангов ударных группировок, в обороне стыков. Находясь на фланге ударной труппы, кавалерия может нанести удар по флангу или тылу противника. При растянутых фронтах, при разрыве фронта и при прорыве его противником конница – важнейший мобильный резерв. Только она может способствовать быстрой ликвидации прорыва, а также задержать противника до подхода пехоты. Так, в сентябре 1915 г. в ходе Виленской операции германцы сосредоточили ударную группировку, включавшую в свой состав значительную конную группу, в районе Вилькомира. Это привело к прорыву русского фронта между виленским и двинским операционными направлениями. Германская кавалерия заняла Молодечненский район и стала угрожать окружением ошмянской группировке русских войск. Пехотные соединения не успевали парировать этот прорыв – некоторым корпусам предстояло пройти по грунтовым дорогам 200 км в условиях осенней распутицы. Нужно было время, чтобы дать войскам сосредоточиться. Русская кавалерия позволила выиграть это время, – сосредоточившись в районе Глубокое, она, ударив по тылу (севернее оз. Нарочь) германцев, нанесла поражение их кавалерии.
В Первую мировую войну наметился переход от маневренных конных соединений к механизированным.
В условиях маневренных боевых действий пулеметы значительно повышали маневроспособность пехоты – они позволяли ей отрываться от своей артиллерии. Но это продолжалось лишь до появления сильно укрепленных позиций, эшелонированных в глубину. Последнее обстоятельство сразу потребовало от наступающего массирования артиллерии и привело к появлению артиллерии непосредственной поддержки пехоты.
Резерв – главное средство оперативного маневра. Значение резерва в маневренных боевых действиях переоценить невозможно. Наступление требует развития его резервами из глубины, в обороне резерв – важное средство парирования маневра противника.
Особое значение имеют стратегические резервы. Так, переброшенные на 2-м этапе Галицийской битвы крупные резервы, структурированные в форме 9-й армии, позволили русским войскам переломить ситуацию на северном фланге сражения. Введением в дело резерва и перегруппировками в ходе наступательного маневра любого вида командование должно поддерживать надлежащую плотность удара на решающем направлении. На этом направлении должны быть введены все силы и средства и проявлено упорство в достижении цели. Неистраченный резерв на ударном участке характеризует вялость борьбы за удержание инициативы.
Маневр завершается боем. Бой может быть маневренным, когда войска решают боевые задачи маневрируя, т. е. передвигаясь в широких районах без длительной тактической подготовки местности, или позиционным, в котором войска сражаются на местности, получившей длительную фортификационную подготовку, стесняющую свободу движения и требующую больших технических средств для ее преодоления.
Квалифицирующими признаками маневренных боевых действий являются следующие: 1) в маневренной войне присутствует стремление к обходу противника с флангов и нанесение удара в тыл – для того чтобы отсечь часть армии противника от основных сил и заставить ее сдаться; 2) удары наносятся посредством применения крупных масс подвижных войск – маневренных соединений; 3) цель маневренной войны – уничтожение вражеской армии не только в бою, но и путем ее отсечения от основных сил и от тылов; 4) стороны стремятся упредить друг друга в нанесении решающего удара.
Маневренные боевые действия на Русском фронте Первой мировой войны продолжались до осени 1915 г. Но уже зима 1914/15 гг. привела к появлению первых позиционных фронтов. В то же время элементы маневренных боевых действий присутствовали и на заключительном этапе мировой войны. Оперативно-тактическая ситуация диктовала выбор той или иной формы ведения боевых действий.
Элементы маневров, применяемых в боях мировой войны, зачастую комбинируются. Так, оба противника сталкиваются во встречном бою – но рано или поздно одна из сторон переходит к обороне: для того, чтобы остановить наступление врага, выиграть время и, перейдя в решительное наступление, добиться победы. Другой противник из встречного наступления переходит к наступательному бою. Даже в таких ярко выраженных встречных операциях, как Гумбинненская 7 августа 1914 г., в одних и тех же русских корпусах одни дивизии вели оборонительный бой, другие атаковали. Так, 28-я пехотная дивизия ведет оборонительный бой; 29-я пехотная дивизия вначале наступает, потом переходит к обороне вследствие отхода соседа; 25-я пехотная дивизия обороняется; 27-я пехотная дивизия вначале обороняется, потом переходит в наступление; 40-я пехотная дивизия наступает, обороняется и вновь наступает; 30-я пехотная дивизия наступает, а потом обороняется.
Формы оперативного маневра переплетаются, и именно от знаний и умений командного застава, от практических навыков в применении маневра зависит исход маневренных сражений. Русская армия, используя высокую тактическую подготовку мирного времени и приобретя боевой опыт, в основном успешно вела боевые действия в условиях маневренной войны.
V. Позиционные боевые действия на Русском фронте Первой мировой войны
Позиционные боевые действия – форма осуществления боевых действий, в основе которой лежит необходимость борьбы в условиях так называемого «позиционного тупика», – т. е. проведения оборонительных и наступательных мероприятий при наличии эшелонированной обороны и стабилизировавшегося фронта и противников.
Задолго до мировой войны военные теоретики говорили о «примате» (т. е. приоритете) обороны перед наступлением. Так, К. Клаузевиц писал, что оборона – более сильный вид войны, но ее цель – отрицательная, в то время как наступление – более слабый вид войны, но с положительной целью.
Уже к началу Первой мировой войны военная история знала много примеров, когда противоборствующие стороны, не решившие целей и задач вооруженного противостояния в ходе маневренных боевых действий, переходили к позиционному противостоянию. Но данная форма боевых действий рассматривалась как временная – восстановив потери в людях и боеприпасах, отдохнув, противники возвращались к полевой войне.
Соответственно, необходимость перехода к войне позиционной рассматривалась как эпизодическое явление, способствующее достижению тех или иных тактических целей. Именно таковыми являлись борьба за Плевну в 1877–1878 гг., 3-месячная позиционная война на Мукденских позициях в 1904–1905 гг., противостояние турок и болгар на Чаталдже в 1912 г.
Позиционные формы, проявившиеся в Русско-японской войне, были наиболее показательными, но до начала Первой мировой войны никто не мог даже представить, что большая часть вооруженного противостояния на Французском фронте (ноябрь 1914—ноябрь 1918 гг.) пройдет именно в форме позиционной войны.
Видный отечественный военный теоретик А. А. Незнамов еще до войны исследовал проблематику установления сплошной линии фронта. Он отмечал, что она может быть востребована вследствие громадной численности современных армий, особенно, на германо-французской границе – высокая плотность войск потребует необходимости фронтальных действий: «первое столкновение неизбежно становится чисто фронтальным». Таким образом, он предсказал установление позиционной войны именно на Французском фронте, вследствие своей малой протяженности наиболее сильно насыщенного войсками и техникой равноценных противников.