Из отчета о работе дирекции круиза по Балтийскому морю в октябре 1961 г. на теплоходе «Михаил Калинин» ясно, что общим недостатком туристов, прежде всего из Грузии, было «отсутствие интереса к экскурсиям и чрезмерное увлечение посещением магазинов». Туристы неоднократно просили сократить время экскурсий, чтобы успеть в магазины. Случалось, что люди приобретали вещи, которые стоили больше, чем у них было карманных денег (например, серебряный столовый прибор). У туриста Д. из Москвы на таможне изъяли 72 руб., незаконно вывезенные за границу[677].
Народный артист Азербайджанской ССР М. во время поездки в составе группы ВТО в Нидерланды, Бельгию и Люксембург в сентябре 1966 г. «удивил всех тем, что его ничего, кроме магазинов, не интересовало». В ответ на просьбу сопровождающей от «Интуриста» «ходить с группой» он заявил: «Мы артисты и нас не интересуют музеи»[678].
Практики«ограниченного консьюмеризма»
Однако потребительские возможности туристов из СССР за рубежом ограничивались существованием искусственно созданных финансовых, таможенных и морально-психологических барьеров, которые также можно рассматривать как неотъемлемую часть советской системы организации зарубежного (выездного) туризма.
Первым ограничителем потребительских аппетитов советских туристов выступал так называемый обменный фонд, размеры которого были минимальными, а в случае поездок по безвалютному обмену – просто мизерными (см. гл. 6). В условиях существовавшей в СССР государственной монополии на валютно-обменные операции установление строгого лимита на количество приобретаемой будущими участниками поездки иностранной валюты должно было отсечь возможность зарубежного шопинга: у каждого туриста оставалась незначительная сумма на покупку сувениров, открыток и некоторые другие карманные расходы (вроде необходимости посещения платных туалетов, о чем уже говорилось выше). Руководство туристского ведомства полагало, что «предоставление излишней валюты туристам мешает проведению запланированных мероприятий»[679].
В этих условиях широкое распространение получила следующая практика: граждане СССР, отправляясь за границу, брали в поездку определенные вещи советского производства, предназначенные для обмена на импортные товары или же для нелегальной продажи за валюту на черном рынке в стране посещения. Препятствовать этой практике были призваны таможенные барьеры. Согласно действовавшим в СССР в 1970—1980-е годы таможенным правилам советский турист, отправлявшийся за границу, мог вывезти за рубеж не более 400 граммов черной икры, 1 литра ликероводочной продукции и 2 литров вина, а также 250 сигарет или папирос. Для личного пользования в пути разрешалось брать с собой: радиоприемники – 1 шт. на одну семью, фотоаппараты – 2 шт. на одно лицо, часы из простого металла – 2 шт. на одно лицо. Кроме того, при пересечении границы приходилось вносить в декларацию имевшиеся ювелирные украшения: например, у женщины могло быть одно обручальное кольцо и не более двух колец с драгоценными камнями[680]. В списке ограничений были указаны те предметы «made in USSR», которые высоко котировались на черном рынке любого зарубежного государства. Кроме того, в конце 1980-х годов, когда в категорию туристов формально попали многочисленные участники так называемых челночных туров в соседние с СССР страны (особенно в Польшу, Румынию, Турцию, Китай), были введены гораздо более строгие ограничительные меры. В июле 1989 г. согласно приказу Главного управления государственного таможенного контроля СССР был полностью запрещен вывоз из страны практически всех продуктов питания, бытовых приборов, электроинструмента, автозапчастей[681].
Наконец, сама морально-психологическая обстановка в советской туристской группе должна была препятствовать любым проявлениям потребительской активности, зачем постоянно следили руководители туристских групп и другие идеологически ангажированные ее члены.
Как уже отмечалось выше, во многих официальных отчетах о поездках за рубеж руководители групп констатировали, что часть туристов проявляет «нездоровую нервозность» во время посещения торговых точек, едет «прибарахлиться», имеет склонность к «приобретательству», стремится заменить участие в экскурсиях и культурных мероприятиях походами по магазинам. Отношение к такому поведению со стороны ответственных лиц было однозначно отрицательным. Ведь в условиях холодной войны конфронтация двух систем осуществлялась на идеологическом и даже символическом уровне. В этих условиях зарубежные вещи бытового назначения приобретали не специфическую для них функцию носителей информации, распространение которой для системы было нежелательным. Практическое использование зарубежных товаров, которые по своему качеству, удобству и внешнему виду в большинстве случаев превосходили продукцию, сделанную в СССР, неизбежно разрушало миф о безусловном превосходстве советской системы[682].
Но вирус западного консьюмеризма очень быстро заражал неискушенных советских туристов, оказавшихся в «потребительском раю» капиталистических стран. В отчете о поездке одной из групп в Финляндию в 1965 г. руководитель не смог не сообщить о том, что «…в Музее В.И. Ленина в Тампере туристы Р. и Ж. пожалели финские марки на открытки и не купили их»[683]. Вообще пиетет в отношении ленинских мест за рубежом стал одним из признаков, отличавших «достойное» поведение советских туристов от недостойного. Именно поэтому руководитель группы из Крымской области (1978 г.) не преминул сообщить в своем отчете, что во время посещения музея В.И. Ленина в Праге стал свидетелем безобразного поведения группы советских туристов из Архангельска, которые «практически не слушали гида», вместо чего «одни рассказывали о посещении ими бара, другие – о приобретении вещей, а некоторые, разложив деньги на коленях, считали их»[684]. Во время поездки в ГДР летом 1978 г. часть туристов группы из Крымской области позволила себе высказать недовольство большой, по их мнению, суммой, собираемой на покупку венков для возложения к памятникам советских воинов, погибших на территории Германии во время Второй мировой войны. В итоге руководитель созвал общее собрание группы, на котором такие проявления меркантилизма были решительно осуждены[685].
Как справедливо замечает А. Иванова, при столкновении с реалиями западного общества потребления происходило разрушение советской социальной иерархии. Даже высокопоставленные советские чиновники и сотрудники КГБ во время пребывания за рубежом стремились тайком посетить как можно больше магазинов, чтобы удовлетворить многочисленные заявки родственников и знакомых на «туфли, демисезонные пальто, чемоданы, кофточки, чулки, сувениры…»[686].
Многие граждане Страны Советов ради приобретения товаров импортного производства готовы были пойти на нарушение установленных правил и моральных принципов. Так, во время выезда за пределы СССР некоторые туристы пытались избежать декларирования имевшихся у них ювелирных изделий, чтобы иметь возможность продать их за границей, а на вырученную валюту приобрести зарубежные товары. Иногда они прибегали к различным уловкам, например, вместо вывезенных и проданных за рубежом золотых цепочек и колец возвращались на родину с изделиями из желтого металла, только внешне похожими на вывезенные украшения, или же заявляли, что кольцо или серьги были потеряны (украдены) во время пребывания за границей[687].
Большим спросом в социалистических, развивающихся и даже капиталистических странах пользовались такие товары «made in USSR», как водка, черная икра, фотоаппараты, электробритвы, наручные часы и ювелирные изделия. Совершить нелегальные торговые сделки советским туристам предлагали не только случайные люди на улицах и площадях Софии, Берлина, Рима, Дели и других городов, но и лица, напрямую задействованные в их обслуживании (иностранные гиды-переводчики, водители экскурсионных автобусов, администраторы гостиниц), которые имели время и возможность установить с туристами более доверительные отношения. Вырученные таким образом средства вместе с «обменным фондом» использовались для приобретения товаров импортного производства. Так, в отчете о поездке одной из туристских групп в Болгарию летом 1977 г. руководитель группы сообщал, что туристки К. и Н. активно скупали дефицитные в СССР товары (губную помаду, лак для ногтей, солнцезащитные очки) на сумму, явно превышавшую размеры «обменного фонда»[688]. При этом в выгодном положении оказывались выехавшие за границу супружеские пары, поскольку они часто могли селиться в отдельных номерах и вести себя более обособленно, чем остальные туристы, прикрывать отсутствие друг друга. Кроме того, семейные пары располагали вдвое большим количеством валюты из «обменного фонда»[689].
Из справки о поездке трудящихся на отдых и лечение в соцстраны в 1962 г. мы узнаём, например, что турист из Туркмении С. не зарегистрировал на таможне фотоаппарат, который продал на отдыхе в Венгрии[690]. Во время поездки в Румынию в июле – августе 1961 г. сборной группы из Горьковской области и Армении руководитель группы зафиксировал факт «дарения» шестью туристами из Армении своих фотоаппаратов, а туристом с Горьковской мебельной фабрики – наручных часов. В 1963 г. в Чехословакии четыре туриста из Горького пытались продать вещи, а мастер завода «Красное Сормово» К. ввез в ЧССР три бутылки водки, обменял их на кроны и купил вещи. Турист из Омской области Д. продал в Болгарии электробритву. Поскольку каждый факт пропажи ценных вещей должен был фиксироваться руководителем группы, некоторые туристы подстраховывались официальным заявлением о краже (потере) фотоаппарата, транзисторного приемника и проч.