Феликс жил недалеко, у своей дамы на «Елизаровской», с утра он приезжал на такси, и мы целыми днями работали. Пили пиво, курили на балконе, придумывали ходы, я варил гречку и нарезал салат. Никогда еще я не работал с музыкантом, который бы так воодушевлялся от дела. Феликс все время хвалил себя и меня, реагировал молниеносно на любую идею. Мне хотелось сделать первый трек – «летучий голландец» – в духе песни «Package» группы A Perfect Circle, а заглавный хит – семиминутный «нейт диаз» – в духе «You All I Need».
– Только чуть менее сентиментально!
– Хуй тебе, – сказал Феликс. – Будет еще сентиментальнее. Тебе не получится сломать ноги хиту!
Когда приехал Костя, мы начали писать вокальные партии и переключились на водку. Но Феликс заразил нас своей толерантностью к крепкому алкоголю – мы тоже совсем не пьянели. В тот раз мы начали активно вести социальные сети: я делал посты с черно-белыми фотками и проводил опросы среди подписчиков «вк», например, спрашивал: «Похож ли Феликс Бондарев на человека, который любит чечевицу?» Даже Михаил Енотов, который сперва относился скептически к моей идее взять Феликса продюсером, регулярно писал, спрашивал, как мы продвигаемся, и говорил, что предвкушает настоящую бомбу, а не альбом. Так оно и было.
– Бля! – смеялся Феликс. – Наверное, те, кто изобрел ядерное оружие, тоже ржали, шутили про пердеж и не пьянели от горькой?
Накануне релиз-пати должна была прилететь Даша из Волгограда. Я скинул ей демо-версию альбома «пляж», сказав, что это мой свадебный подарок. Знал, что она должна это оценить, мне казалось, никто еще не делал ничего более романтичного, чем этот аудиороман или даже аудиофильм, который мы сделали с Костей и Феликсом, – один в подарок бабе, второй в попытке вернуть, а третий просто потому, что его перло от процесса. Даша так заслушалась, что в Москве пропустила пересадку.
– Ого. Альбом меняет реальность, – сказал на это Костя.
– У меня уже никаких денег не осталось на реальность.
– А, бля. Билет же потерян?
Я предложил такой формат концерта: ставить треки в клубе «Ионотека» и параллельно выгружать в интернет. Один трек прослушали на хороших колонках, вылили, потом второй, третий и так далее. А потом уже сделать отдельно пост с альбомом. После чего исполнить старые треки. Концерт прошел отлично, потом мы напились.
– Алехин! – кричал пьяный Максим Тесли и прыгал ко мне на колени. – Альбом мне не нравится! Но я тебя трахну в жопу!
На него что-то нашло, и он норовил больно ухватить меня за яйца.
– Даша, почему ты меня не спасаешь? Ты же моя жена!
Мы вернулись в квартиру. Завтра нужно было ехать в Москву, там тоже был концерт и загс (мы подали заявление недалеко от Костиного жилья, потому что это была стабильная база уже шесть лет, тогда как я постоянно переезжал). Я немного убрался на кухне, в шутку продолжая донимать Дашу. На самом деле, я просто очень устал от ритма последних дней:
– Нужно было спасти меня от Максима! А вдруг он бы поимел меня! Почему к бабам ревнуешь, а к нему нет? – гундел я.
Костя сидел за компьютером и вдруг сказал:
– Как же вы надоели с этой семейной возней. Не поеду я с вами в тур!
Понятно, что он сказал мне в шутку, но я дико разозлился.
– Да пошел ты на хуй, ишак, хоть один бы тур организовал.
Я швырнул в него телефоном. Моргнуть не успел, как Костя вскочил со стула и хлопнул мне в челюсть. Я рванул на него, Даша визжала, замерла где-то в сторонке, боясь разнимать нас. Мы катались по коридору, пока Костя не поймал меня в захват и не сжал шею на болевом приеме. Я пытался дать ему по роже, кидал кулак куда-то себе за голову и, кажется, чаще попадал себе же в затылок.
– Эй, але, вы что делаете! Хватит! – кричала Даша.
– Сейчас он успокоится, – говорил Костя.
– Дайте мне этого жирного, – орал я, хотя тут не было жирных. – Я из него дух вышибу!
Силы меня оставили, я лежал на полу. Костя ушел на кухню. Даша побоялась меня трогать. Я с трудом поднялся, вышел на балкон через комнату и увидел там сигареты, оставшиеся от Феликса. Закурил. Это был длинный балкон, на него можно было вылезти из окна кухни. Я услышал кряхтение Кости, он выбрался оттуда – с самокруткой в зубах.
– Извини, – сказал он мне и протянул руку.
– Ладно, – ответил я.
Ничего не понимал. Но ему повезло, что я не умел драться. Почему-то мне хотелось его убить всего минуту или две назад. А где там Даша? Я оглянулся в квартиру. Кажется, она так и стояла в коридоре, поднеся руки к лицу.
«С тобой бывает тяжело», – не раз скажет мне Даша.
Наш гостевой домик находился на Французском бульваре, прямо у спуска к морю. Я бросил рюкзак, поцеловал Дашу и побежал вниз по склону. Первые числа сентября – вода была отличной температуры, я выпрыгнул из шорт и футболки и занырнул. Поплыл с открытыми глазами под водой. Чисто, свежо, хорошо. Отплыл метров на сто от берега, побарахтался на спине, глядя в небо, поплыл обратно. Костя плохой пловец, он бултыхался недалеко от берега. Даша нерешительно мочила ноги, она настороженно и пугливо относится к морю. Артем Нахуй – наш украинский организатор, бородатый здоровяк, страстный любитель мясных блюд – стоял, руки в бока, с сумкой-бананкой поперек груди. Он будто приглядывал за нами, мной и Костей, как за своими сыновьями.
Я сел на мелкие камни и наблюдал за дедом, который купался с несколькими ребятишками лет по одиннадцать. Они выстраивались в ряд, и один из пацанов проплывал между ног у остальных.
– Давайте: двойная пещера, – говорил дед. – А теперь – тройная пещера. Плыви, Вадик.
Артем Нахуй сказал:
– Жека, посторожишь мои вещи? Чувствую, надо лупануть через тройную пещеру, нахуй.
– О, дай-ка сначала я, а то ты всю пещеру разворотишь, крепыш!
– Мясной крепыш, – поправил меня Артем Нахуй.
– Говноедский трупоедский, да.
Мы погуляли по городу, и вечером был странный концерт в клубе «Крыша моря» на самом берегу. Последний в туре. По России мы ездили вчетвером, Феликс ставил музыку и делал эффекты, Дашу я привлек помогать продавать книги, вести бухгалтерию, считать людей на входе, если организаторы концертов были подозрительными типами. Все прошло хорошо, я был рад, что она была со мной все путешествие, даже побывала в Кемерове, познакомилась с отцом, бабушкой, дедом, сестрой, моими друзьями Мишей и Тимофеем. В Украину уже Феликс не поехал, у него были запланированы свои концерты с RSAC. Вот они мы – как семья в конце длинного путешествия, а Костя как наш престарелый сынок, пьяноватый, потирал красные глаза.
– Ты чего, песку словил?
– Когда я вернусь, оставлю у Амалии зубную щетку, – ответил он.
То ли благодаря успеху нового альбома, то ли по независимым от творчества внутренним переменам, но Костя вернул и несколько месяцев удерживал свою женщину рядом. Хоть она по-прежнему его не любила, но пока и не бросала. В каждом городе ему делали комплименты по поводу новых куплетов, и я даже слегка ревновал. Моя же работа была недооценена – а ведь я придумал все припевы, и продюсировал, и притащил Феликса, случайно нащупав огромный талант. Такая мелочная обида иногда всплывала и покалывала эго.
– Если щетка у нее в стакане – баба твоя.
Люди сидели на пледах и стояли перед сценой, было видно и слышно море.
– Если устанете от репа, не стесняйтесь. Думаю, сегодня самое время утопиться! – сказал кто-то из нас в микрофон.
Мы с Дашей остались в Одессе на несколько дней. Я пытался писать рассказы, мы много гуляли и вслух мечтали о том, как переедем сюда жить. Розовое планирование всегда хорошо давалось мне, так мозг отдыхал. Я встретился даже с одесским поэтом, он провел нам экскурсию и дал несколько советов. Прикидывал, что начну издавать книги здесь и со временем, может, открою книжный. У меня много читателей в Украине, почему нет. Сделать филиал издательства, собрать предзаказ, печатать и рассылать книги. Тихо пожить так, на трезвом, пока буду писать роман.
Один раз только поругались, когда Даша долго выбирала подарок для своей бабушки, а мне хотелось скорее на пляж: смотреть на закат и пить сидр.
– Не понимаю я этих лицемерных и бесполезных подарков, – сказал я.
Даша замерла в обиде, как будто я влепил ей с размаху по лицу. Как-то вспыхнула от обиды.
– Нельзя так говорить! – ответила она и пошла куда-то по улице, не оборачиваясь.
Я шел в двух метрах позади. Пытался ухватиться за Дашу, развернуть ее к себе.
– Прости, я не специально!
Неосознанно злился на ее бабушку. Даше нужно было во что бы то ни стало показать ей диплом о высшем образовании, и я дал деньги на эту бесполезную обоссанную бумагу. Никогда до этого я не давал взяток.
– Институт хорош, только когда его бросаешь! – говорил я Даше.
Она была вроде бы согласна, но тем не менее взяла у меня деньги и купила диплом. А потом мне начало казаться, что это тонкая манипуляция – заставлять меня предавать себя ради бабы, предавать идеи. Она оплатила диплом у препода, который потом и выставил оценку. Наверное, это для меня и было семейным лицемерием. Мой дед тоже не раз ворчал по поводу того, что у меня нет высшего образования, но мне и в голову не приходило брать на душу такие крупные грехи, чтобы приласкать его яйца.
Но опять-таки ради жены – пожалуйста, предал страну и продал душу.
Вечер был не очень, ругались, на море с сидром в итоге я просидел один. Перед сном, конечно, помирились. Возвращались в Петербург на поезде через Москву. Несколько месяцев мы уже снимали комнату в коммуналке у Валеры Айрапетяна, вне тура я работал фотографом в клубе «Мод», Даша была в перманентном поиске себя, пыталась понять, пригоден ли Петербург для жизни.
День мы собирались провести на пересадке в Москве у Кости, а потом возвращаться к мелким делам и решать, по карману ли мне действительно переезд из СПб в Одессу. Еще был вариант провести зиму в Волгограде, где я бы написал роман и альбом, а к весне вернуться в столицы с новыми силами.