— Это не просто танк. Ты что же, не видишь? Это мутант…
Прищурился, пытаясь понять, о чем она. Сообразил почти мгновенно.
Что там говорила Сейрас про войну с ружемантами? Те использовали танки, заставили технику мутировать. Не сам ли я не так давно провернул подобный фокус на сапожной фабрике?
— У него нет беспилотного режима.
— Уверена? Кто знает, сколько лет Вит пытался его себе подчинить?
— И не подчинил за все это время? Представь себе, рядовой, имей он оружие подобного масштаба в подчинении, неужели не выкатил бы его на фронт? Сейчас, когда Царенат вот-вот выжмут из города?
Звучало резонно, вот только…
— Только что нам с ним делать?
— Ты же ружемант. Умеешь читать руж-волны. Попробуешь поговорить. Уничтожить никогда не поздно.
— Думаешь, он ответит?
— А вот это мы сейчас и узнаем…
Танк оказался еще величественней, чем на фотографии. Смотрел на него, как на восьмое чудо света. Хотелось коснуться не покрытых ржавчиной бортов, плавных форм, нарощенных углов брони.
— Сердце. Вы нашли сердце? — Бейка жаждала, чтобы поход оказался не напрасным. Уно, лежащая на самодельных носилках, открыла глаза. Нечто ни на что не похожее, живой комок света тут же показалось в ее ладонях.
Это и есть сердце? То, что звалось таковым в части, выглядело иначе, было больше.
Не мне спорить. У Бейки азартно вспыхнули глаза, как только увидела. Разве что не бросилась отнимать свою свободу из рук раненой девчонки.
Сдержалась.
— Давай, Потапов. Времени немного. Либо ты заводишь эту зверюгу и мы расправляемся со Скарлуччи раз и навсегда, либо уходим отсюда ко всем чертям! Мы сделали, что должно, на сто процентов с плюсом.
— И много у нас времени?
— Не знаю. Вряд ли чародей долго пролежал в отключке. Он восстановит ману, думаю, найдет чем.
Граппа. Вспомнил, поганец осушил стакан, как только вошел в свой кабинет. Не за этим ли он изначально и шел?
— Разве его можно уничтожить этим танком? — вопрос более чем резонен. — Сама же говорила: решает не мощь, а количество попаданий. Если он осушит два ведра пойла, что с ним будет?
— Как минимум опьянеет. Не находишь, что сейчас не лучшее время для подобных вопросов, лейтенант? — Бейка была в своем репертуаре.
— Просто хочу знать, что мы не зря тратим время. И что будет, если пробудить эту штуку? Он разом воспылает к Скарлуччи ненавистью? Почему не к нам? Жутко не люблю тех, кто будит по утрам!
— А ты зануда! — к командующей вернулся прежний дух. Старшенькая откуда-то выудила штаны — не иначе сняла с кого-то из убитых. Бейка привередничать не стала, приняла одежку как должное. — Разве я когда-то тебя обманывала?
— Не припоминаю, но сомнения есть… — честно признался. Подошел к танку, огладил металлические бока. Как с ним говорить? Глянул на ветку умений, может, там будет подсказка?
Лог хранил только записи о тройке свежих уровней, упавших в карман невесть за что.
— Ириска, выручай. Никогда не говорил с машинами. А даже если — они никогда не отвечали.
— Но вы уже говорите с машиной, — голографическая дева улыбнулась, ткнув в себя пальцем. Облизнул губы, не сразу поняв о чем. Глянул на «Арес». А ведь в самом деле, зачем мы привязываем к себе оружие?
— Система существовала при Восьми?
— Да, — Бейка ничуть не удивилась моему вопросу. — Система, привязывание оружия, прочее, навыки — инфо-феи уже тогда придали ей нынешний облик.
Хотевшая ответить вместо нее Ната обиженно скуксилась, она здесь главная умница!
Молча запрыгнул на корпус, Ириска тотчас же отметила почти скрытый внутри, меж башен, люк. Машина ездила без участия людей, но ведь когда-то была обычным танком.
Поддел люк, чуть не сорвал ногти, прыгнул внутрь. В ноздри ударил затхлый дух слежавшейся пыли. Я закашлялся, не таким уж и герметичным оказался танк.
— Что там? — инфо-фея не выдержала, сунулась в люк следом за мной. Ничего не ответил, осмотрелся по сторонам. Ната почти сразу же догадалась, что ищу.
— Вон панель управления, — указала на то, что меньше всего было на нее похоже.
— Танкисты привязывают к себе танковые орудия?
— Нет, — пожав плечами, словно само собой разумеющееся, ответила она. На мой вопрос «почему?» страшно возмутилась: — Откуда мне знать? Так получилось!
Посмотрела так, словно унизил ее, заставил признать, что чего-то не знает. Потом поскорбим об этом, Ната, потом! Сейчас важнее другое…
Если ружеманты смогли заставить танки мутировать, значит, «мутаген» воспринял их как оружие. Или они использовали микробов, как я на сапожной фабрике. Сомневаюсь, что ружеманты прошлого утруждали себя наукой…
Коснулся панели управления, та хранила на себе отпечатки десятка ладоней. Кажется, Вит пускал сюда исследователей, они пытались пробудить спящего исполина, но потерпели неудачу.
И верно, они же не ружеманты. Но если у Скарлуччи была машина по внедрению чужих способностей, неужели не нашлось среди образцов другого ружеманта? Ириска пробежалась по фотографии имен, повинуясь отголоску мысли, покачала головой, меня среди них не было. Да и Бейка говорила, что я один из последних ружемантов в мире…
Танк не откликался, но я ощутил идущую от него тягу. Словно стоило мне коснуться пластины управления, как он решил ответить тем же. Мы привязываем к себе оружие, что, если оно делает с нами точно так же? Прямо как… как в воспоминаниях Восьми!
Догадка, что делать дальше пронзила, словно иглой.
Мы относимся к оружию по-разному. Стреляем, держим, восторгаемся, ненавидим, превозносим лишь как вещь. Что, если попытаться увидеть в нем человеческое?
Тряхнул головой, так ли давно Бейка ругала меня за то, что людям свойственно очеловечивать все вокруг? И вот теперь я вновь попадаю в эту ловушку? Здравый смысл возмутился: да почему, в конце концов, я решил, что Бейка права в этом вопросе?
Поздоровался тихо и шепотом, с оглядкой на Нату. Инфо-фея увлеклась чем-то своим, рассматривала нечто, похожее на рычаги управления. Зажмурился, представил, что танк тянет ко мне щупальце… нет, руку. Не схватился, осторожно коснулся, пожал.
Услышал хруст, словно треснула заслонка. По глазам ударил яркий свет. Ириска вывела на сетчатку голографическую надпись, заслонившую собой все остальное.
— Макс, тут есть… Макс? — голос Наты звучал приглушенно, бесконечно далеко.
«Желаете привязать к себе оружие 1qwe?Пар2?»
Абра-кадабара. Алаказам.
Покачал головой, нет, не так. Я здесь не для того, чтобы присвоить машину. Отказался, Ириска вывела новое, ранее невиданное меню.
«Данный объект подвергся необратимым изменениям со стороны способности 'Мутаген». Если у вас есть навык «Родственные души», вы можете попытаться пообщаться с орудием.
Внимание! Применение навыка «Родственные души» может привести к неожиданным последствиям! Оружие редко отличается дружелюбностью!'
Ну последнее уж точно враки! Если верить воспоминаниям Восьми, то некоторые из стволов получше людей получатся…
Ириска смотрела в ожидании, должна была служить мостиком меж мной и танком. А ружеманты прошлого как? Тоже с нейрочипом справлялись или обходились без? Решил, что поищу ответ на этот вопрос позже, и кивнул. ИИ-ассистентка мигом наладила связь.
Глава 12
Дух торжества, ожидание чуда.
Словно вернулся в детские годы, на полу елка, сияют гирлянды, стишок выучен. Придет Дед Мороз — и настанет праздник!
Раскрыл глаза пошире. Вокруг мрак, словно провалился в Лимбо. Ощущение падения, свист в ушах, отчаянное желание вскрикнуть.
Сдержался. Где-то на задворках сознания плескалась мысль: это проверка. Покажешь страх, а не силу — упустишь единственный шанс. У тебя получилось то, что не сумел Вит Скарлуччи, время ли пугаться?
Ждать долго не пришлось.
Вместо снежного деда передо мной явился облик огромной, косматой головы. Танк представлял себя таким или мое воображение?
Решил, что не важно.
— Руже-ема-а-а… нт, — промычал он, не разевая рта. Смотрел на него во все глаза: все, что было на языке, испарилось прочь, оставив в слепом недоумении. На его фоне я казался дерзкой букашкой. Придавит, если стану надоедать.
— Чего ты жа-аждеж-ж-ж? До-о-олг… выпла-че-е-ен! — в последнем слышалось возмущение. Прервавший давний сон должен был иметь вескую причину.
Глянул линейку способностей в подветке — приказ, надзор… но разве друзьям приказывают?
Встал на колено, склонив голову, несмотря на ощущение падения, получилось сразу же. Танк ответил хрипловатым кашлем, в котором не сразу распознал смех.
— Прошу о помощи.
— Проси-и-ишь? Не требуе-е-еж-ж? Не приказывае-еж?
Раньше удивлял девчат. Теперь удивляю боевые машины. И без того исполинский облик стал ближе, в лицо ударило порывом ветра, чуть не смахнуло прочь.
— Прошу, — повторил.
— Ты стран-ны-ы-ый руж-еман-д. Год-ами я вое-вал. Стре-лял. Заби-рал. Вы всег-да проз-ите одно-го-и-того-же…
Скрипнул зубами, в самом деле, я явился к старому солдату только ради того, чтобы уволочь его на новую для него войну. На ненужную ему войну.
Знал лишь одно: настоящий солдат не откажется.
— Ты не приказы-ва-иж? Ты про-сиж? — сколько длилась ружемантская смута? — Так о че-м же про-зиж?
— Прошу помочь мне и моим бойцам выйти из схватки живыми.
— Нет.
Фига. Ответил быстро, категорично, без лишних эмоций. Спорить бесполезно, но сказать было что:
— Я прошу. Другие хотят тебя заставить.
— Тво-и це-ли луч-ше их?
— Они хотят загнать мой народ в рабство! И не только мой!
— Тво-и це-ли луч-же их? — повторил настырней, злее. Я выдохнул, передо мной машина, что мыслит иначе, чем человек. Он недоговорил слово в вопросе, чем мои цели правильней? Что на войне вообще такое «правильно»? Когда летят бомбы, а ты стремишься вгрызться в глотку противнику — все превращается в серую массу.
На войне человечности не ищут. Ее на ней теряют. Кто мне тогда сказал? Не помню, но как никогда точно.