Мицугу нашел среди похоронных команд. Вот уж где-где, а там никак не ожидал ее увидеть. Изменилась с нашей последней встречи. Помнил ее девчонкой-подростком — давно ли исполнилось восемнадцать? Смелая, отчаянная, дерзкая.
Сейчас выходец из Синьилая, бывший рушинник была совершенно другой.
Ее отрешенностью можно было заполнить небо: будто все происходит где-то очень далеко отсюда и не с ней.
Она мне так и сказала: чувствует себя героиней какого-то драматического сериала, ждет, когда вот-вот пойдут титры и можно будет вернуться домой, свернуться калачиком, уснуть в кроватке.
С добротой вспоминала Инну. Кошкодевочка поделилась с ней не только вещами, но и безделушками. В маленькой ладошке держала девчачий медальон. С жестяных краев облупился яркий, блестящий хром. Не сразу распознал в нем обычную подкову. Буквы бежали по изгибу — обещали обладателю удачу.
Вместе с ней до самого утра таскали тела.
— Что с ними делают?
Вместо ответа девчонка кивнула на походную морозильную камеру — десяток грузовиков. Как их только умудрились не потерять в этом кавардаке?
— Завтра увезут, если путь расчистим.
— И что? Дадут уехать?
— Кто станет тратить боеприпасы на мертвецов?
Кивнул, а девочка молодец, растет. За ту пару месяцев, что мы не виделись, научилась думать как настоящий военный.
— Ты слышала, что тебя записали в ударную группу? Ты не против?
Выдохнула, кивнула, тихо проговорила в ответ:
— А что, если против? Что-то изменится?
В самом деле, зачем спрашивал? Или настолько привыкла выполнять приказы? Она лишь улыбнулась, покачала головой.
— Знаешь… там, у рушинников мне казалось, что обречена. Никогда не смогу сбежать. А у меня получилось. Сейчас у меня такое же чувство относительно этого места, но… другое.
— Другое?
— Не хочу отсюда бежать. Здесь люди, здесь я приношу им пользу. Всем все равно, кто я такая на самом деле, какое у меня прошлое. Позавчера помогала сестричкам менять перевязки. Столько стонущих, умирающих от боли никогда в своей жизни не видела. И знаешь, что они просят? Они просят вылечить их скорее, дать им анальгину или чего-то в таком духе. Я думала, просто унять боль…
— Разве не так? — всегда обращался к анальгетикам лишь с этой целью. Она стала угрюмой.
— Нет… точнее да, но… в другом плане. Они не просто хотят унять боль, они хотят как можно скорее назад, к станковым пулеметам, орудиям. Рвутся в бой. Поначалу не понимала почему…
— А теперь?
— Они сражаются за тех, кто за их спиной. Кого-то набрали из самых низов, как меня, кто-то призвался сам. Рабы, куклы, игрушки… Они верят, что Царенат видит их именно такими. Их, их родных, детей, братьев, сестер… Знаешь, я оговорилась. Они не верят, они знают.
Девчонка набрала побольше воздуха в грудь, зажмурилась. Откинулась к полотняной стенке шатра — усталость сегодняшнего дня давала о себе знать.
— А недавно видела воочию. Поняла, о чем говорят, — услышав это, кивнул, велел продолжать. Любопытно, что произвело на нее впечатление? — Когда была еще в Синьилае, слышала, что Царенат рассматривает нас лишь как рабов. Кто-то говорил, что правда, кто-то с пеной у рта доказывал, что все пропаганда и закоренелые враки…
Видимо, свои Вербицкие есть повсюду… Мицугу выдохнула.
— А потом сюда привезли людей. Одинаково худые, одинаково одетые, одинаково не понимающие, что происходит. На каждом бирка с номером — они тут были не узниками, нет. Инвентарем…
Кивнул. Шавы, серво… Успел насмотреться.
— И только люди. Ни одного орка, эльфа, феи… — девчонка покачала головой. — А потом привезли царенатцев. Гражданских, что спасали из их собственных домов. Они… представь, почти все из них не могли признать своего положения.
— Дрались до последнего? Не сдавались?
По ее лицу проскочила улыбка.
— А ты шутник… Если бы сопротивлялись, все как раз наоборот: истерили. Приказывали, велели, требовали. Словно, едва заслышав их голос, все должны были побросать ружья. Они не понимали, почему им не подчиняются, ведь всегда так было.
— Дай угадаю, как только вы не отреагировали на истерики, они разозлились? — мозг почему-то представлял вместо разрозненной толпы скандальную, крикливую бабищу. — А когда и это не произвело впечатления, начали угрожать?
Она повернулась ко мне, уставилась.
— У тебя здесь шпионские жучки, нет? Где еще поставил? В душевой, спальне, раздевалке?
Не сразу понял, что шутит. Вернул улыбку в ответ. Мицугу сжала колени вместе, зябко поежившись, обняла саму себя. Попытался положить ей руку на плечо, но она осторожно скинула, объяснилась.
— Не надо. Я весь день крутилась среди мертвяков. От меня плохо пахнет.
Настаивать не стал. Уверен, от меня самого разит не лучше.
— К ним выпускали Кьярру. Ну, ту девочку, что вы привезли…
— Она что же, до сих пор здесь?
Мицугу неопределенно пожала плечами.
— Нет. Я не знаю. Ее должны были отправить в столицу вместе с остальными гражданскими. Мне ведь не докладывают…
В самом деле, слишком много спрашивал.
— Мицугу, а… — спросил и тут же умолк. Девчонка рухнула мне на плечо, засопела, как ребенок. Мимо нас носились бойцы, готовясь к следующему, полному опасностей дню.
Взял малышку на руки. Не оставлять же ее спать здесь?
Глава 18
Колесников меня ждал.
Я знал, что под утро получу приказ явиться к нему на ковер.
Бейка уже там: гордо восседала на стуле, завалив ногу на ногу. Откровенно скучала.
Даже форс-мажор в виде «Дровосека» не заставил главу разведки сменить привычный пиджачок на что-то военное. Очки, кислый вид, залысина, даже не прибавилось седых волос.
— Садитесь, лейтенант.
— Младший, — поправил его, он отмахнулся как от чего-то незначительного.
На столе бумажная карта, как в прошлые разы. Услышал кашель. Ната в дальнем углу шатра притворялась торшером. Приветственно уголками рта улыбнулась, промолчала.
— Сержант Ната выполняет экранирующую функцию и служит внутренней сетью, — пояснила командующая.
Неохотно кивнул. Сержант? А девчонка-то в рост пошла! Надеюсь, и остальных наделили лычками. Заслужили.
— Вы уже знаете о предстоящей задаче… — глава разведки начал издалека. Я развел руками.
— Знаю. Но не представляю возможным ее выполнение.
— Садитесь, лейтенант. Успокойтесь, вы ценный кадр, офицер, и мы не отправим вас на самоубийственную миссию.
Ложью пахнуло прямо в лицо, с трудом не скривился от отвращения. Скольким он уже обещал то же самое? И сколько из них никогда не вернутся?
Здравый смысл напомнил, велел не жаловаться, это моя работа. Будто в бытность наемником такого никогда не было…
Бейка прочистила горло, подала знак инфо-фее. Ириска ухватила сигнал, голограммы одна за другой вспыхивали на столе.
Дровосек предстал могучим великаном, башней посреди треклятого аэродрома. Прищурился, заметив точки очагов сопротивления, наши войска обозначались дружественным зеленым. Крохотные фигурки отчаянно бились за превосходство над руинами некогда величественного города.
Обе защитные стены представляли собой жалкое, испещренное прорехами зрелище.
— Это что? — указал пальцем на серые, нетронутые никем территории. Красные отряды защиты стояли бастионами. Колесников прочистил горло, переглянулся с Бейкой.
Будто спрашивал, а не слишком ли я любопытен?
— Гражданская территория. Мы не суемся туда, дабы избежать огромного числа беженцев, — ответила командующая. Ладонью указала на окно: — Как видишь, мы не в состоянии их фильтровать и переправлять. Царенат договорился с нами о гуманитарных коридорах в тех областях.
Царенат? Договорился? Что-то новенькое…
— Мы воюем с армией Царената, но не с гражданским населением, каких бы взглядов они ни придерживались, — вставил Колесников.
— Что будет, если атакуем там?
— Скорее всего, гуманитарная катастрофа. Нам впоследствии с этим народом восстанавливать отношения. Но не будем об этом, оставьте данную задачу на мои плечи. Поговорим о вашей. Видите? Вот здесь.
Пухлый палец ткнулся в пересечение жилых блоков Д и У. Ириска тут же вспомнила карту, что передавала Фелиция.
Колесников продолжил.
— Найденное вами орудие древней войны может переломить патовое состояние, в котором зависли обе стороны. Здесь у них самая сложная точка обороны. Укрепрайон, головной центр.
Руками Наты Ириска изобразила на столе некое подобие замка. В фантазии ей не откажешь.
— Вам следует ударить здесь.
— В одиночку? — изумился. Конечно, Зверь Войны чудо как хорош, но не настолько же!
Шеф разведки понимающе кивнул.
— Разделяю ваше возмущение, потому нет, не в одиночку. Командующая Бейка возьмет на себя руководство пятнадцатой Камнегорской Армией.
Ириска сверилась со списками в общей сети, вывела на сетчатку информацию.
Да уж, негусто: звено вертолетов из трех машин, захваченный у Царената транспортник на реактивной тяге, рота солдат, пять танковых рот с экипажами.
Звучало внушительно, но не для штурма самого укрепленного района. К слову, о нем…
— Что здесь такого важного?
— Заградительный пункт и главная серверная. Добро ЦРУ, — пояснил Колесников. Поморщился, соперники из Царената доставляли ему головную боль. Хотел отомстить?
— Это один из распределяющих узлов, лейтенант. Не забывайте, имеем дело с беспилотной армией, не с живыми людьми. Они действуют как единый, общий организм, на что приходится немалый успех первого года войны.
Кивнул, будто в самом деле что-то об этом знал.
— Его уничтожение, — вторила Бейка, — скинет дополнительную нагрузку на оставшиеся два. Затруднит передвижение и контроль войск.
— А дальше? Двинемся бить «Дровосека»?
— Вы нетерпеливы, лейтенант, — по лицу толстяка пробежала добрая ухмылка. — Нет. Эта цель для вашего танка неуязвима, даже если вы объедините с ним всю свою ружемантскую мощь. Обратите внимание на центр карты. Что видите?