[173]. Многие исследователи рынка огнестрельного оружия XIX века в России предполагают, что оружейникам в целом не хватало квалификации, старательности и даже гордости за свое ремесло. Они производили оружие для армии, а не для коммерческой продажи, ну а торговле требовалось лишь незначительное число ружей, изготовленных на заказ. Даже лучшие ружья редко можно было считать произведениями искусства, как порой бывало с изделиями Льежа и Бирмингема. Малый объем частного рынка огнестрельного оружия в России не давал заметного стимула для выявления талантов многочисленных квалифицированных оружейников и развития в них профессиональной гордости. В истории Сестрорецкого оружейного завода утверждается, что у иностранных оружейников при переходе от ручной к станочной работе профессиональная гордость нисколько не снизилась. Более того, отмечалось, что льежские мастера и даже, пожалуй, все иностранные мастера привыкли к станкам, сделавшимся для них «частью жизни», что для русских оружейников отнюдь не являлось обычным явлением [Орфеев 1903: 30–31][174].
Тем не менее в первой половине XIX века русская оружейная практика идеально подходила для нужд императорской России. Закрытость корпорации соответствовала устройству российского общества, где преобладали корпоративные структуры, а также системе его служебных обязанностей и привилегий. Цеховая система способствовала сохранению имеющихся ремесленных навыков, особенно в Туле. Системы субподряда и надомной работы экономили казенные деньги, давали оружейникам как минимум возможность работать неполный рабочий день и предотвращали утрату навыков. Государственные оружейные заводы и система плановых закупок обеспечивали адекватное снабжение армии мирного времени. Для самой населенной страны Европы число оружейников было невелико, но все же в период незначительного роста закупок оружия их хватало для выполнения государственных заказов. Пока изменения в системах вооружения и в технологии обработки металлов происходили постепенно, оставаться на должном уровне помогали периодические закупки оружия и машин за границей вкупе с постепенными отечественными усовершенствованиями. Однако военные потребности России в эпоху реформ и быстрые принципиальные изменения в конструкции оружия ознаменовали резкий разрыв с прошлым. Внезапно возникли новые проблемы, связанные и с применением стрелкового оружия, и с источниками поставок, и с ролью ружейной стрельбы в тактической доктрине.
Рис. 1 Александр II, российский император в 1855–1881 годах. Сэмюэл Кольт присутствовал на его коронации в 1856 году. Начало его царствования часто называют эпохой Великих реформ.
Любезно предоставлено Эрмитажем, Санкт-Петербург.
Рис. 2. Граф Д. А. Милютин, военный министр в 1861–1881 годах. За время пребывания Милютина на посту Россия перешла ко всеобщей воинской повинности и системе резервистов. В этот период Россия также модернизировала вооружение своей армии и казенные оружейные заводы.
Любезно предоставлено Эрмитажем, Санкт-Петербург.
Рис. 3. Полковник артиллерии Александр Иванович Горлов (1830–1905). Выпускник Михайловской артиллерийской академии, Горлов был артиллерийским инженером и экспертом по огнестрельному оружию. Получив в 1867 году помещение для мастерской на заводе Кольта, Горлов вместе с капитаном артиллерии К. У Гунниусом собирал информацию об американском огнестрельном оружии, отбирал системы оружия, модифицировал американские образцы в соответствии с российскими спецификациями, а также организовал и контролировал производство русских заказов на заводе Кольта. Результатом стали три модернизации русского стрелкового оружия: «русская» пехотная винтовка Бердана, металлические патроны и «русский» револьвер Смита и Вессона. Фотография из книги «Столетие Военного министерства», 1802–1902. Т. 2. Императорская главная квартира. История государевой свиты. Книга 4. Царствование Александра II. Санкт-Петербург, 1914. С. 819. Коллекция Библиотеки Конгресса США.
Рис. 4. Сэмюэл Кольт (1814–1862), укутанный в меха, по возвращении из поездки в Россию, где он удачно продемонстрировал свои револьверы императорскому семейству и продал русскому правительству револьверы, ружья и станки для производства огнестрельного оружия.
Фотография из Elizabeth Hart Jarvis Colt Collection любезно предоставлена художественным музеем Wadsworth Atheneum (Хартфорд, Коннектикут).
Рис. 5. Полковник Хайрем Бердан (1823–1893), американский изобретатель нескольких усовершенствований стрелкового оружия и боеприпасов, в том числе механизмов заряжания с казенной части, модифицированных русскими офицерами и принятых на вооружение российской армией. Фотография из серии портретов офицеров Союза (федерации северных штатов в годы Гражданской войны), сделанной в студии Мэтью Брэди, около 1864 года; любезно предоставлена Библиотекой Конгресса.
Рис. 6. Мемориал Сэмюэля Кольта, Хартфорд, штат Коннектикут, установленный в 1906 году. На вершине гранитного основания стоит фигура Кольта, изображенного в полной силе и славе. У основания статуи сидит молодой Сэмюэль Кольт, обтесывающий барабан револьвера. Рельеф слева озаглавлен Royal Presentation, St. Petersburg, 1854 («Королевская презентация, Санкт-Петербург, 1854»).. Скульптор: американский шотландец Джон Мэсси Ринд. Фотография: Детройтская издательская компания, 1907 год. Репродукция любезно предоставлена Отделом печатных изданий и фотографий Библиотеки Конгресса США.
Рис. 7. Основной завод фирмы Colt›s Patent Fire Arms Manufacturing Company. Полковник А. П. Горлов использовал завод «Кольт» в качестве исследовательского и конструкторского центра для тестирования многих новых систем казнозарядных винтовок, доступных после Гражданской войны в США. Когда завод «Кольт» начал производить пехотную винтовку «Бердан № 1» для российского правительства в 1868 году, здесь работали русские инспекторы по боеприпасам. Литография, напечатанная Л. Ширхольцем (6. д.), любезно предоставлена Библиотекой Конгресса.
Рис. 8. Завод Colts Patent Fire Arms Manufacturing Company, Хартфорд, Коннектикут. На переднем плане река Коннектикут. Первоначальное здание, построенное между 1854 и 1855 годами, было уничтожено пожаром в феврале 1864 года. Небесно-голубой с золотыми звездами, освещаемый ночью купол в форме луковицы был добавлен после первой поездки Сэмюэля Кольта в Россию. Он по-прежнему является яркой особенностью горизонта Хартфорда, однако фигурка вскинувшегося жеребенка – реплика оригинальной статуи. Литография Э. Б. и Э. К. Келлогов из Proceedings at the dedication of Charter Oak Hall (1866), любезно предоставлена Библиотекой Конгресса.
Рис. 9. Завод Smith and Wesson в Спрингфилде (Массачусетс). Полковник А. П. Горлов и другие русские офицеры работали здесь после того, как российское правительство в 1871 году заключило со Смитом и Вессоном контракт на изготовление 20 000 револьверов «Модели 3». Фотография, опубликованная Detroit Publishing Company в 1900–1910 годах, любезно предоставлена Библиотекой Конгресса.
Рис. 10. Тульский оружейный завод на берегу реки Тулицы. Предприятие, основанное Петром Великим в 1712 году, неоднократно расширялась и, после пожара в 1835 году, было перестроено. Централизацию и механизацию работы ввели в 1873 году, после того как завод начал производить пехотную винтовку Бердана № 2 с помощью оборудования, приобретенного в Англии. Литография Фейермана с фотографии Бренке (Нива. 1877. № 4. С. 661), любезно предоставлена Библиотекой Конгресса.
Рис. 11. Ижевский оружейный завод на берегу реки Иж. Предприятие по изготовлению стрелкового оружия было открыто в 1808 году, а механизировано в начале 1870-х под начало выпуска пехотной винтовки Бердана № 2. Литография М. Рашевского с фотографии Никитина (Нива. 1887. № 43. С. 1053), любезно предоставлена Библиотекой Конгресса.
Рис. 12. Мастера-оружейники Ижевского завода, награжденные от царского имени почетными зелеными кафтанами. Каждый оружейник, заметно превосходивший других мастерством или благонравным поведением, награждался парадным кафтаном с вышитым названием мастерской. Литография Флюгеля с фотографии Никитина (Нива. 1887. № 43. С. 1072), любезно предоставлена Библиотекой Конгресса.
Рис. 13. Карманный револьвер модели 1849 года, деталь. Надпись «Sami Colt» староанглийскими буквами на верхней части ствола. Инв. номер 30-5987-007. Любезно предоставлено Эрмитажем, Санкт-Петербург.
Рис. 14. Карманный револьвер модели 1849 года в деревянном футляре, подаренный Сэмюэлем Кольтом императору Николаю I в 1854 году. Инв. номер 30-5987-002. Любезно предоставлено Эрмитажем, Санкт-Петербург.
Рис. 15. Револьвер «Кольт 1851 военно-морской», подаренный Сэмуэлем Кольтом Александру II в 1858 году, деталь.
Надпись на револьвере: «Его Величеству Александру II ⁄ Императору всея Руси ⁄ От изобретателя полковника Кольта». Инв. номер 30-5282-000. Любезно предоставлено Эрмитажем, Санкт-Петербург.
Рис. 16. Револьвер «Кольт 1851 военно-морской» ижевского производства. В 1854 году Кольт продал России лицензию на изготовление своих револьверов в Туле и Ижевске. На стволе сделано клеймо с надписью на русском языке, где указаны дата – 1856, название предприятия «Ижевский завод» и отчеканен двуглавый орел – герб императорской России. Экземпляр из коллекции Эла Уизерхеда; фотография предоставлена владельцем.
Рис. 17. «Смит-Вессон, модель № 3» (первая русская модель). Правительство России в 1871 году приняло его на вооружение для армии и заказало у Смита и Вессона 20 000 единиц оружия.
Рис. 18. «Смит-Вессон, модель № 3» (вторая русская модель, пехотный револьвер). Правительство России заказало у Смита и Вессона 70 000 единиц этого оружия.
Рис. 19. «Смит-Вессон, модель № 3» (третья русская модель, кавалерийский револьвер). Смит и Вессон в 1874–1878 годах изготовили по заказу русского правительства 41 138 единиц этого оружия. Фотографии предоставлены Роем Джинксом.