[277]. В этом, конечно, состояло значение машин Кольта и американской системы. Ранее в Сестрорецке были установлены отдельные станки, а данный случай оказался первым запуском станочной линии.
Последовательное выполнение операций с помощью машин ускорило разделение труда. С. А. Зыбин, инженер-механик и автор популярных «Историй…» государственных оружейных заводов на рубеже XIX–XX веков, восхищался тем, что нигде больше вы «не встретите такого совершенного разделения труда», и продолжал:
…здесь работа распределена таким образом, что каждому рабочему приходится только зажать вещь, пустить в ход станок, а после окончания работы, остановив станок, вынуть вещь. Все манипуляции просты до крайности: любой рабочий, взятый прямо от сохи, может, после предварительного объяснения о том, как обращаться со станком, свободно работать; в этой работе соображение, ловкость почти не играют роли: нужна только маленькая привычка, а с ней рабочий, работая все время на одном и том же станке, достигает просто поразительной иногда производительности [Зыбин и др. 1898: 52–53].
Как и Соединенные Штаты (хотя и по другим причинам), Россия испытывала недостаток квалифицированной рабочей силы, и подобное разделение труда открывало возможность для вовлечения в производственный процесс неквалифицированных рабочих с минимальным их обучением.
Долгое время производство стволов было самым значительным узким местом в отрасли стрелкового оружия. Ковка ствола вручную шла очень медленно (один рабочий мог делать три штуки в день) и приводила к большому количеству дефектов. Использование стали и распространение в Европе в середине XIX века механизированной нарезки каналов еще туже «сжали» это узкое место. Ижевский оружейный завод, расположенный сравнительно близко к уральским месторождениям железной руды и развитой на Урале горнодобывающей промышленности, должен был иметь возможность внести свой вклад в производство стволов. Однако долгие годы механизация там шла урывками, и подлинный прогресс был достигнут только после введения в 1870-х годах централизации оружейного производства.
С 1809 по 1866 год завод произвел около миллиона мушкетов, в основном с железными стволами. Хотя российские военные агенты в США сообщали, что там делали из русского железа стволы высокого качества, но для винтовок требовалась сталь, а не железо, обладавшее недостаточной прочностью. И русские, и американские производители оружия к 1860-1870-м годам пришли к выводу, что качество отечественной стали их не устраивает, и обратились к иностранным поставщикам, главным образом к вестфальской фирме «Бергер». Это, конечно, повысило цену и без того дорогой для небогатой страны продукции, а также поставило русскую армию в зависимость от поставок иностранной стали, а это было нежелательно в военное время, на что не уставали указывать оружейные эксперты [Бестужев-Рюмин 1863; Сирота 1950:15]. При использовании некачественных материалов даже применение машин отнюдь не гарантировало улучшения обстановки с производством. Двуствольный сверлильный станок и механизированная ковка стволов были представлены в 1840-х годах, но и в 1860-х годах стволы изготавливались в основном вручную. Механизированная ковка стволов, введенная впервые в 1856 году, только увеличила выход брака, вследствие чего машинную обработку сократили и вернулись к ручному труду. Аналогичными трудностями сопровождалось изготовление замков и лож. Машины для штамповки и изготовления замков, «появившиеся», по расплывчатой формулировке Александрова, в конце 1850-х – начале 1860-х годов, в производство не пошли. По его утверждению, эти операции не были механизированы до конца 1870-х годов, поскольку военные власти были заинтересованы в более дешевом ручном труде [Александров 1957: 57–61][278].
Модернизация производства в Ижевске проходила по трем направлениям. Во-первых, с созданием в 1870 году Ижевского сталелитейного завода Ижевск не только прекратил импорт иностранной стали, но даже начал экспортировать готовые стальные стволы на другие оружейные заводы [Ашурков 1962: 22]. Наличие отечественного источника сырья открыло возможность для второго направления модернизации – механизации. По состоянию на июнь 1872 года ручным изготовлением переделочных винтовок Крнки все еще занимались около 5000 рабочих. О том, что механизация стала для правительства главным приоритетом, прямо говорят условия второго арендного договора (1873 год), предписывавшие начальнику оружейного завода П. А. Бильдерлингу (1844–1900) механизировать производство стволов. Как и в Туле, толчком к механизации стала необходимость оборудовать завод для производства винтовки Бердана, и в период с 1872 по 1873 год завод был оснащен 486 новыми станками, многие из которых были американскими. Производство винтовок увеличилось до 60 000 штук в год. В 1875 году завод был оборудован для начала производства винтовок Бердана, а три года спустя на станках работали более 53 % рабочих, занятых на важнейших этапах производства оружия [Александров 1957:108; Зайончковский 1952: 143; Александров 1984: 41][279].
Использование стали и механизация работ ускорили третье направление модернизации – специализацию и централизацию. Однако изменения в организации труда были не такими кардинальными, как в Туле. После 1866 года – даты отмены крепостного права в Ижевске – структура цехов не изменилась и некоторые рабочие продолжали содержать небольшие мастерские дома. Тем не менее производственный процесс действительно стал более сложным, более механизированным и более зависимым от единообразия и точности изготовления деталей, требовавшихся для винтовки Бердана. Как и в Туле, все больше операций по производству комплектующих к оружию распределялось по разным цехам, что приводило к снижению значения ремесленных навыков. К концу 1870-х годов в процесс изготовления стволов были введены раздельные сверлильные и токарные участки, а в изготовление замков – раздельные штамповочные, фрезерные и слесарные участки [Александров 1957: 31, 34].
Рост специализации и механизации не обходился без неприятных побочных эффектов, а прогресс в машиностроении, как и в Соединенных Штатах, проявлялся медленно. Частые изменения моделей, особенно в конце 1860-х годов, вызывали приостановки производства. Например, в 1868 году численность занятых упала до 50 % от уровня 1864 года. Соответствующие калибры, инструкции и инструменты не всегда приходили на завод вовремя. И, несмотря на усложнение оборудования и производственных процессов, основным источником энергии оставалась река, течение которой зачастую оказывалось слишком слабым для того, чтобы вращать колесо, что опять же останавливало работу. Кроме того, внедрение фрезерных и токарных станков для изготовления стволов продолжало встречать значительное сопротивление со стороны военного ведомства. Чебышев, в частности, утверждал, что стволы машинного производства все же уступают стволам ручного изготовления. По-прежнему проблемой для Ижевска оставалась географическая отдаленность, затруднявшая новаторские изменения на предприятии, – даже после заключения повторного арендного договора в 1873 году и последовавшей механизации Ижевск продолжал заимствовать машинную технику у более совершенного оружейного завода в Туле [Александров 1957:32,36–37,58-59; Лилиенфельд 1861: 995]. Тем не менее в конце концов там был изготовлен 1 000 000 винтовок Бердана, и официальная армейская газета «Русский инвалид» восторженно писала о переменах в Ижевске, сообщая, что успешное обновление завода за такой короткий период и его адаптация к машинному производству самого лучшего огнестрельного оружия по образцу самых известных американских и английских заводов, несомненно, опровергают безверие России в собственные производственные силы [Ижевский оружейный завод 1873: 3].
Выбор системы винтовки для перевооружения и возможное принятие на вооружение конструкции Бердана во многом были обусловлены решением использовать металлические патроны. Как и в случае с винтовками, решение о принятии их на вооружение было принято с учетом будущих потребностей отечественного производства. Когда Военное министерство заимствовало у США технологию механизированного производства винтовок, оно также приняло меры для производства в России соответствующих боеприпасов. Первые станки для изготовления металлических патронов были созданы в 1866 году в капсюльном отделении Охтинского порохового завода в Санкт-Петербурге. Годом позже открылся Санкт-Петербургский патронный завод, в составе которого имелись два цеха по изготовлению металлических гильз, находившиеся в ведении комиссии перевооружения армии. Патронному заводу было поручено производить 1 000 000 патронов в год, наладить серийное механизированное производство, приобрести опыт изготовления специальной техники и организовать подготовку квалифицированных рабочих. Пока Union Metallic Cartridge Company выполняла крупный русский заказ на металлические патроны центрального воспламенения, Горлов заказал для оборудования завода в Санкт-Петербурге американские станки, шаблоны, инструменты, латунь и даже квалифицированных рабочих из Соединенных Штатов. Поскольку в России не было подходящего рабочего и измерительного инструмента, чрезвычайно важным шагом на пути к производству металлических патронов малого калибра было приобретение серии прецизионных калибров, шаблонов и пуансонов[280].
В 1871 году цех металлических гильз был перестроен для использования станков десяти типов, привезенных из США или изготовленных по американским образцам на русских заводах. Сначала на заводе делали патроны как для переделочной винтовки Крнки, так и для «Бердана», но после 1873 года все производство было переключено на «берданки». К 1874 году Санкт-Петербургский патронный завод ежедневно производил на станках 22 типов 25 000 патронов для винтовки Бердана