В тридцать пять лет Аграфена родила сына. Может быть, встретила человека по сердцу, да судьба дороги развела, а может быть, просто решила иметь ребенка, только об этом никто не знает. На расспросы об отце Петьки она шуткой отвечала: «Или мало у нас в селе проезжих молодцев бывает?» А когда Петька вырос и спросил: «Кто мой отец?» — Аграфена задумалась, а потом ответила: «Отец твой, Петруша, очень хороший человек». Так для всех это и осталось тайной.
— Как у вас на ферме дела? — спросила Анна.
— Так-то ничего, да вот руки у меня болеть стали. — Аграфена посмотрела на свои опухшие пальцы.
— Механизацию надо вводить.
— Нина Васильевна пообещала. А то что получается: мужики уже все давно на технику сели, вручную только дрова колют. А вот доярки будто богом забыты: вся механизация — вилы да ведра.
— Если Нина Васильевна пообещала, то построит.
— Это еще когда будет. А сейчас доярки не найдешь. Хоть репку-матушку пой.
— К вам же пять девчонок после десятилетки пришли.
— Трое уже уехали в город на камвольный комбинат. Вот так и живем.
Анна допила чай и заторопилась.
— Спасибо большое тебе, Аграфена, за блины.
— Куда же ты спешишь?
— Мне еще надо Князя увидеть.
— Забегай.
От фермы отошла колонна тракторов с тележками, груженными перегноем. Федор бульдозером-погрузчиком буртовал навоз. Анна поднялась на кучу.
— Ты что это колдуешь? — вылезая из кабины, спросил Федор.
Анна окинула его быстрым взглядом. В каждом движении Федора чувствовалась уверенность, сила. «Ходит же по земле счастливая девчонка», — тепло подумала Анна.
— Если ты думаешь, что Князю Гантимурову необязательно здороваться с дамами, то глубоко ошибаешься.
— Извините, пожалуйста, — Федор галантно приложил руку к груди. — Доброе утро, Анна Матвеевна.
— То-то, — улыбнулась Анна. — Послушай, Князь, как ты думаешь, этого перегноя хватит на мои поля?
— Под посев пшеницы хватит. Я подсчитал. Если будет ошибка, то небольшая.
— А на пары что повезешь?
— Придет время, Петрович скажет.
— Вот приедет барин, барин нас рассудит, — уколола Анна. — А тебе для чего голову приладили? Девчонок соблазнять?
— А это, Аннушка, плохо или хорошо? — зная себе цену, улыбнулся Федор.
— Мне кажется, мужчина иногда и о делах должен думать.
— А я, по-твоему, свою голову сдал в камеру хранения? — загорячился Федор. — Да мои парни по полторы нормы в день выполняют.
— И через две-три недели будут безработные.
— А кошары, катоны для чего? Там из навоза сопки выросли.
— А знаешь, как раньше старики говорили: добудь дедовского навозу, снопы валиться будут с возу. А еще начальник отряда плодородия. К тебе надо приставить бабушку Дулму, чтобы думала за тебя.
— Да ты что, сегодня не с той ноги от кровати отчалила?
Из ложбины вынырнул «газик», не сбрасывая скорости, подъехал к Анне с Федором. Из машины вышел Алексей. Анна внутренне подобралась.
— Ну, здравствуйте, — Алексей пожал руку Анне, а затем Федору. — Как у вас тут дела?
— Скорость корабля — самая большая, — ответил Федор.
— А вы семена достали? — спросила Анна.
— Пшеница и овес — элитные. Для вашего отряда хватит.
— А как же звенья?
— В этом году будут сеять теми, что у них есть. А вот о будущем годе вам придется подумать. Для этого и создали семеноводческий отряд.
Федор ехидно улыбнулся: мол, съела. Но Анна сделала вид, что не заметила его ехидства.
— Алексей Петрович, мне сейчас Федор Степанович одну идейку подкинул.
— Люблю думающих людей. Выкладывайте свои идеи.
Федор округлившимися глазами посмотрел на Анну.
— Не купить ли нам перегной в Ключевской у Неделина? — предложила Анна. — Их ферма от наших полей в двух километрах. Там перегноя целая гора, еще с тридцатых годов лежит. Не пропадать же добру.
— А у нас своего мало?
— Федор Степанович говорит, что свой-то еще пригодится. Поля-то кормить да кормить надо.
Анна незаметно покосилась на Федора, тот показал ей кулак.
— Федор Степанович прав, — задумчиво проговорил Алексей. — А вы думаете, Неделин продаст нам удобрение?
— Да он его так отдаст, — махнула рукой Анна. — И еще скажет: «Век космоса и навоз — категории несовместимые, это понимать надо».
Анна так скопировала интонацию Неделина, что все невольно рассмеялись.
— А как добудем этот перегной? — спросил Алексей. — Он сейчас тверже камня.
— Мы с Арсаланом прикидывали. На ферме кочегарка. От нее к куче подведем горячий воздух. Через сутки перегной хоть лопатой бери. Аюша Базаронович говорит, что по вывозке перегноя организует субботник.
— Спасибо. Сегодня же поеду к Неделину.
Нина Васильевна неторопливо шла к правлению колхоза. Из-за гор к бледному холодному небу поднималось красное солнце. Над селом стояла тишина. Воздух был чистый и звонкий. Вдали показался человек. Вроде Ваня. Нет, у него походка не такая. С приездом Алеши его как будто кто-то подменил. К делам интерес потерял. Вчера вроде под хмельком был. За ним такого не водилось. «Все это Анна…» — с неприязнью подумала Нина Васильевна.
В правлении колхоза Нину Васильевну поджидал Матвей Иванович.
— Доброе утро, — кивнула Нина Васильевна. — Тебя все сон не берет.
— Не до сна мне, Нина Васильевна. Концентраты кончились. А вчера во второй отаре окот начался.
— По скольку ягнят в сутки принимаете?
— От двух-то отар около ста идет. Много двоен. Есть даже тройни.
— Как парни и девчата работают?
— Бывает что-нибудь и набедокурят. Так на то она молодежь. А так не пожалуюсь. Сакманщики нужны. Я пятерых женщин подобрал, договорился с ними. Твое указание нужно.
— Забирай. И концентратов тебе сегодня подбросим. Только береги каждый грамм. С кормами дело худо.
— Тогда я пошел. Мне еще надо к зоотехнику забежать. До свидания.
Нина Васильевна осталась одна. «Матвей Иванович как-нибудь с кормами выкрутится. Он на окот сохранил культурное пастбище. На носу май. А на весенний окот пойдет пятнадцать отар. Чем кормить? Придется ехать в Читу к начальству и просить концентраты. Иначе дело худо будет. Падежа не миновать».
В кабинет несмело вошла Аграфена.
— Вызывали, Нина Васильевна?
— Проходи, садись.
Аграфена села в сторонке от стола, поправила платок, положила на колени большие натруженные руки.
Нина Васильевна взяла сводку по надоям молока.
— Почему за последние три дня надои упали?
— Кормоцех выходил из строя. Я давно уже говорила Ивану Ивановичу, чтобы он посмотрел. Так ему все некогда было.
— А что ко мне не зашла?
— Как-то неудобно жаловаться.
— Ты это, матушка, брось. Ей неудобно жаловаться. А вот молока несколько центнеров потеряли, это удобно? С Иваном Ивановичем разберемся. У Спиридоновны как здоровье?
— На курорт бы ей надо.
— Я вчера звонила в райком профсоюза. Путевку ей выделили с начала следующего месяца. Пусть собирается. Подбери за нее человека.
— Хорошо.
— Завтра после обеденной дойки проведем совещание с работниками фермы. Ты подготовься выступать. Обсудим, как весну жить будем.
Аграфена вышла, Нина Васильевна посмотрела на часы: пора уже на планерку собраться, а никого нет.
В дверях появился Аюша Базаронович. Был он в телогрейке, сапогах.
— Ты мне не скажешь, где люди? — спросила Нина Васильевна.
— Все на субботнике. И нам пора.
— А я совсем забыла. Ивана Ивановича не видел?
— Уехал в «Сельхозтехнику» за запчастями к комбайнам.
— А завтра он этого не мог сделать?
— Сказал, что иначе ремонт остановится. Да и без него у нас людей хватит.
— И без тебя могли бы обойтись.
— Я — другое дело.
Аюша Базаронович с Ниной Васильевной ехали в одной автомашине. Солнце уже поднялось, и степь сияла радостным светом. Турпаны в скалах начали свои брачные игры, их плачущий крик: «Ко-аа, ко-а-а», — разносился по Онону.
Впереди показалась ферма. Она стояла в небольшой ложбине под сопочкой, которая защищала ее от ветров. Невдалеке от нее тремя курганами возвышался навоз. От них к полю двигались десятки подвод, тракторы с тележками, между ними, как челноки, сновали самосвалы.
— Аюша Базаронович, ты где это набрал такое мамаево войско? — радовалась Нина Васильевна.
— Комсомольцы и пионеры реквизировали у чабанов все телеги на сегодня.
— Ну, молодцы. А обед будет?
— Тетушка Долгор и Маруф Игнатьевич с вечера варят и парят.
Работой по вывозке навоза руководил Федор. Только он мог разобраться в этом движущемся муравейнике телег, автомашин и тракторов. Куртка на нем распахнута, кепка сдвинута на затылок. Федор шумел на парней, которые пытались подъехать под погрузку вне очереди и вносили неразбериху, следил, чтобы не простаивали автомашины и тракторы.
— Федор Степанович, куда мне становиться? — спросила Нина Васильевна.
— Трактор не разучились водить?
— Можно попробовать.
Федор махнул рукой Петьке, который подъехал к погрузчику.
— Становись на погрузку телег. А на твоем тракторе будет работать Нина Васильевна.
Нина Васильевна уехала. Петька взял лопату и встал рядом с Алексеем на погрузку навоза.
— Что, Петро, вышибли тебя из седла? — улыбнулся Алексей.
— Но-о-о, — качнул белобрысой головой Петька. — Я это Князю припомню.
— Не нравится лопата?
— Но-о-о. Это все равно как летчика посадить на телегу.
— Ничего, Петро, ты еще свое налетаешь.
Подъехала Анна, пока грузили тележку, подошла к ним.
— Беда мне с этим народом, — пожаловалась она Алексею.
— Что случилось?
— Я им говорю, ссыпайте навоз в одну кучу. Только отвернусь, а они сыплют его вдоль всего поля.
— Это переживем. Подгоним завтра бульдозер и сгрудим.
В полдень, когда половину навоза уже увезли, приехал секретарь райкома Шемелин. Он с удивлением посмотрел на работающих, Увидев Алексея, подошел к нему. Из-под пушистых бровей глянул на дорогу.