— Я только об этом и мечтаю!
— Даже после сегодняшней ночи?
— Особенно после сегодняшней ночи! Я хочу быть рядом с вами всегда и жалею о том, что многое уже пропустил…
— Но семья должна жить вместе…
— Маш, ты о чем? Конечно, вместе! Какие тут могут быть варианты?
— Мы… не можем быть вместе, — слова шли с выдохом, словно из глубины души, и Маша сама ужаснулась безысходности, которая была в них, — потому что я не смогу жить в Москве…
— Как ты меня напугала! Ты думаешь, что я к Москве привязан цепями и канатами? Ты думаешь, что у человека нет ничего священнее Москвы? Это новое мерило общечеловеческих ценностей? Знаешь, почему мы все-таки встретились на вокзале? Я уже сидел в вагоне, но перед самым отправлением вышел, потому что решил остаться. Навсегда остаться! Понимаешь? Я ничего конкретно еще не планировал, я сошел с поезда, чтобы быть рядом с вами.
Маша непонимающе смотрела на Максима и одновременно старалась удержать термометр под рукой сына.
— Я влюбился в твой край два года назад, — продолжил Максим. — Ты тоже к этому причастна. Я, как и ты, хочу, чтобы наш сын дышал чистым горным воздухом, ел картошку, которая вкусно пахнет, когда варится. Я хочу, чтобы мой сын бегал по чистому снегу, жил в доме, который не рухнет от злого умысла или чьей-то безалаберности. Я хочу вместе с ним купаться в бассейне, который построю собственными руками, думая не о барышах, а о нашем здоровье. Знаешь, — улыбнулся он, — я страшно люблю машину, но в Москве я уже давно не получаю удовольствия от езды на ней. Я родился и большую часть жизни прожил в Подмосковье и, наверное, так и не стал москвичом. «Москва, как много в этом звуке!..» Когда это было? Сейчас в этом звуке есть и взрывы, и выстрелы… Я точно знаю, что буду счастлив и без Москвы, если вы будете рядом со мной, если сумею сделать счастливыми вас. Я понимаю, почему ты не хочешь жить в Москве.
— Нет, это не совсем те причины… я не сумела полюбить ее… так складывалась моя жизнь, хотя с тобой я тоже согласна.
— А еще? На что ты согласна? Согласна ли ты и в горе, и в радости, пока…
— Да, я согласна! Только не говори этого страшного слова!
— И не буду! Перед нами вся жизнь! — рассмеялся он. — Маш, можно я тебя поцелую? — неожиданно тихо попросил он. — Я жду этого уже два года…
— Почти… два года, — тихо поправила Маша.
Их губы встретились, и совсем как тогда, они забыли обо всем на свете. Только требовательный стук сына вернул их к действительности.
— Если бы я не знал, что впереди у нас еще много интересного, я бы уже умер прямо сейчас, потому что уже узнал настоящее блаженство, — прошептал Максим.
— Давай самое интересное оставим до свадьбы, — краснея, попросила она.
— Ты думаешь, что я могу отказать тебе? Да, мне будет трудно, но ради тебя я готов и на большее! — улыбнулся он и снова поцеловал ее.
В этом его поцелуе было больше нежности, чем страсти, этот поцелуй уже был поцелуем ожидания. Его прервал телефонный звонок.
— О, мы не одни! — рассмеялся Максим. — Я уже было начал думать, что мы на необитаемом острове. Это отец!
— Макс! Если ты немедленно не разрешишь маме приехать, то она, не зная, куда себя деть, начнет ремонт в квартире! Ты представляешь себе последствия?
— Пап, я не знаю, Мотя заболел…
— Как Мотя заболел? — успел спросить Анатолий Семенович, а дальше инициативу перехватила Наталья Борисовна.
Максиму пришлось подробно рассказывать матери о событиях вчерашнего дня и прошедшей ночи.
— Мы немедленно выезжаем! Я прямо сейчас заварю в термосе шиповник! И не спорь со мной! — решительно заявила она.
— Они едут? — тихо спросила Маша, после того как Максим положил трубку.
— Маша, да ты не волнуйся. У меня отличные предки!
— Ты поиграешь с Мотей? Ему уже лучше. — Маша дала сыну лекарства и передала его Максиму. — А я займусь обедом. У нас ведь будут гости.
— Маша, это совсем не обязательно!
— Но ведь обед все равно нужно готовить?
— Ну в общем-то… знаешь, я еще не привык к семейной жизни…
— Значит, не отвлекайте меня! — уже по-боевому распорядилась Маша. — Займитесь делом!
— Мотя, а где наше дело? Куда мы с тобой пойдем?
Малыш взял его за палец и потянул в сторону комнаты, где было много игрушек. Маша изучила содержимое холодильника и занялась обедом, стараясь не думать о предстоящей встрече с родителями Максима.
Через два часа о ее начале известил дверной звонок.
— У них же есть ключи! — возмутился Максим и пошел открывать дверь.
Маша, взяв сына на руки, встала в проеме двери, с тревогой ожидая появления родителей Максима.
— Где наш внук?! Немедленно покажите его нам! Почему его от нас прячут?! — едва переступив порог, начал возмущаться Анатолий Семенович.
Услышав его слова, Маша побледнела. Забытые страхи вновь вернулись к ней. Слезы брызнули из глаз. Она сильнее прижала сына к себе, собираясь удерживать его изо всех сил, если его будут отнимать.
— Боже! Посмотрите! Это же маленький Максим! Даже вихор у него такой же, а глаза… Макс, я же говорила, что у Моти твои глаза, — причитала Наталья Борисовна. — Маленький мой, как же я тебя ждала, — уже плакала она. — Наш золотой звездный мальчик…
— Почему «звездный», мам? — улыбнулся Максим.
— А ты не догадываешься? — сквозь слезы улыбнулась Наталья Борисовна.
— Так, встреча вышла радостной! — подвел итог Анатолий Семенович.
— Маша, чего ты испугалась? Отец шутит, он у нас вообще шутник-профессионал.
— Маша, ради Бога, простите, если я вас напугал. Дети, давайте пройдем в ваши покои и все успокоимся, — предложил Анатолий Семенович. — А чем это так вкусно пахнет? Мать! В доме нашего сына наконец-то запахло пирогами!
— Нет-нет, — слабо запротестовала Маша, — это не пироги, это слойки с бананом и шоколадным кремом.
— Да? — удивился Анатолий Семенович. — Наконец-то мы отведаем слоек, а то прежде тут все больше лобстером угощали. Наша мама его просто обожает. Машенька, вы умеете готовить лобстера?
— Я смутно представляю, что это такое, но можно поискать рецепт, — смутилась Маша.
— Папа! — возмутился Максим.
— Толя! — Наталья Борисовна умоляюще смотрела на мужа.
— Нет, Машенька, не надо ничего искать! Часто свое счастье мы ищем не там, где оно нас ждет, — улыбнулся он. — Позвольте обнять вас вместе с внуком и сказать вам спасибо.
— Да, Машенька, спасибо вам за внука! — опять заплакала Наталья Борисовна. — Вы ведь могли и не сохранить его.
— Нет! Я не могла не сохранить его! — почти резко возразила Маша.
— Да, конечно, простите, — смутилась Наталья Борисовна.
— Нет, ничего, — улыбнулась Маша, — давайте лучше обедать!
Она понимала, что при первой встрече в их достаточно необычной ситуации неизбежны какие-то недоразумения, и придавала значительно больше значения делам, чем словам.
«А сделали они много! И для сына, и уже для внука. Мы обязательно поймем друг друга», — думала Маша, накрывая на стол.
Максим взялся ей помогать, Наталья Борисовна занялась внуком. Анатолий Семенович устроился на диване и наблюдал за всеми.
— Максим, ты не представляешь, как я рад встрече с потомком! — радостно сообщил он проходящему мимо Максиму.
— Да, так рад, что чуть все не испортил! — заметил Максим.
— Да ладно тебе, зануда! А вообще, сын, ты молодец! Ты долго искал, но, по-моему, нашел то, что надо! Хотя я в тебе и не сомневался, все-таки ты мой сын!
За обедом во главе стола в компьютерном кресле, между подлокотниками которого был натянут ремень, восседал Мотя. Разговоры были только о нем. Наталью Борисовну интересовало все, что касалось ее внука.
— Бабушка, какая ты у нас любопытная! — смеялся Максим.
— Ба? — спросил Мотя, услышав знакомое слово.
Наталья Борисовна просто растаяла от удовольствия, а Анатолий Семенович тут же взялся учить с Мотей новое для него слово «дед», но еще успевал нахваливать и Машины блюда.
— Правда, Маша, все очень вкусно, — поддержала мужа и Наталья Борисовна.
— Ну что вы! Я два года не готовила, немного отвыкла, — смутилась Маша. — А готовить люблю.
За чаем обстановка стала еще более непринужденной.
— Почему я никогда не ел таких слоек с начинкой?! — возмущался Анатолий Семенович.
Все смеялись, а Маша, заметив, что малыш трет глазки, решила уложить его спать. Лекарство ему дала бабушка, отваром шиповника напоил дедушка.
— Вот и состоялось твое знакомство с родственниками, — улыбалась Маша, поглаживая сына по спинке. — Ты спи, радость моя, и выздоравливай поскорее.
Убедившись, что малыш уснул, она вернулась в гостиную, где на диване сидели родители.
Увидев, что Максим убирает посуду, решила помочь ему.
— Смотри, — тихо шепнул ей Максим и глазами показал в сторону дивана.
Родители на цыпочках, друг за другом крались в комнату, где спал Мотя. Максим усмехнулся, но ничего им не сказал.
— Маш, мы заставили тебя поволноваться. Ты прости нас, но это было неизбежно. Я еще ничего не сказал родителям о том, какое решение мы с тобой приняли. Пусть поживут немного в идиллии. Кстати, пойдем глянем одним глазком на святое семейство, — улыбаясь предложил он.
Стараясь не шуметь, они подошли к открытой двери и замерли, пораженные увиденной картиной: родители на коленях стояли по обе стороны кровати, на которой спал их внук, и неотрывно смотрели на него.
— Как ты думаешь, стоило нам ради такого момента приезжать в Москву? — тихо спросил Максим. — А здорово мама придумала про золотого мальчика. Родная моя, спасибо тебе за настоящего маленького принца. — Он прижал Машу к себе, поцелуем украв улыбку с ее губ. — Теперь я знаю, что такое счастье…
Глава 23
О болезни внука Наталья Николаевна узнала только через два дня, когда сама, потеряв всякое терпение, позвонила Маше.
— Маша, я уже боюсь самого слова «Москва»! Это какой-то Бермудский треугольник! Вы опять пропали?