КОСТРЫ
Когда чуть теплятся костры,
Лесным укроются туманом,
Мой край до утренней поры
Стреножен ночью, как арканом.
И все ж не верно, что кругом
Все замирает, засыпает.
Во мгле невидимым костром
Поэта сердце вновь пылает.
У сердца давний разговор
С седой Полярною звездою
И с белизною дальних гор,
И с многодумною тайгою.
Когда костры заснут в золе
За потемневшими лесами —
Сердца поэтов на земле
Горят высокими кострами.
«На небе ни звездочки…»
На небе ни звездочки.
Тьма.
Лишь ветер находит дорогу.
От ветра, как бубен, дома
Гудят, поднимая тревогу.
Девать ему некуда сил?
Волну приподнял он речную,
И лодку в волне утопил,
И в чащу вломился лесную.
Но там, в приполярных лесах,
За ночь обломал свои крылья.
Бескрыло забился в ветвях
И выдохся, взвыв от бессилья.
Земле приносящие зло,
Они исчезают, как ветер…
Ни звездочки в небе.
Светло.
И звонкая тишь на рассвете!
«С первого пронзительного крика…»
С первого пронзительного крика
До молчанья смертного у нас,
Даже если ходим далью дикой,
Нету ближе материнских глаз.
Горе сына стянется арканом
И на сердце матери моей.
Мать меня считает мальчуганом,
Хоть у сына — двое сыновей…
Добрые дела сынов, как птицы,
К матерям летят среди зимы.
Нам во сне любое может сниться,
Ну а мамам снимся только мы.
Солнце не лучится в непогоду,
Вечно в доме не сберечь тепло.
Только сердце матери сквозь годы
Светит одинаково светло.
Снова по ночам не спится мамам,
Вновь тревожно им за сыновей.
Знаешь что? Пойду и телеграмму
Я отправлю матери своей.
«Для костра деревья выбирая…»
Для костра деревья выбирая,
Береги подлесок. Осторожно!..
Вон сосна, засохшая, седая,
Предлагает: «Мне в кострище можно!»
Старые деревья неказисты,
Но зато горят они искристо.
Как у них тревожно и счастливо
Рвутся к небу огненные гривы!
Им уже потомства не прибавить,
Счастье — на земле прибавить света.
Не упасть в болотное бесславье,
А пылать, как солнечное лето.
ИЗ НУРЫ БАЙРАМОВА
«Я прячу ноги теперь от пыли…»
Я прячу ноги теперь от пыли,
И руки прячу я от лучей,
И не брожу там, где мы бродили,
Когда колышется суховей.
А было:
Бегал по ранним росам,
Босой, как наши мальчишки все, —
По взгорьям утренним и откосам,
Где каждый стебель сверкал в росе.
Я рос, по росам ступая этим,
Они искрились:
— Иди вперед!
Я, может, стал потому поэтом,
Что верил: силу роса дает.
Потом учился, шагал планетой,
Парил в заоблачной тишине,
Но часто думал я до рассвета,
Что не хватает чего-то мне.
И сердце выплеснуло тревогу —
Мне с каждым годом все тяжелей,
А не хватает совсем немного,
Мне не хватает росы полей.
«Вновь июнь тяжелеет плодами…»
Вновь июнь тяжелеет плодами,
А в горах бурно тают снега.
И реке, напоенной снегами,
Сразу стали тесны берега.
Обуздан ее норов, попробуй!
С ходу бросилась на островок.
Так, что кажется:
мутная злоба
Захлестнула ревущий поток.
Эй, река, ты подумай сначала,
Не сходи ты от гнева с ума!
Ты сама островок создавала,
И вскормила его ты сама.
Ты песок для него приносила
И цветы зажигала огнем.
Образумься, умерь свои силы, —
Слышишь, птицы щебечут на нем.
«Золотая пора в Копет-Дагской долине…»
Золотая пора в Копет-Дагской долине:
Тучи гуще, прохладней осенние дни.
Стаи птиц потревожил сверкающий иней,
И в большую дорогу собрались они.
Утки, крякая, взмыли за желтые горы,
Зябнут осенью утки и жаждут жары…
Так тоскливо остаться в отлетную пору
Одиноким и старым у склона горы.
Не догнать улетающий клин журавлиный,
Крылья стали тяжелыми у журавля.
Он рванулся, хотел он взлететь над долиной,
Но как будто его удержала земля.
Он застыл на холме, молчалив и тревожен,
И на скалы отвесные смотрит в упор:
Даже если взлетит он, то сможет ли, сможет
Улететь за вершины нахохленных гор?
Даже если дотянет до речки далекой,
Возвратится ль когда-нибудь снова домой?
Ярко-красные маки с густою осокой
Без него зашумят копет-дагской весной.
А над ним пролетают веселые птицы
И как будто кричат:
— Что ты медлишь, чудак?
Он рванется за ними,
И тут же садится,
И тревожно глядит
На тебя, Копет-Даг!
«Все меняется в жизни, меняется…»
Все меняется в жизни:
И такое на свете бывает,
Что дорога в тропу превращается
И в дорогу —
Тропа вырастает.
Все меняется в жизни, меняется:
Море сушею стало с годами,
Ну а суша в моря превращается,
А пустыни густеют садами.
Все меняется в жизни,
Меняется:
Не замечу
Как стану степенным,
Но твои облик в душе сохраняется
Все таким же, как был,
Неизменным.
ТЮЙДУК
— Тюйдук,
Мой друг
Из камыша,
О чем поет твоя душа?
— О всех узорах на песке,
О первом утреннем цветке.
— О чем поешь, тюйдук, о чем?
— О ветре, спящем за холмом,
О том, как головы дрожат
Новорожденных верблюжат.
— О чем поешь, мой друг Тюйдук,
Когда роса еще вокруг?
— О том, что путь в жару далек,
Что зори — время для дорог.
КАРАКУМЫ
Кара — черный,
Кум — пески,
Кто им дал такое имя?
Не от черной ли тоски
Не назвали золотыми?
И обидели:
Они
Так на золото похожи.
А степных цветов огни
Почернели разве тоже?
Может, нефть глубин черна?
Древней бронзой золотится.
Раскалены докрасна
У людей пустыни лица.
Сколько света с вышины,
Синевы над кряжем горным!
Каракумы не черны.
Не бывает солнце черным!
РАДУГАСтихи для детей
НОВЫЙ ДЕНЬ
В роще крикнула кукушка,
Жук промчался:
— Жу-жу-жу.
Со стола возьму ракушку,
Быстро к уху приложу.
Полна ракушка звуками,
И звонами,
И стуками,
Скрежетами,
Скрипами,
Лязганьем,
И криками,
Плотничьими тресками,
И речными всплесками,
И гусиным гоготом,
И далеким топотом,
Писками мышиными,
Шепотами шинными,
Гулами машинными…
Лязгнул трактор на опушке,
Лес зашукал:
— Шу-шу-шу.
Новый день, а не ракушку
Возле уха я держу.
ОСОБАЯ СТРАНА
Есть за леском исхоженным
Особая страна,
Забором огорожена
Со всех сторон она.
Лишь ветерок затопает —
Луна нырнет в реку,
Там крыльями захлопают
Под крик: — ку-ка-реку!
Там утренней гимнастикой
День начинают свой
Инструкторы горластые
С куриною толпой.
И вот на все селение,
Рассказывая сны,
Кудахчет население
Той маленькой страны.
Им снилась Надя-птичница
И золото зерна.
Вдруг курица как кинется:
— Кудахт-кудахт — она!
И птицы к ведрам Надиным
Бегут вперегонки,
И зернышки, как градины,
К ним падают с руки.
Но ящик стал трибуною
Задире петушку.
И он собранье бурное
Открыл: — ку-ка-реку!
РАДУГА
В поле радугу крутую
Я увидела опять.
Вот бы ленту голубую
Мне из радуги достать,
Чтобы бантик завязать!
За полями,
За лесами —
Знаю! —
Радуга-дуга
Упирается краями
В заозерные луга.
Вон машина дяди Вити
Возит в город молоко:
— Дядя Витя,
Подвезите,
Мне совсем недалеко!
По лугам бежит дорога,
Отчего же не могу
Ни у леса, ни у стога
Встретить радугу-дугу?
Запестрело
Белым,
Алым
На поляне у реки.
Значит,
радуга упала
И разбилась на куски.
СВЕТОФОР
Сошлись два тракта,
Каждый важный,
И тормозит слегка шофер:
Здесь, как скворечник трехэтажный,
Над ними поднят
Светофор.
И вместо стеклышек