Для начинавших и неопытных художников академическая школа того времени была если не пагубной, то в определенной степени вредной. Группам «москвичей», время от времени появлявшихся в Академии художеств, всегда бывало там не по себе. Обычно они сразу вызывали внимание, интерес и даже восхищение учеников, но как бы не замечались, даже игнорировались профессорами. Их реалистический рисунок и живопись не подходили под академическую мерку, им очень трудно было претендовать на медали.
Почти одновременно с Рябушкиным поступили в Академию художеств Нестеров и Архипов. Пробыв по два года в натурном классе Академии и не добившись признания, они вернулись опять в Москву.
Рябушкин был в этом смысле одним из счастливых исключений, он получил четыре обязательных серебряных медали. В 1890 году он окончил Академию художеств, пробыв в ней восемь лет. Впрочем, нельзя сказать, чтобы его морили. Вскоре по поступлении в Академию он весь отдался иллюстрационной работе и, по-видимому, не особенно торопился с окончанием учебы, иногда целыми месяцами не посещал занятий.
В академический период жизни Рябушкина в многочисленных работах, как бы они ни казались сравнительно слабы и неоригинальны, начала складываться его самобытность, развилось то первоначальное умение, которое покорило даже академических профессоров. Работал он в то время так легко и быстро, что ему ничего не стоило справляться с академическими классными работами. Среди учеников он уже пользовался репутацией настоящего таланта, и, когда, наконец, явился в этюдный класс для писания этюда на большую серебряную медаль к полугодовому экзамену, тихий, скромный, молчаливый, одетый в старенький черный сюртук, и начал быстро и легко писать, все в перерывах толпились перед его мольбертом, как бывало всегда перед выдающимися этюдами.
Эсфирь перед Артаксерксом. 1887
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Слава его среди учеников росла. На одном из экзаменов его эскиз Эсфирь перед Артаксерксом вызвал целую сенсацию, так он был своеобразен среди шаблонных ученических эскизов. Все было нарисовано смело, уверенно и живо. Но начальству позы, костюмы и подчеркнутый реализм показались вольностью. Автор был вызван для объяснения и внушения, и на вопрос ректора, откуда он взял такие костюмы, скромно ответил: «Из академической библиотеки». То есть уже тогда Рябушкин старался в своих исторических работах опираться исключительно на документы и первоисточники.
В 1885 году по поводу просьбы Рябушкина о единовременном пособии в академической справке значится, что «ученик Рябушкин имеет большую серебряную медаль за рисунки, малую за этюд, по композиции в первых категориях более трех раз, по наукам во втором курсе занимался прилежно и не получал никаких стипендий». Рябушкин по- прежнему жил материально очень тяжело. Правда, как государственный крестьянин он получал стипендию 300 рублей в год. Но в 1889 году, во время конкурсной работы на малую золотую медаль, он снова вынужден просить о пособии, так как приходилось посылать часть денег старшему брату, учившемуся в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. «Приходится самому, - пишет он, - оставаться почти без средств». Пособие ему было дано.
С первых же дней пребывания в Академии художеств завязывается дружба Рябушкина с Ильей Федоровичем Тюменевым, великолепным знатоком русской старины, известным либреттистом и незаурядным музыкантом. С 1887 года, когда Тюменев купил находящуюся недалеко от села Доброго усадьбу Приволье, Рябушкин становится его частым гостем. Впоследствии Рябушкин с теплотой вспоминал длинные зимние вечера, когда он приезжал на рождественские праздники в Приволье. Эти вечера были заполнены музыкой, преимущественно из русских исторических опер. Работа над эскизами сопровождалась чтением былин. Как разыгрывалась фантазия, сколько рождалось в голове исторических образов! Именно тогда за несколько дней он написал большое панно Пир богатырей у ласкового князя Владимира для столовой в доме Тюменевых.
Рябушкин в Академии художеств очень увлекался композицией и сильно «набивал себе руку». С академических лет началась его иллюстрационная деятельность, которая продолжалась почти до конца 1890-х годов. Она давала ему заработок, и его работы помещались главным образом в Ниве, Всемирной иллюстрации и Историческом вестнике. Еще в первых книжках Исторического вестника за 1885 и 1886 годы помещены два его рисунка Марина Мнишек в утро Московского возмущения со статьей Костомарова и Поезд Марфы Посадницы и вечевого колокола со статьей Мордовцева. По поводу первого рисунка началась его переписка с историком Костомаровым. Но впоследствии Рябушкин сжег все хранившиеся у него письма, в том числе и письма Серова. Необходимо отметить, что эта страсть к сжиганию преследовала художника всю его жизнь.
Поезд Марфы Посадницы и вечевого колокола. 1885-1886
Николаевский художественный музей
Пир богатырей у ласкового князя Владимира. 1888
Государственный музей-заповедник «Ростовский кремль»
Андрей Петрович рвался к творчеству свободному, и благодаря этому те из его иллюстраций, в которые он вкладывал свое «я», справедливо считаются лучшими, хотя и в них он был связан определенным заданием. Так, например, когда наступало Рождество Христово, ему предлагали как знатоку XVII века сделать святочную иллюстрацию, относящуюся к этой эпохе. Близилась Пасха - и А.П. Рябушкин сидел уже за «обрядом христосованья Царя и Царицы» или за какой-нибудь соответствующей сценой, иллюстрирующей быт бояр того времени. Тут он был в своей сфере и без всяких затруднений создавал одну за другой весьма типичные сцены. Этот цикл работ сам Андрей Петрович называл историческим жанром и говорил, что больше всего склонен работать именно в данном направлении.
Количество иллюстраций, рисунков, набросков, сделанных Рябушкиным, громадно. По приблизительному подсчету всего их около двух тысяч. Весьма возможно, что той популярностью, которой пользовался при жизни Рябушкин, он гораздо больше обязан своим многочисленным иллюстрациям, чем очень немногочисленным картинам этих лет. У него начал вырабатываться интерес к истории, накапливались знания о бытовой стороне русской старины. Он внимательно вчитывался в источники, изучал подлинную уцелевшую старину.
В скитаниях по иллюстрированным журналам и в исполнении мелких заказов протекает жизнь Андрея Петровича в Петербурге. Летом 1886 года он едет с Абрамом Ефимовичем Архиповым на этюды в Рязанскую губернию. Эта поездка оказывается весьма плодотворной: Андрей Петрович привозит большой материал для своих будущих художественных произведений, этюды, превосходные рисунки и несколько альбомов, сплошь заполненных всевозможными заметками, набросками и тому подобным. Первым результатом этой поездки является его картина Ярмарка в Рязанской губернии, выставленная в 1886 году в Академии художеств. Эта картина упрочила за ним репутацию талантливого художника. К тому же времени относится этюд Дача, написанный в усадьбе Приволье.
Улица старой Москвы. 1890-е
Окружная картинная галерея, Ханты-Мансийск
Кабак. 1891
Государственная Третьяковская галерея, Москва
В 1890 году Рябушкин пишет Снятие с креста (Голгофа) - конкурсную программу на большую золотую медаль. История этой картины, самой большой у Рябушкина, очень характерна и для тогдашнего настроения художника, и для иллюстрации царивших академических порядков. Порядок для всех конкурентов тогда был один. Задавалась общая тема библейского или исторического содержания, конкурсанты запирались на 24 часа в отдельные комнаты и обязаны были исполнить эскизы, которые затем утверждались Советом или нет. И затем уже в программах, писавшихся к этим экзаменам, почти не допускалось изменений.
Первоначальный эскиз Рябушкина соответствовал академическим требованиям, и художник приступил к работе. Сохранилось много подготовительных эскизов, набросков, рисунков. В эти дни многие видят Рябушкина, то посещающего Смоленское кладбище, где он наблюдает во время похорон выражение лиц родственников умерших, то изучающего трупы в «препаровочных». Андрей Петрович сделал более 50 эскизов к своей программе Снятие с креста и громадный картон углем - Плач о Христе, совершенно не думая о том, что пора уже начать и саму программу. Собственно к программе он приступил лишь за месяц до срока конкурса и написал ее сразу, как говорится, в один присест, необычайно свежо и сильно.
Возвращение с ярмарки. 1886
Государственная Третьяковская галерея, Москва
Прогулка боярышни. 1893
Государственное музейное объединение «Художественная культура Русского Севера», Архангельск
Однако незадолго до срока подачи он соскабливает написанное и пишет все совершенно заново, далеко уходя в сторону от первоначального эскиза.
Когда его работу увидели товарищи-конкуренты, она вызвала общий восторг, так все это было сильно, выразительно и талантливо. Молва разнеслась по Академии художеств, к нему стали заглядывать профессора. Некоторые из них хвалили Рябушкина, а некоторые выходили молча, покачивая головой и как бы жалея его...
О необычайно даровитом молодом художнике Рябушкине и его программе прослышал И.Е. Репин. Он специально приехал в Академию и все свое внимание сосредоточил на картине Рябушкина. Это было событие в жизни Академии, так как Репин до этого вовсе не показывался в ее стенах. Но художник не ограничился одним своим посещением, а был еще несколько раз и, отзываясь о картине Рябушкина, заявил: «Удивительная вещь: чем дольше смотришь на нее, тем больше находишь интересного, и тем лучше она кажется!..».
Но, несмотря на похвалы, сыпавшиеся со всех сторон, Совет Академии решил дать строптивому конкуренту, отступившему от требований конкурса, только звание классного художника первой степени, лишив его большой золотой медали.
Но Рябушкин не проиграл. Президент Академии художеств, великий князь Владимир Александрович, назначил ему из собственных средств двухгодичную командировку.