– А для чего жвачка?
– Чтобы чем-то прикрепить пенни.
– И жвачка – самый лучший вариант? Не скотч, не суперклей?
– Я пытался придумать, что реально можно найти в этом месте.
– Давай перейдем к следующей игре, пока ты не начал рыскать под столами.
– К следующей игре?
– Иди за мной.
Я повела Дэкса в конец коридора, мимо бронзового бюста директора колледжа, который раньше располагался в этом здании, и уже на месте развернулась. В моем кармане лежали и другие игрушки в упаковках, и я достала два мини-фрисби с пластмассовыми пускателями.
– Ты устанавливаешь фрисби в пускатель и запускаешь. Чей пролетит дальше, тот и победит.
– А есть секрет, как запустить его дальше?
– Не знаю. Это ты мастер по секретам. – Осознав, как это прозвучало, я быстро добавила: – В смысле пенни, жвачка… может, и для этого что-то припасено.
– Нет.
– Ну, я не играла в них с детства, поэтому понятия не имею. Хочешь потренироваться?
Я думала, Дэкс откажется, но он разорвал обертку, внимательно рассмотрел синий диск и кивнул. Он воспринимал это серьезнее, чем я думала. Я пристально посмотрела на парня.
– Что? – нахмурился Дэкс.
– Ничего.
– Лжешь. Что не так?
– Ты любишь соперничать.
Парень ухмыльнулся:
– Не я дулся каждый раз, как проигрывал в покер.
– Я не дулась.
– Тогда как это называется?
Я запустила диск:
– Я называю это проявлением эмоций. Тебе стоит попробовать.
– Каких таких эмоций? – Дэкс тоже запустил диск. Его фрисби перелетел мой метра на два. Как он это сделал? – Так я победил?
– Нет! Это была тренировка. Ты хотел потренироваться.
– И кто из нас любит соперничать?
Я толкнула парня в плечо:
– Не я. Просто мне нравится следовать заранее установленным правилам.
Дэкс засмеялся и забрал наши диски:
– Как хочешь, так и называй.
Когда он поднял руку с пускателем, я толкнула ее, и диск угодил в стену.
Дэкс заворчал, но его глаза улыбались.
Я подняла свой пускатель и не заметила, как Дэкс шагнул мне за спину. Он резко взял меня за талию и развернул в другую сторону.
– Жулик! – закричала я, когда мой диск отрикошетил от окна за нами.
– Я думал, отвлечение – одно из заранее установленных правил.
– Ладно, хорошо. В этот раз никаких помех. Запустим их вместе.
Когда мы подняли пускатели, я все косилась на Дэкса, ожидая, что он толкнет меня или учудит что-нибудь еще. Этого не произошло, но я сбилась и слишком высоко запустила фрисби. Дэкс же запустил свой твердой рукой. И победил.
– Еще не пора второму правилу вступить в силу? – спросил Дэкс, полностью разгромив меня в нескольких раундах игры во фрисби.
– Второму правилу?
– Чтение.
– А-а….
– Третье правило тоже сойдет.
– Я наложила вето на третье правило. Последняя игра. – Я потянула парня за руку в стеклянный переход. Витраж сверкал еще ярче, потому что свет отражался от снега, покрывшего все вокруг. Я передала Дэксу «липкую руку». – Нам нужен дополнительный матч.
– Что за игра?
– Чья рука продержится на стекле дольше, тот и выигрывает.
– Выигрывает что?
– Ты хочешь на что-то сыграть? На правду?
Дэкс пощупал игровую руку, будто проверяя ее липкость, затем кивнул:
– Да.
Я досчитала до трех и бросила свою красную руку через перила. Она приклеилась чуть выше арки на окне. Зеленая рука Дэкса приклеилась к окну лишь частично. Я выиграю. Просто надо подождать.
– Как долго они провисят? – спросил парень.
– Однажды брат закинул руку на потолок, и она провисела там два дня, – улыбнулась я.
– Два дня?
– Это не норма. Ты не играл в такие в детстве?
– Нет. Не играл.
Я села, прислонилась к перилам и вытянула ноги перед собой.
– Классные носки, – сказал Дэкс.
Я, улыбнувшись, натянула носки на джинсы, и, хотя знала, что теперь выглядела смешно, мне стало гораздо теплее.
– Спасибо. Всем стоит их так носить.
Дэкс сел рядом, наши плечи почти что соприкасались. Между нами словно сквозила какая-то энергия. Вероятно, в этом коридоре единственным источником тепла были мы, и от этого энергия казалась осязаемой.
– Сколько твоему брату? – спросил Дэкс.
– Он на втором курсе университета. Девятнадцать. Так что я самая младшая, со всеми этими забавными чертами характера.
– Что за черты?
– Покладистая, целеустремленная, проницательная.
– Ты позволяешь этим чертам определять, кто ты есть?
– Нет. Есть много характерных черт самых младших детей, которые мне совсем не подходят. Что насчет тебя? У тебя есть братья или сестры?
Я слишком поздно поняла, что для Дэкса это могло быть больной темой. Он жил в приемной семье. Я не знала, как поступают органы социальной опеки.
– Нет. Думаю, это придает мне черты, характерные для единственного ребенка в семье.
– И что это за черты?
– Эгоистичный, скрытный, равнодушный.
Дэкс улыбался, так что я поняла, что хотя бы отчасти это шутка.
– Мне кажется, ты имел в виду «уверенный, независимый, высокомотивированный».
– Ты читаешь много книг по психологии?
При моем-то состоянии – да, много.
– Да, и моя подруга Лиза тоже единственный ребенок.
Лизе нравилось хвастаться, что это дает ей преимущество почти в каждом аспекте жизни. «За исключением скромности», – всегда указывала я.
– Ты знаешь Лизу? – через несколько секунд спросила я.
– Она индианка?
– Нет, это Эви. Лиза пониже, с каштановыми волосами.
Дэкс пожал плечами:
– Возможно, видел ее.
Он не знал Лизу, но знал меня? Я всегда думала, что многие в школе знают Лизу.
Мой взгляд переместился с неподвижных «липких рук» на улицу. Снежный покров теперь стал еще выше.
– Как думаешь, может погода влиять на сотовую связь?
– С таким небольшим количеством снега? Сомневаюсь. А что?
– Я понимаю, почему друзья не беспокоятся: они решили, что я уехала домой. Но я не звонила родителям тридцать шесть часов. Удивлена, что они не обшаривают город в поисках меня. Они должны были уже позвонить Лизе в коттедж. Ведь они думали, что я там. Лиза сказала бы, что меня нет, и кто-нибудь решил бы, что я здесь. Ничего не понимаю.
– Коттедж наверху? В горах?
– Да.
– Там, наверное, больше снега.
– Так, может, и связь хуже?
– Возможно. Если вышка повреждена или что-то еще.
– Если бы они не смогли ни с кем связаться, то просто предположили бы, что нас занесло снегом, да? Такое уже случалось. В смысле, что заносило снегом.
– Ну вот и все. Загадка отгадана.
– Да… наверное.
– У тебя есть другая теория?
– Нет.
Дэкс был прав. Ребят занесло снегом. Родители предположили, что и меня тоже. Джефф не открывал багажник все выходные, поэтому не видел мой рюкзак. Это единственное разумное объяснение. Лиза, наверное, сидела сейчас в коттедже с Эви и Морган и злилась, что я их бросила. Мы посмеемся над этим, когда ребята узнают правду. Что я провела все выходные в большой безлюдной библиотеке. Для меня это было новым приключением.
– А где ты еще ночевал? – спросила я.
Дэкс молчал, и я вдруг поняла, как это прозвучало вне хода моих мыслей.
– В смысле, когда уходишь из дому, а на улице идет снег, – исправилась я.
– Это происходит не каждую неделю.
– Знаю, но могу утверждать, что это и не редкость… Когда молчание парня затянулось, я добавила:
– Ты прав, лучше не говори мне, не то я появлюсь в твоем следующем убежище.
Этот комментарий вызвал у Дэкса слабую улыбку.
– Некоторые церкви иногда не запирают на ночь. И еще я не раз оставался в школе.
– В нашей школе? Правда?
Дэкс заерзал, и его плечо коснулось моего. Я не отодвинулась.
– Да.
– Тебе когда-нибудь бывает страшно?
– Нет.
– А ты чего-нибудь боишься? Что первым приходит на ум, если я попрошу назвать то, что тебя пугает больше всего?
Дэкс задумался.
– Я попросила ответить сразу. Не думать, а просто сказать.
– Обязательства.
– Типа перед девушкой?
– Перед всем. Перед девушкой, котом, учебой. Чего боишься ты? – спросил Дэкс, пока я не заставила его объясниться.
– Потери контроля.
– Над чем?
– Над парнями, котами, учебой. – Парень улыбнулся. – Не знаю, наверное, над всем. Вызовет меня учитель на уроке или нет. Сможет ли мама сохранить работу. Это неразумно, ведь не в моих силах это контролировать. Но в этом-то и суть. Мне бы хотелось иметь контроль над любой ситуацией.
Моя попа онемела от холода, но я сидела неподвижно, глядя на «липкие руки» на стекле и желая, чтобы зеленая рука провисела подольше, тогда игра не закончится. Что со мной не так? Прошло тридцать шесть часов, и мне, видимо, просто захотелось человеческого контакта. Я оперлась на правую руку, разрывая нашу связь. Я наблюдала перед лицом свое дыхание, выходящее белыми облачками.
От стекла отклеилась еще одна часть зеленой руки.
– Кажется, моя сейчас упадет, – сказал парень и поднялся.
– Я хочу выиграть честно.
Дэкс отступил:
– Выиграешь.
– Ты куда? – спросила я, когда он пошел вперед.
– Дай знать, кто победит. Я замерз.
– Нельзя просто так уходить. А что, если упадет моя рука?
– Ты из тех, кто об этом расскажет.
– Я могу соврать.
Дэкс хохотнул, продолжая идти:
– Нет, не сможешь.
– То, что тебе чертовски хорошо удается считывать мимику, не означает, что я не смогу соврать, – пробормотала я, но Дэкс уже ушел.
Вполне вероятно, он даже меня не услышал. Не знаю, почему я пыталась выставить себя закоренелой лгуньей или почему он заставил меня думать, что это должно стать моей целью. Я ведь не такая.
Глава 14
Зеленая рука упала примерно через час, красная – несколькими минутами позже. К тому времени мои руки онемели, а легкие превратились в лед. Подбородок дрожал. Я подняла «липкие руки» с пола и вернулась в главный зал. Там оказалась ненамного теплее.