– У тебя паническая атака? – услышала я далекий голос рядом с собой. – Что ты обычно делаешь в таких ситуациях?
Дэкс потирал мне спину.
В голове царил сумбур, и я не могла ни на чем сосредоточиться. Так плохо мне еще не было. Мне необходим свежий воздух. Нужно увидеть родителей. Брата. Людей, которые были уверены, что я мертва. Но это не так.
– Мне нужно отсюда выбраться, – говорила я раз за разом. И не могла остановиться.
– Отем, тебе нужно дышать. Зажми голову между коленей.
– Зачем?
Мир вокруг начал темнеть.
– Отем, посмотри на меня.
Я встретилась с Дэксом взглядом. Он смотрел на меня внимательно, сосредоточенно и гораздо более серьезно, чем когда-либо.
– Ты потеряешь сознание, если не успокоишь дыхание.
– Я не потеряю сознание, – задыхаясь, произнесла я.
– Может, раньше ты и не теряла сознание, но, думаю, у тебя никогда не было панических атак на пустой желудок.
Я не могла нормально вдохнуть.
– Мне нужно отсюда выбраться, – прошептала я.
– Знаю. Они едут. Кто-то уже едет сюда. Держись!
Не успела я понять, о чем говорит Дэкс, как все потемнело у меня в глазах.
Глава 18
– Ты меня слышишь? Открой глаза.
Я словно выбиралась из черной дыры. Усилий прикладывать не хотелось. Было легче остаться внизу и спать. Но у меня чесалось лицо, и желание, чтобы это прекратилось, взяло верх. Я попыталась дотронуться до лица, но мою руку откинули.
– Можешь назвать свое имя? Какой сегодня день?
Я открыла глаза и сразу же их закрыла из-за яркого света, затем проморгалась, смягчая жжение. Я лежала в машине «Скорой помощи». Надо мной, улыбаясь, стояла чернокожая женщина с гладко причесанными волосами.
– Привет. Добро пожаловать обратно, – улыбнулась она.
– Отем1! – пробормотала я.
– Вообще-то, сейчас зима.
Я сдвинула кислородную маску и попыталась сесть.
Женщина аккуратно опустила меня назад, надавив на плечи:
– Полежи спокойно, пока не доедем до больницы, а там доктор тебя осмотрит.
Ко мне возвращалась память, о том, что я видела в новостях. Живот скрутило. Я поискала взглядом Дэкса, но увидела только свисающие со стен трубки и пластиковые коробочки, очевидно с препаратами для оказания первой помощи. По другую сторону от меня сидел рыжеволосый парень с планшетом. Похоже, Дэкс успел сбежать до того, как приехала «скорая». Эта мысль помогла мне расслабиться. Я не хотела, чтобы парень попал в неприятности, а он был уверен, что так и произойдет, если он попадет в руки властей.
Я осталась лежать, но убрала с лица маску:
– Нет. Меня зовут Отем. Сейчас январь. День Мартина Лютера Кинга. Точную дату не помню. Я застряла в библиотеке. У вас есть телефон? Хочу позвонить родителям.
– Какой номер? Мы попросим их встретить нас в больнице.
– Спасибо.
Мама обычно не плакала, так что меня удивили слезы в ее глазах. И тогда я тоже пустилась в рыдания. Мы плакали по разным причинам. Она от радости: ее дочь жива. Я из-за того, что чувствовала себя ужасно, дав повод думать обратное. Мама прижимала меня к себе так долго, что доктору в конце концов пришлось сказать ей, что мне нужно поставить капельницу, чтобы предотвратить обезвоживание организма.
– Мам, я в порядке.
Глубоко вдохнув, мама заставила себя успокоиться, промокнула глаза и выпрямилась:
– Я знаю, что ты будешь в порядке. – Она повернулась к доктору, пока медсестра возле меня подготавливала иглу: – Когда она сможет вернуться домой?
– Как только мы прокапаем литр физраствора и снова проведем необходимые анализы.
Мама кивнула.
Медсестра показала на мою толстовку:
– Сними, пожалуйста, чтобы я могла поставить тебе капельницу.
Я забыла, что была в толстовке Дэкса. Подумав о нем, я посмотрела на ноги, на которых его носки все еще были натянуты на джинсы. В тот момент, когда мама повернулась ко мне спиной, я выправила джинсы. И вместо того, чтобы снять толстовку, как попросила медсестра, я закатала рукав. Мне до сих пор было холодно.
– Так пойдет?
Кивнув, женщина рассмотрела мою левую руку в поисках идеальной вены, затем поднесла иголку. Я тут же отвернулась и отвлеклась на разговор с мамой:
– Где папа?
– Едет сюда.
Я втянула воздух сквозь зубы, когда игла вошла в кожу. Медсестра прикрепила иголку пластырем.
– У кого-нибудь есть мои ботинки? – спросила я.
Медсестра и доктор обменялись взглядами и оба покачали головами.
– Мы посмотрим у входа, – сказала медсестра, и они с доктором оставили нас одних.
– Они, наверное, до сих пор в библиотеке, – улыбнулась мама. – Сомневаюсь, что кто-нибудь догадался забрать.
Я даже прекрасно помнила, где ботинки стояли – под стулом, рядом с рюкзаком Дэкса. Возможно, он забрал их, когда убегал. Надо будет спросить его в школе.
– Ты больше беспокоишься за ботинки, чем за телефон? – спросила мама. – Впечатляет.
– Точно. Мой телефон.
Я не хотела думать о своем рюкзаке в багажнике Джеффа и о том, что с ним случилось. Но знала, что должна. Теперь, когда я все объяснила и мама вроде начала успокаиваться, настало время узнать о Джеффе.
Но не успела я и рта раскрыть, как вошел мой старший брат Оуэн, а за ним папа, пресекая тот пугающий вопрос. О Джеффе.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я Оуэна. – А как же учеба?
– Сейчас праздник. К счастью, тебя объявили мертвой в праздник, не то я бы пропустил лабораторку по химии.
Точно, сейчас праздник, и конечно же брат добирался бы шесть часов из Университета Невады до дому.
Мама хлопнула его по руке:
– Не паясничай. Все серьезно.
– Теперь уже нет, – ответил брат, обнимая меня. – Рад, что ты жива.
– Да, я тоже.
Оуэн крепко взял меня за руку и не отпускал, пока я со смехом его не оттолкнула.
Папа присел на край кушетки:
– Что случилось?
Пришлось снова описывать всю ситуацию. Только я умолчала о Дэксе. Я обещала ему, что никому о нем не расскажу, и планировала сдержать свое слово.
– Как ты сейчас себя чувствуешь, детка? – спросил папа.
– Проголодалась. Молочный коктейль и картошка фри наверняка меня вылечат, – хлопая ресничками, ответила я.
Папа взъерошил мои волосы:
– Похоже, ты в порядке.
– Я тоже почувствую себя лучше с молочным коктейлем, – влез Оуэн. – Знаете ли, еще утром моя сестра была мертва.
Папа призадумался.
– Как вам такой слоган? – спросил он. – Молочные коктейли: лечение шока от мысли, что ваш любимый мертв.
Мама закатила глаза:
– Вэнс, ты ничем не лучше детей.
– Пойдем, Оуэн, – улыбнулся папа. – Возьмем коктейли на всех.
И они ушли, но перед этим Оуэн показал мне большой палец.
Мама так сильно сжала мою руку, что пальцы побледнели. Но у меня не хватило духу попросить ее ослабить хватку. Я заерзала на кушетке: жесткие больничные простыни вызывали зуд. Доктор сказал, я смогу уйти, когда весь физраствор из висящего рядом пакета вольется в мою руку, но, очевидно, это надолго, потому что пакет по-прежнему оставался почти полным.
– Мам, – произнесла я, не желая задавать вопрос, который нужно было задать. Я не хотела слышать ответ. Хотела притвориться, что теперь все нормально, раз я выбралась из библиотеки. – Как Джефф? Ты что-нибудь слышала?
– Он все еще в критическом состоянии – это последнее, что я слышала. Но я не узнавала со вчерашнего дня. Была занята поисками.
– Поисками? – Потребовалось много времени, чтобы понять: мама говорила обо мне. – Ах да! – Ее глаза блестели от сдерживаемых слез. – Прости, мам.
– Ты не виновата. Я так рада, что ты в порядке.
– Но Джефф…
Теперь слезы жгли мои глаза.
– Извини, дорогая.
– С ним все будет в порядке?
Мама погладила меня по руке, наконец ослабив хватку, но не ответила на мой вопрос.
– Мне можно его увидеть? Он здесь?
– Он в Солт-Лейк в отделении интенсивной терапии. Посещения разрешены только членам семьи.
Я кивнула. Может, отправить ему цветы или что-нибудь еще. Может, позвонить в больницу, и они расскажут мне, как он. Скажут, что он в порядке. Потому что с ним все будет хорошо.
Я пялилась на прозрачный пакет физраствора, пока не приоткрылась дверь и не появился белый стакан.
Я улыбнулась:
– Посмотрите-ка, кто пришел навестить меня. Молочный коктейль.
Мама повернулась на стуле:
– Заходи, Вэнс, не то доктор увидит, что ты протащил это сюда.
Папа вошел, за ним следом брат со своим стаканом коктейля.
– Я протащу что угодно и куда угодно ради своей единственной дочери.
Я сделала большой глоток.
– И сколько дней вы будете «мы рады, что ты жива» родителями? Хочу знать, как долго я смогу вами пользоваться.
Мама попыталась смерить меня серьезным взглядом, но в итоге ей пришлось снова сдержать эмоции.
Оуэн закатил глаза и за маминой спиной проговорил одними губами:
– Молодец.
– Ладно, хорошо, я не стану вами пользоваться, если ты перестанешь плакать, – улыбнулась я маме.
– Я просто так рада, – произнесла она.
Папа положил руку мне на плечо.
– Знаю, – пробормотала я.
Я знала, что родители уже в порядке. Но мне казалось, что для меня настоящая трагедия только началась. И все же ради них я постаралась выглядеть счастливой.
Мои родственники были не единственными посетителями. Не успела закончиться литр физраствора, как ко мне заглянули Лиза, Эви и Морган. Девочки сказали, что по новостям объявили об окончании поисков.
– Я думала, ты поехала с Джеффом, – прошептала Лиза, пока остальные общались с моими родителями. – Была в этом уверена. Мы даже не успели развести костер, когда повалил снег. Мы только добрались до поляны и решили отправиться сразу же в коттедж, чтобы потом не пришлось буксировать машины. Джефф уехал первым.
– Почему ты подумала, что я уехала, не сказав тебе?