– Ладно, я их обожаю, – бурчу я и прикрываю грудь диванной подушкой.
Я не слышу, что ему говорят по телефону, но когда мой взгляд от его красивого пресса перемещается на лицо, мне становится не по себе.
– Да, конечно. Я скоро буду. Спасибо, Боб.
– Что случилось? – спрашиваю я, когда Стайлз отключился.
Он берет в руки свои джинсы и садится рядом со мной.
– Это секретарь отца, Боб. Он сказал, что папе стало плохо и его увезли на скорой.
– О боже, – вырывается у меня. – Что могло случиться?
– Я не знаю, – вздыхает Стайлз. – Нужно ехать.
– Я с тобой. – Я живо соскакиваю с дивана и бегу в комнату за чистой одеждой.
– Позвоню пока маме! – кричит он мне вслед.
Мы приезжаем в Саут Энд в Бостонскую клинику, и нам приходится торчать в зале ожидания. Стайлз напуган, потому что врачи ничего конкретного практически не говорят. Мы ерзаем на неудобных больничных креслах, крепко сцепив руки, когда появляются миссис Мерлоу и Ханна.
– Мама. – Стайлз обнимает мать и передает то, что удалось выяснить. Но миссис Мерлоу уже в курсе, так как по дороге связалась с клиникой и потребовала всю информацию.
Ее лицо белее мела, я никогда не видела ее такой. Каштановые волосы рассыпаны по плечам, будто она собиралась в дикой спешке. Хотя о чем я, ведь так и было. Ее глаза на миг встречаются с моими, но она быстро переводит взгляд на сына. Я уже привыкла к этому, по крайней мере, в них больше нет пренебрежения или злости.
Ханна утыкается мне в живот, и я чувствую ее тяжелый вздох.
– Все будет хорошо, милая. – Я нежно провожу ладонью по ее пушистым и темным волосам.
Она поднимает голову и кивает. Эта девочка такая красивая и умная, и я знаю, что в эти последние два года она сильнее привязалась к отцу. Конечно, ее героем навсегда останется Стайлз, но отец – это другое. Как же хорошо, что мистер Мерлоу наладил эту связь. Лишь бы с ним все было хорошо.
Примерно через час появляется врач, и мы резко встаем со своих мест.
– Что ж, – ободряюще улыбается пожилой с седыми нитями в черных волосах, мужчина. – Это не инсульт.
– Слава богу, – приложив руку к груди, шепчет миссис Мерлоу.
– Но это кое-что другое, – с сожалением продолжает доктор. – У мистера Мерлоу наблюдается очень сильное переутомление и серьезные перепады давления. И поверьте, мы делаем все возможное.
Чем больше мы слушаем доктора, тем больше понимаем, что дело действительно серьезное.
– Я останусь здесь, – говорит миссис Мерлоу, когда доктор уходит. Он сказал, что кто-то может остаться на ночь в одной палате с больным, сестра уже готовит все необходимое.
– Мама, ты можешь поехать домой, я останусь, – просит ее Стайлз.
Ханна зевает и кладет голову на мое плечо. Настенные часы на бледно-голубой стене показывают около десяти вечера. Я и не заметила, что мы провели так много времени в больнице.
– Ханне нужно в постель, – качает головой миссис Мерлоу. – Поезжайте, я останусь.
Я знаю, что Стайлз ни за что не оставит мать здесь одну, он просто-напросто не будет спать. Поэтому, потрепав Ханну по голове, я поднимаюсь со стула.
– Мы с Ханной можем поехать к нам. А утром мы обязательно вернемся.
Стайлз смотрит на меня с благодарность, под его глазами залегли темные тени от волнений. Он подходит вплотную ко мне и берет за руки.
– Да, так будет лучше, – соглашается он. – Пусть вас отвезет Хенк – папин водитель. – Его теплые губы касаются моего лба.
Я целую его в щеку. Сначала Ханна обнимает свою маму, затем брата. Подбежав ко мне, она крепко хватает меня за руку и тащит к выходу.
– Только обязательно позвоните и скажите, что папочка будет в порядке. Иначе я буду плохо спать, – говорит она, нахмурив брови.
– Обязательно, солнышко, – ласково отвечает миссис Мерлоу с грустной улыбкой. Затем ее взгляд останавливается на мне. – Спасибо, Мадлен.
После долгого спора Ханна все же добивается своего, уговорив меня, чтобы я расстелила ей на диване и включила телевизор.
– Айк обязательно заберется к тебе, – продолжаю бурчать я, расстилая ей чистые простыни. – Тебе станет жарко, вредина.
Она хитро улыбается и треплет Айка за ушами.
– Ох, не ворчи, Мадлен. Айк обязательно будет спать со мной, даже когда вы будете в Англии.
Я улыбаюсь ей, и на секунду меня посещает неприятная мысль, сможем ли мы теперь полететь? Учитывая состояние мистера Мерлоу.
Я прогоняю эти мысли и головой указываю Ханне на диван. Моя футболка ей велика и свисает ниже колен. Она запрыгивает на диван и тут же зовет к себе Айка. Пока они возятся, я набираю сообщение Стайлзу:
Ханна и Айк расположились в гостиной
Ответ приходит через несколько секунд:
Так я и думал Спокойной ночи, люблю тебя.
И я тебя. Увидимся утром.
Мои глаза резко распахиваются. Часы показывают три часа. Выключив телевизор и забрав пульт у спящей Ханны, я снова ложусь на кровать, но сон так и не идет. Я волнуюсь о Стайлзе, но писать ему смысла нет, возможно он уснул, и я могу его разбудить.
Бессмысленно заставлять себя уснуть. Натягиваю пижамные штаны и тихонько крадусь на кухню. Взяв из холодильника йогурт, возвращаюсь в спальню. Ночная лампа освещает розоватым светом нашу спальню. Усевшись в рабочее кресло Стайлза, я начинаю крутиться из стороны в сторону и есть йогурт. Внезапно мой взгляд натыкается на кожаную темно-синюю папку. Она лежит под грудой книг, а на этой груде стоит деревянный Щелкунчик, которого я подарила Стайлзу в первый год наших отношений.
Синяя папка – это рукопись Стайлза, которую прочла Люси.
Нет, не так.
Это рукопись моего Стайлза, который написал обо мне. Из всей это ревности и нервотрепки с Люси, я не подчеркнула важное: Стайлз писал обо мне. Думая об этом, у меня кружится голова. Сейчас мне лишь стоит протянуть руку и наконец-то прочесть. Но это слишком просто и вообще, несправедливо. Стайлз сказал, что даст мне ее прочесть, значит, я буду ждать этого момента.
В этих раздумьях проходит оставшаяся часть ночи и в итоге я, не выспавшаяся и усталая готовлю завтрак, как только лучи солнца начинают освещать улицы Бостона.
Ханна все еще спит. Мне нужно ее разбудить и отправляться в клинику. В дверь кто-то звонит, когда я выхожу из ванной. Айк принимается рычать, и я шыкаю на него. Убедившись, что дверной звонок не разбудил Ханну, я открываю дверь.
На пороге стоит наша соседка миссис Андерсен. Ее крупное тело сотрясает частое дыхание, и седые волосы топорщатся в разные стороны.
– Ох, Мадлен, прости, что так рано беспокою вас, – задыхаясь, говорит она.
– Все в порядке, я уже встала, – прикрывая позади себя дверь, отвечаю я. – Я давно проснулась. Что случилось, миссис Андерсен?
– Мои малыши, они разбежались. Сначала бегали тут по подъезду, а затем выскочили за дверь.
– О боже, – испугалась я. Меньше месяца назад такса миссис Андерсен – София, произвела на свет четырех крохотных щенят. Я сама с ними возилась. – Я вам помогу.
Быстро заскакиваю в квартиру и натягиваю угги, и в чем была – пижамных штанах и футболке Стайлза – выхожу в подъезд.
– Спасибо тебе, милая, – благодарит меня миссис Андерсен, спеша за мной. Мы живем на первом этаже, поэтому уже через секунду входим на улицу.
– Я поищу возле мусорных баков, – говорит наша соседка.
– Хорошо, а я возле машин.
Лавируя между машинами, припаркованных вдоль улицы, я сразу же нахожу двоих.
– А ну сюда, маленькие негодники. – Осторожно взяв на руки два маленьких комочка, я резко поднимаюсь в полный рост и чуть не роняю щенков.
Но затем прижимаю их себе, словно они смогли бы меня защитить от того, кого, как мне показалось, я заметила.
Но этого не может быть.
Парень ниже натягивает капюшон и почти бегом скрывается за углом цветочного магазина. Я не могу побежать вслед за ним, потому что миссис Андерсен уже зовет меня по имени.
Мне не показалось. Кто-то следит за мной все это время. Но это не может быть Кит. Мне показалось, что это он. Боже мой, что же происходит? Это не может быть правдой.
Стараясь не выдавать свой страх, я иду к дому, где миссис Андерсен уже ждет меня. В руках она держит таких же двух крох, что и у меня.
– Слава богу, – слезливо приговаривает старая женщина. – Они нашлись.
– Д-да, – запинаясь, говорю я, все еще оглядываясь. – Не успели убежать далеко.
– Мадлен, тебе плохо? – миссис Андерсен обеспокоенно смотрит на меня. – Ты такая бледная.
– Все хорошо. – Заставляю себя улыбнуться. – Просто напугалась за щенят. Давайте, вернем их мамочке.
Улыбнувшись, миссис Мерлоу что-то приговаривает еще, пока мы укладываем щенков в корзину к скулящей Софии. Вежливо отказавшись от чая, я на больших шагах несусь в нашу квартиру и закрываюсь на все замки. Прислоняюсь лбом к двери и стараюсь взять себя в руки. За мной кто-то следит, это точно. Но не может быть, чтобы это был Кит. Но именно его фигура сегодня встретилась мне на парковке. Нет, нет. Мне показалось. Мне точно показалось.
После завтрака я звоню Стайлзу. Он отправляет за нами машину, и мы с Ханной, оставив Айка у миссис Андерсен, едем в клинику. По пути я покупаю горячий кофе в «Старбаксе». Знаю, каким мерзким может быть кофе в автоматах клиники.
Лицо Стайлза выражает такую усталость, что мое сердце сжимается. Он прижимается ко мне и несколько минут не отпускает. Я протягиваю ему кофе, затем говорю Ханне, чтобы она отнесла кофе своей маме, которая еще в палате.
– Как провели ночь? – интересуется Стайлз, проведя пальцем по моей щеке. – У тебя очень усталый вид. Ты не спала?
– А ты? – в ответ спрашиваю я.
– Плохо, – сделав глоток, отвечает он.
– Я тоже. Есть новости?
Стайлз качает головой.
– Папу мучает мигрень. Но в целом, врачи не говорят ничего плохого.
– Хорошо.