– Я сделал ошибку, знаешь. – Дядя потирает подбородок. – Я был беднее церковной мыши…но… может, я мог бы быть счастлив.
– Худшее порой приводит к лучшему, – рассуждаю я. – Стайлза могло бы и не быть. Ну, – я с трудом подбираю слова. – Он мог бы быть моим кузеном.
Дядя раздумывает над моими словами, небрежно водя пальцем по ободку чашки.
– Ты права. Я и представить не мог, что ты влюбишься в сына Мелоди.
Кто же мог такое представить.
Я стараюсь улыбнуться.
– Салем – маленький городок.
Дядя кивает.
– Это было единственным местом, где я мог вам помочь с жильем. В Детройде тоже были знакомые, но это не лучший город в Штатах.
– Что бы ни произошло в прошлом, я безумно вам благодарна. За все. – Я говорю это от всего сердца. Дядя вдруг показался мне безумно одиноким.
Это заставляет мое сердце сжиматься от тоски.
Едва заметная улыбка появляется на его лице.
– А я рад, что твоя мама тогда сбросила свою броню и приняла помощь. Мы тогда едва ладили.
– Сейчас все по-другому.
– Да, ты права, – подтверждает он мои слова. – Так вы не поссорились?
– Нет, – слишком быстро отвечаю я. – Но… что-то не так.
Дядя ждет продолжения.
– Но это еще началось в Бостоне, – продолжаю объяснять я. – Это не связано никак с вами. Стайлзу просто нужно привыкнуть к этому.
Дядя Генри снова проводит своей ладонью по щетинистому подбородку. Мне хочется задать ему кучу вопросов, но я боюсь ранить его и вообще говорить о том, о чем он не хочет.
– Ты не думала о переезде в Лондон? – От вопроса я даже слегка вздрагиваю.
– Э, – я ерзаю на стуле. – Как я могла думать об этом? Вся моя жизнь в Америке.
– Понимаю. – Дядя смотрит в окно. – Я долгое время был занят только собой и мало уделял времени для чего-то еще. Я даже звонил вам раз в несколько месяцев.
– Тебе не в чем себя винить, – пытаюсь успокоить его я.
– Нет, – он упрямо качает головой. – Мы должны были держаться вместе. Мне так хочется что-то сделать для тебя, Мадлен. – В его глазах загорается незнакомый мне огонек. – Если бы только подумала о переезде сюда.
– Но…
– Ты можешь получить ветеринарное образование и здесь. Я помогу с практикой и с работой.
– Я не могу оставить маму…. – Ошеломленная я смотрю на дядю.
– Она теперь замужем. Тебе нужно думать о своей жизни, Мадлен.
– Мой дом в Салеме, – упорствую я. – И в Бостоне. Там мои друзья, там Стайлз. Там вся моя жизнь.
– Я понимаю. – Дядя смотрит на меня все еще с надеждой. – Но мир не стоит на месте, Мадлен. Тебе нужно видеть мир, нужно пробовать что-то. Я помогу тебе. Ты не должна привязывать себя к одному месту, ты еще так молода.
Его слова зацепили, и я раздумываю пару минут, отчаянно теребя свою футболку. Но я все же решаюсь сказать:
– Я не хочу тоже совершить ошибку, о которой буду жалеть всю оставшуюся жизнь.
Наши глаза встречаются. Мне не хотелось причинять ему боль своими словами. Но, похоже, я все-таки это сделала.
– Не думай, что я хочу вас разлучить, – наконец-то говорит дядя. – Стайлз хороший парень, и я вижу, что вы по-настоящему влюблены. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, Мадлен. Ты всегда можешь на меня рассчитывать.
– Спасибо, – выдавливаю я.
Эмоциональность в помещении просто зашкаливает.
– Мне очень жаль. Возможно, я поговорю со Стайлзом, – продолжает дядя. – Но как ни крути, эта история встала между вами. Ведь так?
– Может немного, – неохотно подтверждаю я, пожав плечами. – Скорее ошеломила.
– Пообещай мне одну вещь, – просит дядя Генри, когда я встаю, чтобы отправиться лечь спать.
– Какую именно? – спрашиваю я.
– Обещай, что все-таки подумаешь о том, чтобы переехать ко мне. Просто подумать, не более.
Если бы меня попросила о таком мама, я бы, наверное, разревелась и обвинила ее в том, что она пытается разлучить меня со Стайлзом. Но дядя просит не с этой целью. Он совершенно не знает Стайлза. И он хочет, чтобы у меня было все, хочет быть кому-то полезным.
А еще он больше не хочет быть одиноким.
– Я подумаю, – обещаю я.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
– Такое ощущение, что ты мне ставишь ультиматум. – Я сижу напротив Стайлза, в кухне дяди Генри и сжимаю в руках горячую кружку.
Дядя Генри уже уехал на работу, когда мы проснулись. Был почти полдень. Я не спала большую часть ночи, поэтому встала так поздно. Стайлз уже вышел из душа.
Он поцеловал меня в лоб и попросил сварить кофе. Под его глазами темные круги, будто он тоже не спал всю ночь.
– Я всего лишь прошу дать мне ответ. – Стайлз старается не смотреть мне в глаза. – Хочу, чтобы ты жила со мной.
Кажется, мы снова ссоримся. Это убивает меня.
– Почему ты все время говоришь то, что хочешь ты? А как же я?
Он наконец-то смотрит на меня. Затем опускает голову на руки.
– Что не так? Почему ты не хочешь?
– Я объясняла тысячу раз.
– Но это все бред.
– Если для тебя мои принципы – это бред, то я вообще не понимаю, чего ты хочешь от меня. – Я на пределе. – Ты обещал, что мы поговорим об этом, когда вернемся домой.
– Я устал от неопределенности, – говорит он, кладя руки на стол.
– Что ж, а я устала от давления. – Покачиваясь, я встаю со стула и смотрю в окно.
Узкую улочку уже не заполняют машины. Только люди, спешащие по своим делам.
– Эта поездка должна была быть получиться другой, – говорю я тихо, только самой себе.
Но Стайлз слышит.
– Да. Мой отец тяжело болен, еще я узнал о странной связи своей мамы и дяди своей девушки. К тому же эта девушка не хочет жить со мной, и пообещала своему дяде, что подумает о переезде в Лондон. Уж прости, что я веду себя как идиот.
Я ошеломленно уставилась на него.
– Ты слышал.
– Тоже не мог уснуть.
– Я сказала это лишь потому, что не хотела говорить «нет» дяди именно в такой момент. Но он прекрасно понимает, что этого не произойдет. Я даже не рассматриваю такой вариант.
Стайлз поднимает глаза от чашки и внимательно смотрит на меня.
– А может, стоит?
Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что он только что сказал. Никогда не испытывала такого желания ударить его, как сейчас.
Стиснув зубы, я несусь в комнату, где мы спали и, скинув с себя носки, чуть ли не запрыгиваю в кеды. Стайлз стоит в гостиной и с виноватым выражением лица наблюдает за мной. Я прохожу мимо него к двери.
– Куда ты, Мадлен? – кричит он мне вслед. – Я просто…
– Мне нужно на воздух. Одной, – говорю я, когда он тянется к своей обуви. – И знаешь что? Ты действительно идиот, Стайлз. Надеюсь, ты прекратишь винить меня во всем и злиться, как ребенок.
Хлопнув дверью, я быстро пробегаю лестничный пролет и оказываюсь на улице. Он не идет за мной, и я благодарна ему за это. Нам нужно побыть порознь.
Это не укладывается у меня в голове. Я пытаюсь понять его, но мне не удается. Мы отдалились друг от друга. Нам даже поговорить сложно.
Побродив по улицам, я обнаруживаю, что оставила телефон. И внутри чувствую какое-то злорадство. Пусть поволнуется. Он обидел меня. Почему он так не уверен в нас сейчас?
Проходит не меньше трех часов, прежде чем я все же решаюсь вернуться. Я еще побродила по магазинам и посидела на лавочке, рассеянно рассматривая улицу. Думаю, этого достаточно. Да и в желудке так пусто, что он заглушает все мысли, требуя пищи.
Я не успеваю даже войти в квартиру. Стайлз налетает на меня и сгребает в свои объятия.
– Где ты была, Мадлен? Я так волновался, боже.
Он прижимает меня теснее, практически перекрывая мне воздух. Но я стоически терплю. Я все еще зла.
– Прости меня, – говорит он, беря мое лицо в руки и глядя в глаза. – Это были эмоции. Я не хотел так говорить.
Но у меня тоже есть эмоции, и я устала их подавлять. За исключением недавней вспышки. Но ведь я просто убежала, не устраивая сцен.
– Но ты сказал, – произношу я, освобождаясь из его рук.
– Мадлен. – Стайлз идет за мной в гостиную, затем в спальню.
Я сбрасываю обувь и падаю на кровать. Это бесцельное трехчасовое хождение вымотало меня.
– Мадлен, – снова зовет Стайлз.
– Что? – Я упорно смотрю в потолок.
– Звонила моя мама.
Это привлекает мое внимание, и я приподнимаюсь на локтях.
– Что случилось?
Если бы случилось что-то ужасное, я бы смогла прочесть это по его лицу. Но Стайлз спокоен. Но он явно собирается сказать мне что-то, что меня не обрадует.
– Папе стало хуже. Он в Бостоне, в клинике.
– Боже. – Я поднимаюсь на ноги, чтобы подойти к нему и обнять.
Ссоры подождут. Это намного серьезнее. Но следующее, что он говорит мне, останавливает меня в дюйме от него.
– Я должен вернуться. Мама уже заказала мне билет в Бостон.
Похоже, сегодня он решил окончательно меня добить. Я смотрю на него, словно вижу впервые. Он наблюдает за моей реакцией, и черты его лица напрягаются. Стайлз преодолевает этот дюйм между нами и берет меня за руки.
– Я не могу оставаться больше.
– Это я понимаю, – наконец говорю я. – Но ты летишь один.
Он кивает.
– Почему? – задаю вопрос. – Почему ты так поступаешь?
– Мадлен. – Он на выдохе произносит мое имя и наклоняется, чтобы видеть мое лицо, потому что я опускаю голову. – Я специально сказал маме, чтобы она заказала один билет.
Из моих глаз брызнули слезы. Я невольно всхлипываю.
– Малышка. – Стайлз прижимает меня к своей груди. Я слышу, как сильно бьется его сердце о грудную клетку. – Ты должна остаться с семьей.
Я отталкиваю его от себя.
– А ты должен вернуться к своей. Но ты не хочешь, чтобы я была с тобой.
Он упрямо качает головой.
– Все не так.
– Нет. – Я окончательно освобождаюсь из его объятий и отхожу на пару шагов. – Ты прав. Наверное… нам стоит побыть порознь. Слишком много всего…. и ссор. Я устала.
Ему не нравятся мои слова. Это можно сказать по тому, как искажается его лицо, как напрягается челюсть.