Одновременно она приятно удивила Мишеля, сказав ему на довольно хорошем русском языке:
— Это мой сюрприз! Я изучаю русский три года. Мне обещали, я поеду летом Москва. Отпуск-командировка. Буду там совершенствовать мой язык.
Мишель был потрясен.
На рождественские праздники Род возил всю семью в Лос-Анжелес. Девочки его были на верху блаженства. А когда отец сообщил дочерям уже в отеле этого, как утверждают многие, самого красивого города США о том, что они обязательно побывают и в Голливуде, Аня, Ира и Лена подняли такой визг, что из соседнего номера прибежала старушка, желавшая оказать необходимую помощь.
Глория, иной раз вслух, но чаще про себя, не переставала вспоминать Библию: «Великий страх обуял всех! И пребываю я в страхе и великом трепете. Ибо нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее». И Мишель тут же отвечал жене словами той же Библии: «Женщина в страхе и трепете, зная, что с нею произошло, пала пред Ним и сказала Ему всю истину. Он же сказал ей: дщерь! вера твоя спасла тебя; иди в мире, и будь здорова от болезни твоей». Тут Мишель спохватывался и добавлял: «Откройся перед Ним, но уж никак не перед его служителями на земле!»
Глория мучилась глубоко и серьезно, а от этого страдал и он. Дом уже не был местом отдыха. Отрада от того, как подрастали его девочки, их преданная любовь к нему ничего не могли изменить. Он твердил себе: «C’est la vie! C’est la vie!» и не переставал верить в счастливую звезду.
За всю поездку в США, длившуюся три недели, Глория единственный раз улыбнулась, искренне и лучезарно, во все лицо и с жаром приникла к мужу, когда они были на территории Голливуда. Она сидела на скамейке в тенистой аллее, а Мишель играл с девочками в мяч на лужайке. Мимо проходила известная кинозвезда Ракель Уэлш, которая приехала на пробные съемки. Через полгода она снимется в новом фильме «Три мушкетера», в роли Констанции, и станет еще более популярной. Внимание актрисы, а может быть, и женщины, привлекли счастливые девочки, возможно, и счастливый отец.
Она ступила на лужайку, подошла к Мишелю и что-то стала ему говорить. Он тут же помахал рукой Глории, позвал ее и представил полногрудой кинодиве. Та мило просияла в улыбке, похлопала девочек по плечам и удалилась.
Ответ «Аквариума» на запрос о немце, похоже, был составлен или чересчур умно, или, напротив, небрежно, малограмотно с оперативной точки зрения. Во всяком случае Род так подумал, поскольку даже после консультации с Центром не был в состоянии сделать какой-либо толковый вывод и принять решение.
Вот и сегодня мистер Ганс, как обычно, без предварительного телефонного звонка пришел в ателье и стал зазывать на обед — «в самый дорогой ресторан».
Род бы не прочь, да немец вновь сел на своего излюбленного конька.
— Теперь, когда многие секреты перестали быть таковыми, сомнений нет, что Советский Союз победил Германию лишь благодаря той помощи, которую получил от США и Англии. О Сталине уже пишут и еще долго будут писать книги. Однако самая интересная из них будет та, где автор разъяснит миру, как Сталину удалось использовать в личных интересах усилия и мощь своих основных и непримиримых политических врагов. Ведь сейчас никто из разумных людей не сомневается в том, что Сталин сумел разделить своих противников на два враждующих лагеря. А сам готовился в наиболее удобный момент нанести удар по странам Европы и завладеть ею. Об этом сейчас мой друг в Нью-Йорке пишет подробное исследование. Правда, он утверждает, что Гитлер оказался спасителем Европы и всего остального мира от распространения восточного тоталитаризма.
Мистер Ганс сделал паузу, очевидно в надежде, что его собеседник что-либо скажет, но Род только заметил:
— Но вы как-то говорили, что люди в России к вам хорошо относились.
— Это точно! Русский человек добр и отзывчив, когда один. Но в компании он сразу делается агрессивным. Словно бы стесняется своих товарищей. Однако это верно! Напав на Советский Союз, мы — я говорю, Гитлер, — во многом просчитались. И фашизму, его мировой экспансии этим был положен конец. Однако и у Сталина дела шли неважно. Я так полагаю, что в своих устремлениях захватить Европу Сталин руководствовался не только имперскими чувствами сатрапа. В глубине своего преступного сознания он, конечно же, как и Троцкий, понимал, что, овладев Европой, получит мощную поддержку не столько рабочего класса, сколько высокообразованной интеллигенции.
Немец говорил с таким упоением, что у него на лбу выступили капельки пота. На улице послышались нетерпеливые гудки автомобилей. Очевидно, кто-то долго парковался и образовалась пробка. Ганс же, казалось, их не слышал.
— Сталин понимал, что во имя укрепления своей личной диктатуры он приблизил к себе, поднял с низов низкопробный человеческий материал, которого следовало бояться пуще русской интеллигенции и потому менять. Октябрьская революция сняла первый слой, Сталин уничтожил второй и последний слой людей, которые еще могли делать что-либо толковое каждый на своем посту. У него хватило ума понять, что строительство социализма он осуществляет на бумаге с помощью огромного пропагандистского аппарата. Он стал играть на патриотических чувствах сограждан. Поэтому ему удалось совершить скачок в развитии индустрии в годы войны. Однако в целом экономика страны буксует. Мой друг недавно был в Союзе. Я спросил его: «Как там?», и он ответил: «Воруют и пьют! Пьют и воруют!»
Род поднялся из-за рабочего стола, давая понять гостю, что должен наконец заняться делами, но услышал:
— Мой друг имеет связи с ЦРУ. Там потирают руки: как здорово у них идут дела. В Советской России стало можно покупать людей и секреты, и достаточно дешево! Там определилась совершенно четкая тенденция: дети тех, кого Сталин поднял из низов, доверил ответственные посты, уже избалованы сладкой номенклатурной жизнью. В России снова социальная рознь. Кто же будет строить коммунизм?
Мишель, не зная, как ему отделаться от мистера Ганса, дал согласие пройти пешком до проспекта Реформы, в ресторан «Амбассадор». Полковнику надо было окончательно решить, что же собой представляет этот мистер Ганс и какую еще информацию он бы мог получить о друге немца, имеющего связи в ЦРУ.
Ко Дню Советской Армии и Военно-Морского Флота 1974 года Род не получил именной благодарности, а лишь стандартное поздравление личного состава его резидентуры. Приятной неожиданностью оказалось только письмо капитана Степанова. Оно было вложено в запечатанный пакет, переданный ему, вместе с другими документами, через тайник резидентуры. Как затем понял Род, письмо было отправлено ему по личному распоряжению теперь уже генерал-лейтенанта Мещерякова, занимавшего ответственный пост в ГРУ.
Джулио Лоренцо писал по-испански:
«Мой дорогой старый друг!
Душа моя поет от радости, потому как все треволнения остались позади, и я получаю только высшие оценки. Смешно, но более всего хромает мой родной язык.
Были сложности и препятствия. Но, слава Богу, мир не оскудел хорошими людьми. Среди них тот, кто и к Вам хорошо относится, и кто работал там, когда Вы приехали. У него две звезды. Его уважают. Хорошо, что почтение еще противостоит зависти к успехам других.
Я часто вспоминаю Поланко, мою лавку. Передавайте привет моему помощнику. Пусть старается!
Трудно переношу зиму, отвык от холода. Может, мне жениться? Нужна хорошая спутница жизни.
Тепло вспоминаю наши беседы. Во имя нашей дружбы готов вынести любые трудности. Не знаю, когда еще смогу Вам написать, но если будете в этих краях, обязательно найдите меня!!!
Обнимаю Вас
Д. Л. М.».
Род подумал, сколько бы ему рассказал Маццини, ставший Степановым, если бы мог послать письмо другим каналом.
С середины лета, которое в том году было особенно дождливым — тротуары Мехико уже в июле зазеленели от плесени, — Род совсем потерял сон. А когда с трудом засыпал, ему снились кошмары. Будто он прыгает с парашютом, а тот не раскрывается, Мишель стремительно летит вниз, рвет кольцо, оно не действует, и он разбивается о землю.
В свое время, когда капитан Серко учился прыгать с парашютом в Рязанском высшем воздушно-десантном училище — там слушатели Академии проходили двухмесячное обучение, — их наставником был свирепый подполковник, который не уставал повторять: «Учись укладывать парашют, пока дым из ушей не пойдет! А нет — завтра будешь кровавым кулем!» Не зря у него было прозвище Аваддон, что означало по Библии губитель, ангел бездны.
Род вынужден был обратиться к врачу. Тот прописал нейролептики. Навязчивый сон оставил его, но Роду стало труднее водить машину. Он ощутил, как снизились его реакции, как подводит психика. Он не читал Данте, его поэмы «Ад», но знал, что Данте описал в ней свои странствия по подземному царству теней вместе с римским поэтом Вергилием.
Первым сном было его шатание в беспросветной чаще тропического леса. Он встретил там пантеру и проснулся. Через час он только заснул и вновь оказался в том же лесу, ему навстречу вышел рычащий лев. А под утро он проснулся от встречи с волчицей. И хотя по Данте эти три зверя символизировали Сладострастие, Гордыню и Скаредность, Род весь день ходил разбитым.
В другой раз — Мишель чувствовал, что он не один, но никак не мог определить, кто же его сопровождал, — им навстречу попались три фурии. По их обнаженным телам сбегали струйки крови. Фурии — исполнительницы наказаний в аду царапали тела длинными, как ножички, ногтями, били себя руками и что-то орали, при этом сверлили Петра своими неистовыми глазами. Он с криком проснулся и уже до утра не мог сомкнуть глаз. А когда объяснил жене причину крика, она заявила:
— Это кара за твои дела!
Он увеличил дозу таблеток и стал просыпаться с тяжелой, дурной головой.