Как показывают наблюдения за составом пищи, экземпляры длиной до 2 м питаются в основном некрупными акулами, костистыми рыбами (сельдь, скумбрия, морские окуни), кальмарами, крабами, но по мере роста кархародон переключается на более солидные объекты, хотя не пренебрегает и относительно мелкими в местах их скоплений.
Очень мощное зубное вооружение дает белой акуле возможность наносить своей добыче страшные повреждения и без особого усилия перекусывать кости и хрящи жертв, а широкая пасть и глотка позволяют проглатывать очень крупные куски. По-видимому, кархародон не особенно разборчив в выборе пищи, хотя чаще всего в желудках пойманных особей находили других акул, на которых он, очевидно, в основном охотится. При этом сравнительно небольшие акулы, не превышающие 2 м, проглатываются, как правило, неповрежденными, а более крупные, например гигантская акула, разрываются на куски. В состав излюбленной пищи крупных кархародонов входят также морские млекопитающие (дельфины, тюлени, котики, каланы), тунцы, морские черепахи. Этот вид не брезгует падалью (во времена прибрежного китобойного промысла атаки на загарпуненных китов не были редкостью) и даже отбросами, но несъедобные объекты (типа бутылок и тряпок) встречаются в желудках гораздо реже, чем у тигровой акулы.
Зарегистрировано немало случаев нападения белой акулы на людей, находящихся в воде, а также на парусные доски и лодки (избрав объектом нападения шлюпку, кархародон, как правило, атакует ее до тех пор, пока не затопит). Эти нападения отмечены, правда, не в открытых водах, а вблизи берегов — в бухтах и на пляжах (недаром в Австралии эта акула носит название «белой смерти»). При этом неоднократно указывалось, что большинство атак заканчивается гибелью объекта нападения и лишь немногим жертвам удается сохранить свою жизнь, отделавшись тяжелыми повреждениями. Статистика последних лет показывает, однако, что масштабы опасности были в значительной степени преувеличены. В водах Калифорнии, где за 32 года (с 1950 по 1982) отмечено 41 нападение кархародона на людей (в среднем 0,7 случая в год), лишь 4 из них привели к смертельному исходу (оказалось, что обычно акула делает лишь один укус).
Тигровая акула (максимальная длина около 5,5 м), обитающая в тропических и субтропических водах всех океанов, также относится к широко распространенным и крупным неритическим видам. В поисках пищи тигровая акула выходит в открытые воды, заходит в мелководные заливы и даже в устья рек, иногда попадаясь на глубине, не превышающей нескольких метров. Обычно она довольно медлительна, но становится быстрой и подвижной, когда учует пищу. Будучи очень прожорливой и неразборчивой в еде (считается, что это наиболее всеядный представитель щележаберных), эта акула пожирает крабов, лангустов, двустворчатых и брюхоногих моллюсков, кальмаров, различных рыб (в том числе и акул меньших размеров), морских черепах, панцири которых она легко рассекает мощными зубами, и любую доступную добычу. Для этого вида весьма обычен и каннибализм: однажды, например, крупная тигровая акула сожрала более мелкого представителя своего вида, попавшего на крюк тунцеловного яруса, но не насытилась и, схватив соседнюю наживку, оказалась пойманной. В желудках тигровых акул находили также упавших в воду перелетных птиц, бакланов, морских змей, куски дельфинов и крокодилов. Эта акула без излишней брезгливости относится и к падали и отбросам. Перечень съедобных объектов и несъедобных предметов, извлеченных из желудков, очень велик и включает кур, собак, кошек, свиней, ослов, обезьян, гиену, а также коровьи копыта, оленьи рога, мешки угля, куски дерева, консервные банки, бочонки, пивные бутылки, пачки из-под сигарет, разные плоды, картофель, кожаную обувь, тряпки, пластиковые мешки и др.
В тропических водах тигровая акула представляет собой едва ли не наиболее опасный вид. Известно очень много случаев, когда в желудках пойманных акул находили части тела человеческих жертв. Большая часть таких находок объясняется, вероятно, пожиранием трупов, но многие жертвы, несомненно, встретились с акулой еще живыми и здоровыми. Нападения отмечены во многих районах — у берегов Флориды, островов Карибского моря, Сенегала, Австралии, о-ва Новая Гвинея, островов Самоа и в Торресовом проливе. Список документально подтвержденных нападений тигровой акулы на людей и лодки достаточно внушителен, он включает 27 атак за несколько последних лет.
Несколько слов о том, как я сам отношусь к акульей опасности. В воде мне не раз приходилось видеть акул (в том числе двух-, трехметровых) метрах в 12 — 15, но они никогда не проявляли к моей персоне серьезного интереса. Все эти подводные встречи состоялись на коралловых рифах: крупные акулы любят крейсировать в толще воды у их внешнего края, там, где склон круто уходит вниз и растворяется в темно-синей бездне. Бывали случаи (особенно в первые встречи), когда казалось, что акула, заложив очередной плавный вираж, держит курс прямо на меня, но она всегда сворачивала на почтительном расстоянии. Поэтому пиетет (если не сказать страх) который я исходно испытывал к этим хищникам, постепенно исчез, хотя я всегда отмечаю каждое появление в поле зрения знакомого серого силуэта.
Явно агрессивное поведение акул я видел только один раз (если не считать происшествия в Бенгальском заливе, о котором я уже рассказывал). Было это при посещении необитаемого атолла Керолайн в архипелаге Центральные Полинезийские Спорады (они же острова Лайн) в 1974 г. Высадившись на небольшой островок, мы решили обойти его вокруг посуху и рассыпались в линию, прочесывая пляж в поисках выброшенных прибоем раковин. Я шел по щиколотку в воде, а еще мористее (там глубина была по колено) держался гидрофизик К. Н. Федоров, бывалый мореход и путешественник. Вдруг он, взяв резкий старт, пулей выскочил на сушу. «Что это ты?» — «Да акула бросилась!» Я посмотрел в сторону лагуны: там действительно шныряло десятка полтора некрупных (от полуметра до полутора метров) рыбин с ярким черным пятном на плавнике. «Не бойся! Это черноперые рифовые — они вовсе не опасны». Теперь я остался крайним, но не успел сделать и десятка шагов, как совсем небольшая акула резко кинулась прямо на меня. Забыв свои уверения в ее безвредности, я в одно мгновение оказался рядом с Константином... Уже потом я прочитал, что акулы этого вида могут кусать за ноги людей, бредущих в воде, так как принимают эти ноги за свою привычную добычу. Считается, что лучшая защита от такого нападения — лечь в воду (но я не пробовал). Должен еще добавить, что, когда мы вечером садились в шлюпку для возвращения на «Академик Курчатов» (в это время начался прилив и пришлось добираться к ней по грудь в воде или вплавь), эти черноперые буквально вертелись между людьми (матросы безуспешно отталкивали их веслами), но никого не тронули.
Встреч с акулами-людоедами у меня не было, по я знаю, что они существуют и очень опасны. Я никогда не забуду судьбу двух моряков – моих товарищей по плаваниям на «Витязе», которые перешли работать на грузовое судно и погибли, когда этот транспорт, шедший с грузом руды из Австралии, попал в центр тайфуна и затонул в Филиппинском море. По тем останкам, которые, как говорили, были обнаружены через несколько дней плававшими в спасательных жилетах, опознать погибших не было возможности.
Как ни странно, в океанской пелагиали встречаются и представители такой, казалось бы, чисто донной группы щележаберных, как скаты. Среди них в первую очередь следует отметить пелагического хвостокола (Dasyatis violacea), который всесветно распространен в теплых водах на глубине до 240 м (обычен в верхней 100-метровой толще) и достигает 1,6 м в длину (ширина почти треугольного диска 80 см). Это — активный пловец-хищник, питающийся рыбами, креветками, кальмарами, иногда — медузами и размножающийся путем яйцеживорождения. В открытых водах могут быть встречены и другие скаты — гигантская манта (Manta birostris) (ширина диска до 6,7 м при массе более 2 т), планктофаг-фильтратор, в целом более характерный для неритической пелагиали тропиков, и преимущественно донные электрические скаты из рода Torpedo.
От щележаберных рыб представляется естественным перейти к их постоянным спутникам — рыбе-лоцману и прилипалам (см. рис. 6). Лоцман (Naucrates ductor) — один из немногих видов семейства ставридовых (Carangidae), приуроченный в своем распространении к водам открытого океана. Эта рыба, максимальная длина которой не превышает полуметра, всегда держится рядом с каким-нибудь крупным пловцом (как правило, вместе с пелагической акулой) и не отстает от него ни при каких обстоятельствах. Как было показано академиком В. В. Шулейкиным, плавание относительно небольшой рыбы в слое трения, окружающем тело быстро движущегося «хозяина» (так называемое лоцманирование), позволяет такой рыбе плыть со скоростью хозяина при очень малых энергетических затратах. Лоцман отходит от акулы только при приближении к объекту, достойному специального обследования — другой большой рыбе, судну, островку плавучих водорослей, даже к какому-нибудь одиночному дрейфующему предмету — бревну, ящику или кокосовому ореху.
По-видимому, из лоцманирования развилось и контактное прикрепление к сопровождаемому объекту при помощи специальной присоски, столь характерное для рыб-прилипал (семейство Echeneidae с 8 видами). Эта присоска образовалась вследствие трансформации спинного плавника и представляет собой расположенный на плоской поверхности головы и передней части спины удлиненный овальный диск, окруженный упругим кожно-мышечным валиком. Видоизмененные плавниковые лучи расщеплены по длине на уплощенные половинки, которые шарнирно прикреплены боковой стороной к телу и расположены внутри диска перпендикулярно продольной его оси. В результате образуется некоторое подобие жалюзи с вращающимися пластинами. При свободном плавании рыбы эти пластины лежат плашмя, а когда присоска прижата к какой-
либо достаточно гладкой поверхности, они поворачиваются и занимают стоячее положение. При этом в полости, ограниченной краевым валиком диска, образуется серия камер с частичным вакуумом. Такое устройство присоски обеспечивает очень надежное прикрепление, и для отцепления рыбы нужно продвинуть ее вперед, чтобы опустить стоящие пластины и ослабить вакуум. Если же тянуть прилипало за хвост, то присасывание будет только усиливаться. Интересно, что прилипалы могут, подобно улитке, ползущей по стеклу, скользить по подстилающей поверхности, не отрываясь от нее, но лишь последовательно изменяя положение отдельных пластин присоски.