подвинуть чашку лично.
К концу рассказа Андрею Владиславовичу передали резную шкатулку и крупный кусок янтаря. Как я и думал, проверку мне решили все-таки устроить…
— После этого я отправился в Новосибирск, господа. На этом моя фактическая практика была закончена. — Закончил я свой рассказ и взялся за ручку фарфоровой чашечки с душистым чаем.
Золотой достал в это время из резной шкатулки малый артефактный алтарь, служащий для проверки количества УЕР по наполненности янтаря или кварца, без указания подконтрольных Стихий.
— Матвей, будьте любезны. — Он с улыбкой протянул мне янтарь. Я кивнул и взял кусок янтаря в свои руки. Пара минут, я отдал в него три четверти резерва светлого Источника, и янтарь начал светиться словно маленькое солнце. Я передал его обратно Золотому.
— Интересный эффект. Он даже стал теплее. — Буркнул себе под нос Андрей Владиславович и расположил его на площадке артефакта, спустя секунд десять он удивленно присвистнул, — ну, надо же! Матвей, какой результат был в прошлом году на поступлении?
— Около пятисот условных единиц расчета. — Ответил я.
— Вы ведь сейчас отдали не все?
— Примерно пять шестых. — Соврал я.
— Текущий результат — шестьсот семьдесят три УЕР. Если бы это было при прошлом физическом состоянии, я бы на этот год упаковал вас в кабинет к Анне Андреевне для тренировки и развития контроля, а в конце года отправил бы на экзамен, на ранг Архимага. — Ответил Золотой, — Вы не могли бы нам также продемонстрировать вашу вторую форму?
Вдох — выдох — вдох- выдох. Я почувствовал, как тело изменилось. Это ощущение было похоже на погружение в воду. Спокойную, прохладную, тихую. Вот стою я, секунда — и холодная волна меняет — волосы стали длиннее, мир в глазах вокруг преображается, на пальцах появляются короткие когти.
Ректор с интересом принялся меня разглядывать, Золотой поднялся со своего места и начал крутиться вокруг меня, создавая арканы исследования и диагностики, а полковник наоборот отодвинулся и нахмурил брови. И только сейчас я понял, что меня немного смущало в начальнике армейского стола — он не обладал Источником. Полковник был простым человеком. Нет, не подумайте, у меня нет никаких предрассудков по поводу наличия или отсутствия Дара, но вот пульсирующие ненависть и зависть, исходящие волнами от полковника, я чувствовал ярко. Негативные эмоции в старшем офицере просто зашкаливали.
— Какая интересная форма рыкаря, — Задумчиво сказал Золотой, продолжая проводить диагностику, — практически полностью соответствует человеческому телу, изменения минимальны. Матвей Александрович, вы, скорее всего, не в курсе, но это достаточно редкая форма. Большинство рыкарей получают во второй форме, в первую очередь, усиление своих физических возможностей, а вот те рыкари, которые принимают форму, близкую к человеческой, усиливают свои способности. Вы можете поделиться секретом?
— Каким, Андрей Владиславович?
— Кто ваш Небесный Покровитель?
— Простите, Андрей Владиславович, — Покачал головой я, — но мой дед запретил мне раскрывать подобные тайны, так как они имеют отношение к роду. С подобными вопросами стоит обращаться к нему лично.
— Да, простите, это действительно вопрос безопасности рода. Но попытаться же стоило. — Весело подмигнул Золотой и вернулся на свое место.
— Каков ваш вердикт, профессор? — Ректор обратился к Золотому.
— Молодой рыкарь, усиление способностей Дара, возможно, вероятнее всего, усиление всего Дара разом: Жизни, Воды и Воздуха. Также есть следы темного Источника на ауре, но это не проклятие, думаю, что это остатки темных арканов, которые попадали на нашего подопечного в процессе схватки. С учетом развития пассивного Аспекта нашего подопечного — весьма серьезный потенциал на будущее, в частности, как Лекаря.
— Каждый Одаренный должен служить на благо Империи. — Впервые подал голос полковник, с момента как я принял форму рыкаря.
— Ой, вы его хотите прямо сейчас в армейский корпус завербовать? — С издевкой спросил Золотой.
— Я имею право предложить ему это. А также Указом Императора я имею право мобилизовать любого Одаренного в Университете, начиная со второго курса обучения, если в этом есть необходимость, и данное действие послужит на благо Империи. — Хищно улыбнулся полковник.
— Борис Александрович, я, честно говоря, не могу припомнить в утренних новостях хоть какое-то упоминание о войне между Империей и кем-то еще…
— Империя всегда находится на войне, и не обо всех войнах нужно рассказывать обществу. А рыкарь способен на многое в хорошем подразделении и при грамотном руководстве…
— Так! Вы оба можете вести свои дебаты без присутствия студентов и не в моем кабинете! — Голос ректора был похож на камень.
Оба соперника моментально замолчали и опустили взгляд на стол.
— Подведу итог, Матвей Александрович. С тем, что вы стали рыкарем, поздравлять не буду, так как события, которые ведут к этому, никак нельзя назвать приятными. Слова Бориса Александровича тоже верны, определенные действия он имеет право совершить, как и может предложить вам добровольно вступить в армию.
— Я… — Я начал было отвечать, но меня прервал звук открывающейся двери.
— Не думаю, что господин полковник может призвать на службу данного юношу. — За моей спиной послышался знакомый голос.
Дверь в кабинет ректора хлопнула за моей спиной. К моему стулу подошел Алексей Владимирович Кобылин, наследник рода Кобылиных и отец Александра.
— Здравствуй, Матвей. — Алексей Владимирович улыбнулся мне.
— Добрый день, Алексей Владимирович. — Кивнул я в ответ на приветствие наследника.
В кабинете стало заметно напряженнее.
— Добрый день, Андрей Владиславович. Добрый день, Петр Александрович. Прошу прощение за то, что так бесцеремонно ворвался к вам в кабинет.
М-да, у главы розыскного крыла Тайной Канцелярии Российской Империи явно серьезная репутация, раз все в кабинете разом напряглись. Алексей Владимирович сам взял стул, поставил его рядом со мной и занял место справа от меня.
— И почему же я не могу призвать Волкова? — Нахмурился полковник.
— Так как близкий родственник Волкова долгое время проходил службу в составе Тайного Приказа Российской Империи, и срок секретности после его увольнения не вышел, вы не можете мобилизовать юношу в данное время, для его мобилизации требуются события глобального масштаба, которые несут прямую угрозу существованию и целостности Российской Империи.
— И сколько лет еще осталось от срока секретности? — «Надулся» полковник.
— Около десяти лет. — Усмехнулся Алексей Владимирович, — если Матвей Волков к тому времени еще будет учиться в стенах этого благородного учебного заведения, то мы сообщим вам об окончании действия запрета.
По лицу полковника загуляли желваки.
Золотой же с довольной миной откинулся на спинку стула и, скрестив руки на груди, победоносно посмотрел на начальника армейского стола.
— Я подожду. — Выдавил из себя полковник и поднялся со своего места, — прощу меня простить, господа, впереди еще много дел. — И полковника и след простыл…
— Если у вас к Матвею больше нет вопросов, то, с вашего позволения, я отвезу его домой, господа. — Кивнул Алексей Владимирович, поднимаясь со своего места.
— Да, это очень любезно с вашей стороны, Алексей Владимирович. — Кивнул Петр Александрович, — до встречи, Матвей Александрович. Жду вас завтра на учебе.
— Да, Матвей Александрович, прошу вас не опаздывать завтра, первая ваша лекция у меня. — С улыбкой кивнул профессор Золотой.
— Благодарю за встречу, Петр Александрович, Андрей Владиславович. Обещаю завтра не опаздывать.
Я поднялся со своего места и покинул кабинет ректора вслед за Кобылиным.
* * * * *
Мы сели в машину Алексея Владимировича и двинулись со стоянки Университета.
— Алексей Владимирович, вы позволите задать вопрос? — Я посмотрел на наследника Кобылина, который расстегнул пиджак на заднем ряду.
— Хоть десять. Время у нас есть. — Улыбнулся Кобылин, открывая бутылку воды «Байкал» и протягивая мне вторую.
— Вы знакомы с начальником армейского стола Университета?
— Хах, не-е-е-ет. Это просто навык общения, качественная подготовка и хорошо собранное досье. Начальник армейского стола Борис Александрович Галушин, полковник, неодаренный, выпускник Московского Военного Училища, дважды был в командировках в составе экспедиционного корпуса, за службу получил титульное дворянство без земельного надела. Дальше подполковника на службе продвинуться не смог в связи с тем, что особыми талантами в командовании не отличался. Во второй командировке получил тяжелое ранение, почти год провел в госпиталях на восстановлении. После по результатам комиссии был признан не годным к строевой службе, тогда освободилась полковничья должность начальника армейского стола, она считается штабной, вот его сюда и перевели дослуживать до отставки. И да, он недолюбливает всех Одаренных, считает, что именно из-за Одаренных он не смог расти дальше в чине.
— А зачем ему нужен я?
— О, я думаю, что ему нужен не ты конкретно, просто ты попал под руку.
— М?
— Как думаешь, как много рыкарей учиться в стенах Университета?
— Не могу дать ответ на этот вопрос. — Я покачал головой.
Я действительно не мог ответить на этот вопрос. Количество и имена рыкарей не афишировались на каждом углу, и знать их количество было просто невозможно.
— Ни одного. — Кивнул Алексей Владимирович, но тут же поправился, — вернее, не было ни одного, теперь есть только один ты. Видишь ли, рыкарями становятся очень редко в ходе весьма опасных событий, которые заставляют и тело, и Дар работать на износ, превозмогая самих себя. В настоящее время, твой случай — самый ранний по возрасту среди всех зафиксированных на данное время.
— А привлечь меня к службе действительно не могут?
— Не могут, если не наступят те обстоятельства, о которых я говорил в кабинете, — Покачал головой Кобылин, — это обязательная мера защиты сотрудников Тайного Приказа.