– У меня идея получше.
– Да? – у Криса вдруг зачастил пульс. – И какая?
– Я живу в Хайгейт. Поездка туда на кэбе обойдется недорого. И у меня есть свободный футон с твоим именем.
– Послушай, Лиз…
Она внезапно ухмыльнулась:
– Ой, только не льсти себе, Фолкнер. Я не собираюсь сдирать с тебя одежду и засовывать твой член себе в глотку, если ты об этом беспокоишься. Предпочитаю трахать трезвых мужчин.
Он засмеялся против воли.
– Уж говори, как есть. Нечего меня жалеть.
– Так мы берем такси или нет? – Она тоже хохотала.
Они заказали такси в том же меню, что и напитки. Было еще довольно рано, поэтому проблем не возникло. Лиз заплатила по счету, и они ушли. В иракской комнате гремели жесткие тупые ритмы, вдохновленные трэшевыми группами начала тысячелетия, вроде «Нобл Коз» и «Бушин»; люди дергались в диком танце. Они протиснулись через месиво тел, спустились по лестнице и вышли на улицу, по-прежнему хохоча.
Машина уже ждала их. В вечернем свете она блестела словно принадлежащая им игрушка. Смех застрял в горле. Крис перевел взгляд на Лиз и увидел, что ее веселье тоже испарилось. Однако он не мог прочесть выражение ее лица, которое пришло на смену радости. Несколько мгновений они просто стояли и как два идиота таращились на кэб. И вдруг Крис осознал все с такой силой, будто его приложили рукояткой немекса по затылку. Сарказм и легкое веселье, которые слышались в ее голосе, когда они говорили по телефону, эти знакомые, сводящие с ума гортанные интонации, когда она смеялась. Он внезапно понял, почему Лиз Линшоу казалась такой знакомой.
Она напоминала ему Карлу.
Карлу во время их первой встречи. Карлу, какой она была три-четыре года назад. До того, как они отдалились.
Он вдруг сильно вспотел.
Что за х…
Он потел от страха, по телу прокатилась дрожь. Вот уже лет десять не испытывал такого чистого, незамутненного, экзистенциального ужаса, для которого не установить единственную причину. Страх смерти, страх жизни, страх того, что лежит между жизнью и смертью, и того, что произойдет с тобой в этот промежуток времени. Страх однажды потерять хватку. Он не чувствовал себя так со времен первых дуэлей.
– Эй, вы едете или нет?
Водитель высунулся из окна и указывал пальцем на заднюю дверцу черного кэба, которая распахнулась сама по себе. Внутри горела маленькая лампочка, освещая сиденья, обитые зеленым плюшем.
Лиз Линшоу наблюдала за Крисом, выражение ее лица по-прежнему было невозможно прочесть.
Пот остыл.
Крис забрался в такси.
Глава 20
На западе мрачные горы пронзали синие облака. Сквозь прорези в плотном облачном полотне временами пробивались блеклые лесенки солнечных лучей, одаряя скудным теплом. От одного вида Карла слегка вздрогнула. Темный период года еще не наступил – здесь, далеко на севере, дневной свет пока затоплял небосвод. Так продлится целый месяц. Правда, очертания Лофотенских островов все равно напоминали сторожевые башни города троллей.
– Замерзла? – спросила Кирсти Нюквист с водительского кресла, искоса бросив взгляд на дочь. Временами ее способность улавливать настроения и чувства Карлы попахивала ведьминской силой.
– Если хочешь, можем опустить верх.
Карла покачала головой:
– Не надо, все в порядке. Я просто задумалась.
– Судя по всему, мысли не самые приятные.
Впереди извивалась дорога, недавно проложенная среди блеклого пейзажа. Свежий асфальт напоминал лакричные конфеты. Даже люминесцентную желтую разметку еще не нанесли. Когда они проезжали мимо необработанных долеритовых стен, Карла заметила отверстия и борозды в тех местах, куда устанавливали взрывные скважины. Знак гласил «Океанический мониторинг. Йерлов – 15 километров». Карла вздохнула и заерзала на сиденье. Кирсти вела большой вседорожник «Вольво» очень аккуратно и осторожно – Карле с ее лондонскими водительскими инстинктами такая манера казалась слегка нелепой. За последний час им повстречалось пять автомобилей, из них три стояли припаркованными у автозаправки.
– Туннель, – радостно сообщила Кирсти. – Варежки.
Карла потянулась за перчатками. Это был уже второй туннель у них на пути. В первый раз она проигнорировала мамино предупреждение. Они не проехали и двухсот километров в зоне полярного круга, да и погода стояла прекрасная с того самого момента, как Карла два дня назад приземлилась в Тромсё. Но туннели – штука особая. Глубоко внутри горы не успеваешь преодолеть сотню метров, как арктический холод пробирается в легкие и хватает за пальцы. Кирсти включила фары, и они въехали в мрачный, освещенный натриевыми лампами туннель. Изо рта шел пар – облачка сдувало назад.
– Теперь тебе точно холодно, да?
– Есть немного. Мам, неужели нам нужно тащиться так далеко?
– Да. Я же сказала. Только так мы можем с ним увидеться.
– Неужели нельзя было пригласить его в Тромсё?
Кирсти состроила гримасу:
– Теперь уже нет.
Карла старалась держаться чинно и не смеяться. Кирсти Нюквист перевалило за пятьдесят, но для своих лет она была чертовски привлекательной и меняла любовников как перчатки. Как-то пожаловалась дочери, что не срастается со своими ухажерами. Карла слегка несправедливо заметила в ответ, что причина могла крыться в том, что все ее кавалеры гораздо моложе и годились ей в дети. Мать всегда предпочитала более юных мужчин, но так, чтобы разница в возрасте была не больше десяти лет. Стоило признать, что на варианты из категории пятьдесят плюс смотреть и правда не стоило.
Туннель был шесть километров в длину. Стуча зубами, они выехали с другой стороны на ломаный солнечный свет, и Кирсти издала радостный клич. Температура скакнула вверх – тепло накрыло Карлу словно волна тропической жары. Похоже, мороз продрал ее до костей. Она попыталась унять дрожь.
«Соберись, Карла, чтоб тебя».
Она уже скучала по Крису и ругала себя за это, потому что на фоне счастливой самодостаточной матери со своей тоской выглядела жалко. Да, она злилась на Криса, но гнев, выгнавший ее из дома, испарился к моменту, когда самолет вылетел из Лондона. Прибыв в Тромсё, она изрекала сентиментальные пьяные тирады о расстоянии и утрате.
Выслушав сбивчивый монолог дочери в ночь прибытия, Кирсти увидела возможности для дальнейших действий. Карла гадала, что сделать, чтобы добиться такой невозмутимости – родить ребенка, написать книгу и разорвать отношения? Чего это стоило?
– Вот мы и на месте, – Кристи махнула рукой вперед, и Карла увидела, что дорога уходит вниз к небольшому фьорду. С другой стороны скучковались институтские здания. Они блестели в блуждающем столпе солнечного света. Создавалось впечатление, что дорога шла до самого устья, а затем огибала станцию мониторинга.
– Ее тоже недавно открыли?
– Перенесли. До прошлого года база располагалась на Фарерских островах.
– Зачем? – Тут Карла вспомнила. – Ах, да. БИППЯТ.
– Именно. Твои обожаемые британцы и их Инициатива по переработке ядерного топлива. В Йерлове считают, что вода на территории заражена. На очистку потребуется минимум шестьдесят лет. Нет смысла снимать общие показатели. Уровень радиации слишком велик.
Уже не в первый раз Карла ощутила желание вступиться за свой приемный дом.
– Я слышала, что это лишь жидкость из теплообменника и большого вреда от нее не будет.
– Дорогая, видимо, ты слишком долго прожила в Лондоне, раз веришь всему, что говорят британские СМИ. Когда речь идет о радиоактивном загрязнении, не бывает «лишь». Катастрофа была жуткая – все, у кого есть доступ к независимому телевещанию, об этом знают.
Карла покраснела:
– У нас есть независимые каналы.
– Значит, Крис потратился на то, чтобы обойти блокировку сигнала? – Кирсти смотрела с интересом. – Не думала, что у вас это сработает.
– Нет, он не подпадает под глушение. По лицензии. Для работы.
– А, ясно, – промолвила Кирсти с деланой вежливостью, которая не скрывала ее неудовольствия. Карла снова покраснела, на этот раз еще гуще. Больше она не произнесла ни слова, пока «Вольво» не въехал на парковку у станции мониторинга, шурша колесами по гравию. Они сидели в машине, Кирсти только заглушила двигатель, и Карла пробормотала:
– Мне кажется, это не очень хорошая идея.
– В пятницу ночью она тебя вполне устраивала, – с нажимом сказала мать. – Да и сейчас очень хорошая. Одна из моих лучших идей. Давай, идем.
Пропуск Кирсти в Университет Тромсё раскрыл двери. После небольшого поиска в базе данных здания, установленной на ресепшн, они выяснили, что Трульс Васвик находится на верхнем этаже. Они поднимались по лестнице, и на каждом пролете Кирсти опережала Карлу на несколько ступенек. Когда дочь запротестовала и, пыхтя, попросила снизить темп, Кирсти заметила, что такие упражнения полезны для ягодиц. «Ну же. Всего пять уровней».
Васвика они застали в кафе для персонала. Карла тут же подумала, что он был классическим типажом Кирсти: худощавый с длинными конечностями. От него волнами исходила уверенность и самодостаточность, будто он недавно принял наркотик. На Васвике был свитер с вырезом лодочкой, холщовые рабочие брюки, туристические ботинки и поношенное тяжелое черное пальто, которое он почему-то не стал снимать. Одежда висела на его долговязой фигуре, как небрежно наброшенная драпировка. Длинные черные волосы с проседью остались нечесаными. Выглядел он лет на сорок с хвостиком. Когда Кирсти и Карла подошли к нему, Васвик встал и протянул костлявую руку.
– Привет, Кирсти.
– Привет, Трульс. Моя дочь, Карла. Карла – Трульс Васвик. Рада снова тебя видеть.
Васвик пробурчал:
– Видели Йерлов?
– Примерно час назад.
– Ах, точно. Я не сообразил…
– Присядем? Там есть кофейный автомат, если хотите.
– Тебе принести?
Васвик указал на чашку на столике и покачал головой. Кирсти отправилась к автомату самообслуживания, оставив Карлу наедине с Трульсом. Та неловко улыбнулась Васвику и присела за столик.