Криса начинала бесить реакция друга.
– Майк, у нас не было выбора, – рявкнул он. – В КЭСА нет никого, кто мог бы так оперативно сработать. Ты же знаешь.
– Ну да, спасибо Комитету по делам монополий, – Майк сдавил переносицу большим и указательным пальцами. – Слушай, мне жаль кафе, но могло быть и хуже. Учитывая, что мы говорим о Лэнгли, счастье, что они и Лопеса не прикончили за компанию. А могли бы.
Макин громко захохотал, ему вторил Брайант.
– Да они набирают неопытных наемников. С такими киллерами удивительно, что они не разнесли весь квартал.
– Не смешно, Майк.
– Да ладно тебе, забавно же, слегка, – но улыбка исчезла с губ Брайанта, он посерьезнел. – Хорошо, облажались так облажались. Но мы ликвидируем ущерб. Что бы там ни учинил Эчеварриа завтра, мы разрулим ситуацию. Все останется между нами, а счет Лэнгли зароем. Проведем через одну из камбоджийских черных касс или что-то в этом духе. Остальным про это знать необязательно. Мы чисты – да здравствует квартальная премия. Идет? – Брайант оглядел свою команду. – Договорились?
Макин кивнул. Крис, наконец, тоже. Брайант одарил их ответной улыбкой.
– Великолепно. Но помните, джентльмены, в следующий раз уделите чуть больше внимания деталям.
Глава 22
Эрнан Эчеварриа, как и ожидалось, воспринял ситуацию не очень хорошо.
– Ты отсидишься в стороне, – довольно мрачно сказал Майк, когда они оказались в потайной комнате со смотровым стеклом и ждали, пока установят связь со спутником. – А лгать будем мы.
Как всегда, когда предстояло решать политические вопросы, Брайант вооружился бейсбольной битой, положил ее на плечи и теперь напоминал распятие. Он водил головой по полированному дереву. По ту сторону стекла Ник Макин расставлял вдоль одного края стола бутылки с водой и мышки для управления экранами. Больше на серой поверхности ничего не было, если не считать утопленных наклонных экранов в центре.
– Думаешь, настал переломный момент? – спросил Крис.
Майк скорчил гримасу:
– Ну, если судить по вчерашнему, полагаю, мы близки к этому. Лишь тот факт, что Эчеварриа еще орет на нас, дает надежду, что пока шансы имеются. Если бы он собирался расторгнуть сделку, вряд ли снизошел бы до разговоров с нами. Точнее, до ора на нас.
Звонок прошел за несколько часов до ланча, когда в КЭСА едва рассвело. Должно быть, Эчеварриа всю ночь общался со своими криминалистами в Медельине. Переговоры вел Майк. Крис так никогда и не узнал подробностей, но, насколько понял, все прошло примерно в следующем ключе: что вы, ебаные гринго, сучьи дети, себе позволяете на моей территории, да кто вы такие, ведете за моей спиной переговоры с марксистским предателем, будь вы людьми слова, а не отребьем в костюмах, я бы… и так далее и тому подобное, бла-бла-бла… апоплексия.
– Ну, не в прямом смысле, – признался Майк. – К счастью, замертво он не рухнул. Тогда у нас точно начались бы неприятности. Шансы прийти к соглашению с Эчеварриа-младшим равняются нулю. Так что давайте постараемся не накалять обстановку на встрече и пойдем на примирение.
Чуть позже в тот же день они узнали, что боевые вертолеты доставили, высокогорье к западу от Медельина объято огнем, а ручные СМИ КЭСА объявили, что Диас мертв либо бежал и пересек панамскую границу, где его непременно поймают и посадят, как трусливую марксистскую псину, коей он и является. Людей в городах арестовывали сотнями.
– Он будет на высоте, и это должно сыграть нам на руку, – Майк попытался поднять настроение, тем временем таймер отсчитывал последние три минуты до начала сеанса связи. – Ощутив вкус крови, Эчеварриа, если нам повезет, сочтет себя непобедимым. Немного подхалимства, куча извинений – и глядишь, мы его переубедим.
Крис подтянул к себе стул и оперся о спинку.
– Уверен, что я тебе не нужен и ты обойдешься Макином?
Брайант молча уставился на него:
– Что? Ты когда-нибудь успокоишься?
– Майк, это даже не мой гребаный контракт. В конце концов, мне по хрен, чем все закончится. Только не надо меня убеждать, что ситуация не была спланирована.
– Твою мать, Крис, избавь меня от своих теорий заговора хотя бы на время. Почему нельзя просто принять, что мы облажались? Не предоставили друг другу нужную информацию? Неужели сложно поверить в простую халатность?
Макин в конференц-зале подошел к стеклу и постучал им:
– Две минуты, Майк.
Брайант наклонился к одному из микрофонов и нажал кнопку включения:
– Сейчас буду, Ник. Ну что, дамы и господа, полетели.
Майк снял бейсбольную биту с плеч и поставил ее в угол. Крис взял его за руку.
– Майк, ты видел, как Ник отреагировал, когда мы ввели его в курс дела в четверг. Ты был там. Да, он принял нашу стратегию в штыки, а затем сделал все, чтобы у нас ни хера не вышло. Он сдал Диаса, чтобы нам больше не с чем было работать, и тебе это известно.
– Ага, и чуть не провалил собственный проект? Он потеряет тысячи евро квартальной премии. Крис, перестань. Такой ход плохо сказался бы на его репутации. Зачем ему?
Крис покачал головой:
– Не знаю, но…
– Вот именно, – Майк схватил его за плечи. – Ты не знаешь. Я тоже не знаю. И знать нечего. Поэтому отпусти ситуацию.
– Майк, я не преследую корыстных целей. Я присоединился…
Раздался очередной резкий стук по стеклу:
– Времени в обрез, Майкл.
– Я присоединился, лишь чтобы помочь вам. Я…
Брайант сильнее сдавил его плечи, встретился с ним взглядом:
– Крис, я знаю. И я благодарен. Не виню тебя за то, что произошло. Но пришло время забыть. Занимайся Камбоджей. Побеспокойся о своем квартальном отчете.
– Майк…
– У меня нет времени, Крис. – Он еще раз сжал его плечи и поспешил к двери. Крис наблюдал через стекло за тем, как он устроился в кресле за несколько секунд до сигнала спутниковой связи.
Всех клиентов отдела инвестиций в конфликты, с которыми Крису доводилось работать, объединяла одна черта – любовь к техноигрушкам развитого мира.
Ключевая мудрость ИК, которая передавалась от партнеров к аналитикам из поколения в поколение, гласила – не скупитесь на игрушки. Первыми в любом списке дареного оборудования были высокотехнологичные коммуникационные гаджеты. И еще личные авиалайнеры. Следом шли военные штуковины. Всегда в таком порядке – он еще ни разу не подводил. Голографическая фигура Эчеварриа, транслируемая спутником, имела высокое и четкое разрешение. Вместе с ним возникло еще с десяток дисплеев.
Конечно, Крис видел это лицо в файлах ХМ и новостных хрониках КЭСА. Но уже давно он не сталкивался с Эчеварриа вживую. Крис наклонился к стеклянной стене и сосредоточился на обрюзгшем кожистом лице – под глазами мешки, губы плотно сжаты, щуплая шея по-солдатски вытянута, форма пестрит медалями и орденами. Позади него, как черное гало, висели незажженные периферийные дисплеи. Распухшие ладони Эчеварриа лежали на голографической проекции стола.
– А, генерал, – приветствовал Брайант с наигранной вежливостью. – Вот и вы. Добро пожаловать.
Эчеварриа поднес руку к губам и посмотрел налево. Снова запиликал канал связи, и в метре от генерала, пискнув и пошипев, появилось второе голоизображение.
– Мой сын присоединится к нашим переговорам, – диктатор улыбнулся, демонстрируя ослепительно белые, явно вставные, зубы, – если вы, джентльмены, не возражаете.
Фраза была произнесена с жесткой иронией, но за ней скрывалась более суровая подоплека. Крис знал, что Франсиско Эчеварриа сейчас в Майами. А то, как быстро поступила голотрансляция, миновав программы прерывания данных, установленные в «Шорн», говорило, что в распоряжении Эчеварриа-младшего имеется оборудование для проникновения в системы, причем такого класса, какой не предлагает своим гостям «Майами Хилтон».
«Он с гребаными американцами. Наверняка с Римшоу или Мелдреком. – Крис пытался нащупать зацепку. – Скорее всего, Римшоу. Из гребаной „Ллойд Пол“. „Калдерс“, как правило, не столь впечатляюща».
Новая голограмма перестала мигать. Возник Франсиско Эчеварриа – смуглый, очаровательный, традиционно в костюме от Сюзанны Инграм. Его лицо исказилось в гневе, который он жаждал выплеснуть.
Майк Брайант сориентировался и стал действовать по обстановке.
– Конечно. Мы рады, что сеньор Эчеварриа к нам присоединился. На самом деле, чем больше мы услышим мнений, тем…
– Hijo de puta, – без преамбул выплюнул Эчеварриа-младший. – Сукины дети. Все, что я хочу вам сказать – не будь мой отец столь сентиментальным и не цепляйся он так за старые связи, вы бы завтра уже участвовали в гонке на тендер. Меня тошнит от вашей гребаной европейской двуличн…
– Пако! Прошу, – в голосе отца послышались довольные нотки, словно он забавлялся. Крис заметил, что Эчеварриа-старший говорит с протяжным акцентом южных штатов, который не сочетался с майамско-испанскими ритмами в речи сына. – Эти джентльмены собираются извиниться. Давай будем вежливыми и выслушаем их.
Итак.
Крис увидел, как напрягся Макин, но не был уверен, что отец или сын заметили.
– Конечно, – спокойно ответил Майк Брайант. – Возникло серьезное недопонимание, и я чувствую, что ответственность за это лежит целиком на нас. Когда мой коллега передал вам файлы о повстанцах, он, видимо, не отметил, что мы обеспокоены…
Эчеварриа-младший что-то неразборчиво прогундел себе под нос на испанском. Отец посмотрел в его сторону, и Франсиско тут же заткнулся. Брайант с благодарностью кивнул и попытался продолжить с того, на чем закончил.
– Мы были обеспокоены тем, что явная дестабилизации ситуации в регионе привлечет новых, не столь порядочных инвесторов, как мы.
Эрнан Эчеварриа слабо улыбнулся на другом конце земного шара.
– Мы разобрались с нестабильной ситуацией, о которой вы ведете речь. И вы правы, сеньор Брайант. Ваш коллега представил дело в совершенно ином свете. – На одном из периферийных экранов замигали помехи, затем пошла трансляция данных. – Не желаете взглянуть на сообщение?