– Спасибо, что приехали, – настороженно сказал Крис.
Васвик пожал плечами:
– Это я должен вас благодарить. Вы идете на гораздо больший риск, чем я.
– Правда? – Крис постарался не обращать внимания на то, как скрутило спазмом живот после этих слов омбудсмена. Назойливый голос в сознании гадал, не пытается ли Васвик нарочно вывести его из себя. – Я думал, что нас обоих быстренько загребут в участок, если мы попадемся.
– Да. Только вашему правительству придется отпустить меня целым и невредимым. Я еще обладаю подобными привилегиями. Полицейские, возможно, попытаются меня обработать, но едва ли встреча с ними окажется хуже переплетов, в которых мне довелось побывать.
– Суровый мужчина, да?
Трульс в очередной раз повел плечами. Васвик оглядел мастерскую и приметил старый стальной барный стул у двери. Крис подавил раздражение и стал ждать, пока норвежец ответит. Он снова не мог понять, молчит тот намеренно или нет. У него не получалось проникнуть за стену спокойствия и отстраненности, окружавшую омбудсмена.
В автомастерской Мэла повсюду скрипели и жужжали инструменты. Найти безопасное место для встречи оказалось нелегко – Крис до сих пор думал, могут ли они доверять начальнику Карлы.
– Что ж, – Васвик выдернул стул из-под днища «Ауди», которую Мэл оставил на подъемнике, и сел. – Поговорим об эвакуации?
– Чуть погодя, – Крис прошелся под «Ауди».
Эвакуация. Слово повисло в воздухе. Сама мысль об этом потрясла Криса – все равно что подойти на ежеквартальном собрании к Луизе Хьювитт и предложить ей трахнуться.
– Я еще не свыкся с мыслью. Вдруг меня надо убедить.
– Тогда мы зря теряем время. Я здесь не для того, чтобы тебя уговаривать, Фолкнер. Мы в ЮНЭТ запросто обойдемся без тебя.
Крис уставился на него:
– Карла сказала…
– Ты не безразличен Карле Нюквист. А мне на тебя наплевать. Лично мне по барабану, что с тобой станет, Фолкнер. Я думаю, ты отребье. Но ребята из этической торговли с радостью тебя послушают. Вот для чего я здесь. Однако я не продажник. Чтобы получить проект, мне не нужно переманивать тебя, и, если честно, у меня найдутся более важные дела. Ты присоединяешься либо нет. Выбор за тобой. Только не трать мое время.
Крис покраснел.
– Мне говорили, – ровным тоном начал он, – что ЮНЭТ нанимает людей, отребье вроде меня, и делает их омбудсменами. Это важно, потому что мне нужна работа. Сейчас. Или меня дезинформировали?
– Нет, все верно.
– Получается, мы можем оказаться коллегами.
Васвик холодно взглянул на него:
– Все люди разные.
– Должно быть, непросто, – поддразнил его Крис, – работать с людьми, которых презираешь. Мириться с морально разложившимися субъектами. Жить в этой вони.
Час назад зал в мастерской Мэла, который тот предоставил в их распоряжение, проверили на жучки, а в соседних помещениях велись работы по металлу, так что снаружи просканировать площадку было невозможно. Тем не менее, когда между фразами Васвика повисла пауза, родилось ощущение, что аудитория ждет. Крис сжал кулаки.
– Ты хоть знаешь, с кем, блядь, говоришь? – сказал он.
Второй мужчина ухмыльнулся, демонстрируя зубы и бросая вызов:
– Так просвети меня.
– Я к тебе отнесся уважительно…
– А у тебя, мать твою, нет выбора, Фолкнер. Я твой аварийный люк. И я прям чую, как ты хочешь выбраться. Твоя маленькая сморщенная душонка, в конце концов, устала от того, чем ты зарабатываешь на жизнь, и теперь ты страждешь искупления, при этом не потеряв в зарплате. Я твоя единственная надежда.
– Едва ли у вас платят столько, сколько я привык зарабатывать.
– Сомневайся сколько влезет.
– Да? Давай, вали все на одежду, – Крис ткнул пальцем в норвежца. – Знаю я людей вроде тебя, Васвик. Ты вырос в уютной маленькой скандинавской стране, где государство вас опекает, а потом вдруг узнал, что остальной мир не в состоянии следовать тем же экономическим стандартам, что и ваша детсадовская группа с ее искусственной соцсредой. Так что теперь ты ворчишь и истеришь, попрекаешь всех моралью, и все потому что мир не живет так, как тебе хочется…
Васвик пристально рассматривал ладонь одной руки.
– Да, зато мне не пришлось наблюдать за тем, как моя мама умирает от болезни, которую вполне можно излечить, а…
– Эй…
– …а после работать на людей, из-за которых это произошло.
Словно молния ударила. В один миг медленно закипающий гнев вырвался яростной вспышкой – Крис бросился в атаку, пытаясь окончательно не потерять контроль. Удар из карате в висок, который убил бы Васвика, если бы достиг цели. Барный стул покачнулся и упал набок. Взметнулись полы черного пальто, и руки Васвика потянулись в сторону. Крис ощутил прикосновение к запястью, которое необычным образом вывернули. В следующий момент инерция собственного удара швырнула его в другой конец помещения.
Он врезался в скамью, пытаясь упереться руками и сохранить равновесие. Позади раздался звук – лодыжки Криса подцепили и дернули. Он ударился лицом о скамью, усыпанную сверлами и болтами. Щеку оцарапало. Он ощутил вес Васвика на себе и попытался лягнуть. Норвежец скрутил ему руку и задрал к затылку, затем схватил за волосы и снова впечатал лицом в кромку скамьи.
– Ошибка, – прорычал Трульс сквозь стиснутые зубы Крису на ухо. – А теперь ты ведешь себя как следует, либо я сломаю тебе руку.
Крис еще раз попытался скинуть противника, но рывок оказался бесполезным. Он повалился на скамью. Васвик резко его отпустил. Крис услышал, как позади него норвежец поднял барный стул. Когда он встал и обернулся, Васвик уже сидел. На бледном лбу блестели несколько капелек пота, но в целом Трульс выглядел так, будто драки не было.
– Прости, сплоховал, – тихо сказал он, не глядя на Криса. – Нельзя было подпускать тебя так близко. Где-нибудь в промышленной зоне в Камбодже мне бы уже пуля прилетела в затылок, начни я играть в поддавки.
Крис стоял, смаргивая слезы. Васвик тяжело вздохнул, устало и монотонно заговорил:
– Омбудсмен, работающий в поле, зарабатывает около ста восьмидесяти тысяч евро в год, плюс-минус. Сюда входит надбавка за выполнение опасных заданий, а это примерно шестьдесят процентов работы. Операции под прикрытием, облавы, защита свидетелей. В остальное время сидишь в подполье и занимаешься бумажной работой – администрирование, планирование. Так делают, чтобы ты не выгорел. – Норвежец снова глубоко вдохнул. – Жилье и образование для детей – бесплатно. Расходы в ходе выполнения задания покрывает фирма. И прости за фразу о твоей матери. Ты не заслужил.
Крис усмехнулся и кхекнул:
– Говорил же, что зарабатываю больше тебя.
– Что ж, тогда не пошел бы ты. – Усталость и монотонность не исчезли из голоса Васвика. Норвежец по-прежнему смотрел в угол мастерской.
– Тебе нравится то, чем ты занимаешься? – наконец спросил Крис.
Омбудсмен поднял на него глаза и ответил, делая паузу после каждого слова, будто речь на английском давалась ему с трудом:
– Мы делаем важное дело. Не жду, что ты поймешь. Даже когда просто произносишь вслух, фраза звучит как второсортная шутка. Но в этой работе есть смысл.
Какое-то время они смотрели друг на друга. Затем Крис залез в карман пиджака и вытащил диск в пластиковом футляре.
– Здесь таблица счетов и контрактов, которые я веду для «Шорн». Ты не сможешь воспользоваться этой информацией, но любой, кто разбирается в теме, поймет, что мне известно. Отвези его своим, спроси, стоят ли эти данные того, чтобы меня вытащить. Кроме того, я хочу полный пакет, о котором ты сейчас говорил, плюс миллион долларов или равную сумму в евро, когда меня эвакуируют.
Он заметил, как изменилось выражение лица норвежца. Крис продолжил гораздо жестче:
– Мои условия обсуждению не подлежат. Если я сейчас выхожу из «Шорн», то серьезно проигрываю. Здесь у меня все схвачено и устроено. Мне комфортно. Опционы на покупку акций, премии. Дом. Репутация, связи с клиентами. Для меня это что-то значит. Если я вам нужен, убедите, что мне это тоже выгодно.
Крис швырнул диск. Васвик поймал его и с любопытством изучил, затем снова посмотрел на Криса.
– А если мы не настолько жаждем тебя заполучить, что тогда?
Крис пожал плечами:
– Тогда я остаюсь здесь.
– Да? Духу хватит?
– Я не то, что ты, Васвик. – Крис вытер порез на щеке, на пальцах остались капельки крови. – Что бы они на меня ни обрушили, я все переживу.
Васвик уехал в грузовой части крытого фургона, который Мэл отправил в Париж за запасными деталями «Рено». За рулем сидел Джесс, пассажира на переднем сиденье не было. На другом конце маршрута оперативники ЮНЭТ позаботятся о том, чтобы омбудсмен исчез. Без всяких вопросов. Карла представила Мэлу ситуацию, как переговоры по исключительному контракту на поставку, тайное предложение, сделанное «Вольво», которая намеревалась пошатнуть статус-кво БМВ в корпорации «Шорн». И Мэл, и Джесс ненавидели немецкий автопром давно и всем сердцем – по ним, любой ход, который мог снизить количество БМВ на улицах Лондона, сам по себе являлся отличным планом, и никак иначе.
Карла подошла через несколько минут, на ней все еще была сварочная маска, которую она подняла. Крис смотрелся в прислоненный к стене фрагмент зеркала, который нашел на полу, и пытался оценить нанесенный лицу ущерб.
– Что ты ему сказал? – зло спросила она.
Крис надавил на щеку, разглядывая порез в осколок стекла.
– Изложил наши условия. Передал диск. Прошло как по маслу.
– Вы подрались.
– Ну, мы слегка поспорили, – Крис отвернулся от зеркала и посмотрел на жену. – Я сказал то, чего не должен был. А затем он выдал фразу, которую ему точно не стоило говорить. Потребовалось немного времени, чтобы все утрясти.
– Он пытается тебе помочь, Крис.
– Нет, – рявкнул он, не сумев сдержать гнев. – Он ищет выгоду, Карла. Как и остальные козлы в этом мире. Услуга, блядь, за услугу.
На миг Карла лишилась дара речи и молча таращилась на супруга, затем развернулась и вышла из мастерской. Он не стал ее останавливать.