Все обязанности в «Шорн» он выполнял исправно, но механически и слегка отстраненно. С резким уходом Ника Макина работы по проекту стало критически много, что сказывалось на всех и каждом. Крис продирался сквозь прорву заданий, будто прорубал себе путь тупым мачете. Найти цель, замахнуться, схватить, отбросить в сторону, шагнуть, найти цель, замахнуться. Временами он готов был упасть духом, но привычка помогала держаться на ногах.
Рана от дроби на боку зажила: острая боль сменилась дискомфортом, а потом стерлась из памяти. Чего не скажешь о снах, в которых ему являлась Карла.
Лопес передал тайные отчеты из КЭСА. Барранко принял первую партию шорновских пожертвований – триста Калашниковых с патронами, тридцать зенитных установок «Аэроспасьяль», ровно тысяча гранат «Кинг». Все добро доставила под покровом ночи на пляж у Тихого океана приватизированная русская субмарина класса эпсилон и ее демобилизованная команда. Лучшие международные курьеры, способные тайно перевозить огромные грузы.
На другой стороне планеты «Накамура» выступили в Камбодже, как и пророчил Васвик. Они привели в действие план военного переворота. Крис передал все необходимые инструменты – причем сделал это почти отстраненно – задолго до того, как поступила информация от инсайдеров. Он притворился, что изучил отчеты, по заранее авторизованным кодам связался с Лэнгли через час, сел и стал ждать.
Взрывы чередой пронеслись по Пномпеню. На воздух взлетела машина с неким полковником и его семьей. В ресторане взорвали генерала. В борделе тремя точными выстрелами был убит командующий воздушными силами, что натолкнуло Криса на мысль – публичный дом, скорее всего, был в некотором роде франшизой Лэнгли, находящейся под их защитой. Еще одного ликвидировали, переехав машиной, другого – подложив бомбу в автомобиль. Остальные сообразили, что к чему, и переворот рухнул, не успев набрать силы. «Накамура» отступила. До Криса дошли слухи с верхушки – он произвел впечатление на Нотли.
Тем временем завели дело о таинственном исчезновении Ника Макина. За исключением тех, кто присутствовал на разбирательстве, сотрудники «Шорн» понятия не имели, куда он делся. Его труп привезли на вертолете из «Крайчид Фрайарз» с остальными телами, еще не успевшими остыть – и по-прежнему в масках. Камеры не запечатлели лиц, на асфальте не осталось никаких следов ДНК – группа быстрого реагирования, вызванная Майком, обработала улицу специальным химическим составом, который делает невозможным любой анализ тканей. Перестрелку списали на амбициозную банду, которой во время налета дали отпор благородные рыцари. Тщательно обработанные СМИ приходили к выводу, что Макин, скорее всего, пал единственной жертвой той же банды, прежде чем хулиганов покинула удача. Крис и Майк подготовили заявления для прессы и наблюдали за происходящим со стороны.
Массмедиа справились со своей задачей гораздо лучше, чем ожидалось. Сенсационные цветные кадры с камер наблюдения из «Крайчид Фрайарз» иллюстрировали происшествие в подробностях, информация быстро распространялась. Эпатажность перестрелки цепляла и продавалась. «Кровавая резня в стиле Клинта Иствуда с участием корпоративных водил!», «Бандиты из зон получают по заслугам!», «Полиция выражает благодарность героям из „Шорн“!». Новость транслировали по всему миру, телевидение и мужские журналы сошли с ума. В вихре белых вспышек от камер глава корпоративной полиции передал Крису и Майку сувениры – два ремингтона. Все улыбались, пока медиашторм скалил зубы. По сравнению с этой шумихой, победа над Митцу Джонс и ее командой не освещалась. Однажды утром Майк пришел на работу и обнаружил, что ему звонили из Голливуда. По словам агента, студии выстраивались в очередь. От их предложений и обещаемого бабла опешила даже Луиза Хьювитт. Поговаривали о необходимости выпустить книгу. Сделать игру. Начать производство фигурок героев.
«Ничего не подписывай», – сказал Нотли с привычными добродушием и терпимостью. И все же.
Корпоративная полиция отправилась в зоны на поиски родственников и подельников четверых мужчин, умерших, как и Макин. Они вышибали двери, разбивали головы, угрожали, подкупали и всеми возможными способами добились того, что людей, способных рассказать что-то важное, не осталось. Производились аресты. СМИ вставали на задние лапки и аплодировали. «„Шорн“ возглавил борьбу против банд!», «Закон и порядок для корпоративного сообщества!», «„Мы остановим наркоманское отребье“, – заявил партнер из „Шорн“!», «Корпоративщики обещают: „Безопасные улицы для наших детей!“»
Через десять дней подлинные события вокруг смерти Ника Макина были забыты. В памяти остались лишь образы Криса Фолкнера и Майка Брайанта – в меньшинстве они одолели пятерых безжалостных киллеров, трусливо прятавшихся за масками наркодилеров, к тому же лучше вооруженных.
Реальность стерлась под напором шумихи.
Крис давал интервью и позировал для камер. Защищался от нахлынувшего потока звонков от фанатов дорожных дуэлей и Лондонской торговой палаты. Лавиной сыпались приглашения толкнуть речь на банкете, мольбы предоставить изношенные детали «Сааба» и даже предложения необычных сексуальных услуг. Все смешивалось в бесформенный туман и разрывало Криса на части. На инфомодуль приходила тьма сообщений от тех же волчиц с восточноевропейскими именами и с дуэльных сайтов вроде «Дорожной лихорадки» и «Асфальт-Экстрим». Когда читал синопсисы фильмов и отчеты ИК, возникало смутное чувство, что скоро он перестанет их различать. Крис разворачивал официальную линию «Шорн» и надиктовывал по телефону их политику. Он работал над Камбоджей. КЭСА. Параной. Ассамом. Счетами Макина в Гватемале, Кашмире, Йемене. И другими.
Крис взял ремингтон и отправился на стрельбище, чтобы на голомишенях снять стресс, который старательно никому не показывал. Дробовик оставлял огромные дыры на мишенях – немекс рядом не стоял. Это дарило Крису чувство глубокого удовлетворения. Он полюбил ремингтон больше пистолета. Это ощущение заменяло ему наркотик.
Вечерами в уединении и безликости отеля с ним была Лиз Линшоу, которая создавала жесткий перегруз всем органам чувств. Вот она, обнаженная, элегантно распласталась на кровати, а вот – скользкая и мыльная в душе, прижатая к стене в комнате, обвивает его ногами, вся напряглась в предвкушении оргазма, мокрая от пота, ухмыляющаяся из-под копны спутанных волос.
Ее он тоже использовал вместо наркотика. Все походило на материализовавшийся образ с платного порноканала. Примерно каждую третью ночь Лиз не появлялась – чтобы нас не захлестнуло, Крис – и тогда он маструбировал, думая о ней. Она помогала ему заснуть и избежать саморефлексии, которая наваливалась в отеле после тяжелого дня на работе. В такие моменты он гадал: неужели так можно прожить всю жизнь?
В конце концов в отель приехала Карла.
Сперва она позвонила. Несколько раз. Крис заблокировал ее на мобильном и офисном телефоне, но Карла умудрилась выведать у Майка название отеля. Когда она позвонила ему впервые, сразу пошла напролом. Бесплотный, он висел на другом конце провода и отвечал односложно. Тогда она заплакала.
Он повесил трубку.
Крис позвонил на коммутаторную и попросил внести ее в черный список, а в дальнейшем сперва выяснять, кто ему звонит. Следом с ним связался Майк. Он был в ярости. Друг в некотором роде извинился, но Крис отчетливо слышал за извинением, что Майк думал на самом деле.
– Да, я все понимаю, Крис. Мне, правда, жаль. Но она звонила день за днем – я уже не мог ее игнорировать. Знаешь, она очень расстроена. Сильно переживает.
– Ну, блядь, не она одна, Майк. Мне бы твоя солидарность тоже не помешала. Знаешь ли, я за твоей спиной не рассказываю Саки, что ты творишь.
– Тебе нужно с ней поговорить.
– Это твое мнение, Майк, и ты имеешь на него право. Только не тебе принимать за меня решение, что делать с моим браком. Уяснил?
На другом конце повисла долгая пауза.
– Уяснил.
– Хорошо. – Крис прокашлялся и чуть сбавил тон. – Увидимся завтра в восемь. Брифинг по Камбодже.
– Да.
– Тогда спокойной ночи.
– Ага. Доброй ночи, Крис. – Интонация Майка не понравилась Крису, но он слишком злился, чтобы думать об этом.
Из ванной появилась обнаженная Лиз, яростно вытирая волосы полотенцем.
– Кто звонил?
Крис отмахнулся:
– Да так, Майк. По работе.
– Что-то выглядишь ты при этом слишком злым.
– Дело в Камбодже.
– Мне стоит об этом знать?
Крис выдавил улыбку.
– Не сомневаюсь, ты много о чем хотела бы знать. Но давай поговорим о Марсе.
Лиз швырнула в него полотенце.
– Я все равно вытащу из тебя, – пообещала она, приближаясь.
На следующее утро по дороге на работу Крис вспомнил, с какой интонацией Майк говорил накануне, и задумался, не решит ли друг возобновить разговор после брифинга. Он прокручивал в голове злые ответные реплики, пока кэб огибал Гайд-парк.
Однако воспользоваться ими Крису не довелось. В тот день позвонили из Голливуда, и Майк только и трещал, что о мифических лицах, вовлеченных в процесс, и о том, что их имена, возможно, обессмертят на экране Тони Карпентер или Эдуардо Рохас.
Еще несколько раз за неделю позвонила Карла, а потом внезапно явилась на ресепшн отеля и спросила его. К счастью, в ту ночь Лиз Линшоу решила не приходить. На миг его посетила жестокая мысль: не попросить ли сотрудников ресепшн прогнать Карлу? Но затем он поймал свое отражение в зеркале и скорчил гримасу. Переоделся в чистое, дополнил образ парой обычных ботинок и спустился в фойе.
Карла сидела на диване, безукоризненная в полинялых джинсах, которые они покупали вместе, ботинках и изящной кожаной куртке. Заприметив Криса, она встала и с вымученной улыбкой направилась к нему.
– Итак, звезда все же удостоила меня аудиенции. Ну, как ощущения – радуешься вновь обретенной популярности?
– Что тебе нужно?
– Мы можем подняться к тебе?
– Нет.
Она специально обвела взглядом тихую эстетскую суету фойе. Когда заговорила, в ее голосе почти не звучала обида.