Крис прокашлялся:
– А ты действительно занималась этим? Ну, ты понимаешь…
– С девочками? – Она пожала плечами. – Да нет. Конечно, когда тебе лижут клитор, неприятным это не назовешь, и какая разница, кто это делает – мужчина или женщина. Когда привыкаешь, что человек шесть-семь наблюдают за процессом на камеру. Удивительно, как быстро это происходит. Но я никогда не была лесбиянкой на практике, даже бисексуалкой. Все это чистой воды спектакль, Крис. Работа и не более. Ах да, и если снимаешься исключительно с девочками, взнос по медицинской страховке становится ниже. Меньше риск и меньше износ на работе.
– Но зачем? То есть как ты туда попала?
На этот раз ее улыбка выглядела вполне искренней. Лиз раскрылась. Покачала головой, потянулась за сумочкой и стала копаться в ней.
– Ну, меня не похищали торговцы живым товаром, если ты на это намекаешь.
Она нашла погнутый, смятый косяк и зажигалку. Снова облокотилась о спинку кровати и закурила. Закашлявшись, Лиз прогнала рукой небольшие воронки из дыма.
– Хочешь? Нет? Уверен? – Она втянула облачко дыма, задержала ненадолго, а затем выдохнула. Оценивающе взглянула на янтарный кончик косяка. – Суть вот в чем – послушай всякое евангелическое дерьмо, вроде того, что толкает Симеон Сэндс, и будешь считать, что все мы секс-рабы, разве что не называем себя так. Всех нас похищают, накачивают наркотиками, все мы жертвы нечестивых помыслов, похоти, мыслей об инцесте – мне кажется, парни вроде Сэндса, особенно Сэндс, – трубят об этом направо и налево. Только одна рука у них лежит на кафедре, а вторая теребит внизу. – Лиз криво усмехнулась. – Но все не так, Крис. Я хочу сказать, что порноиндустрия не заявляет, мол, все мы шлюхи с мокрой пиздой, которые ждут не дождутся, когда нам присунут. Забудь. Хочешь, чтобы все было эффективно и рутинно, глянь порнушку. Крис, все просто – это работа. Более или менее профессиональная, в зависимости от того, с кем сотрудничаешь, и оплачивается аналогично – смотря кто работодатель. Только никто никогда не заставлял меня делать то, что мне не нравилось, и никто не пытался меня остановить, когда я решила уйти.
– Думаешь, остальные такие же, как ты?
Лиз снова задержала в себе дым. Нахмурилась, выпустила струйку.
– В мире? Нет. Я слышала жуткие истории о том, что происходит на Коста-Рике и в Таиланде. До сих пор слышу. Не мне тебе об этом рассказывать, Крис. Ты ведь этим зарабатываешь на жизнь. Предпринимательские зоны, политическая нестабильность. Рыночные силы, слабые правительственные структуры, бедных наебывают. В прямом смысле, в данном случае.
– Ах, ну да. – Криса задело то, каким непринужденным тоном она это сказала. – То есть все, с кем ты работала, сияли от счастья?
Лиз выдохнула облако дыма и озадаченно взглянула на него.
– Нет. Даже в Копенгагене есть повернутые на голову девчонки. Та блондинка из «Владений Донны», Рената какая-то, полячка вроде. Ну и идеи ее посещали, очень странные, а титьки были невообразимые. Она посетила трех разных пластических хирургов, прежде чем нашла чувака, который вставил ей те имплантаты, а затем у нее постоянно возникали проблемы с ними. Так что, знаешь, может, в ее случае Симеон Сэндс и был прав. Она полезла мараться в порнографии, потому что папаша в детстве ее насиловал. Но, честно, по мне, ей просто не хватало мозгов. Да, Крис, найдутся женщины, которые пойдут сниматься в порно после того, как в детстве с ними жестоко обращались – в этом есть логика. Но большинство, с кем я работала, походили на меня – люди без комплексов, может, даже чересчур раскованные, готовые выставлять себя напоказ и желающие сделать медиакарьеру. А пока не случился грандиозный прорыв, они снимались в порно. Я отправилась в Копенгаген, собиралась радиопиратствовать в свободном городе Христиания[27]. В итоге попала в датское порно. Работа не такая пыльная, как в пиратских СМИ, а платят лучше. Так продолжалось несколько лет – ощущения были странные, все казалось иным, но я кое-что о себе узнала, что вряд ли открыла бы при другом раскладе. Кроме того, мне удалось сколотить приличное состояние. Конец истории. И счастливый конец, надо сказать.
– Да, только чтобы об этом рассказывать, тебе надо курнуть.
Снова этот озадаченный взгляд.
– Крис, возьми себя в руки. Ты серьезно пытаешься мне сказать, что моя карьера порнокуклы, которая закончилась десять лет назад, представляет для тебя моральную проблему? И это говорит человек, работающий в сфере международных финансов?
– Нет у меня с этим проблем. И мне казалось, у тебя тоже. – В его голос просочился сарказм. – Я вообще думал, что ты от этого тащишься.
Ее глаза превратились в щелки:
– Что?
– Да ладно тебе. Ты трахалась с Майком Брайантом. Теперь трахаешься со мной. Чувствуешь связь? Эй, я не жалуюсь, Лиз. Только задумайся над своей мотивацией. Давай будем честны друг с другом. Здесь все, как по учебнику – страсть, испытываемая человеком на пассажирском сиденье.
Она резко села и стряхнула пепел с косяка.
– А что, хорошая идея, Крис. Я про честность. Если я тебе не по вкусу, давно бы оставил меня в покое.
– Оставил в покое? – Несправедливость замечания огорошила его. Он словно бы вновь пререкался с Карлой. – Насколько мне помнится, это ты увивалась за мной, да еще как, черт подери. На вечеринке у Троя. После вечеринки, в «Смене режима». Ты ведь меня туда позвала.
– Ну конечно. А может, тебе просто не стоило посылать мне информацию о том, когда твоя жена улетает в Норвегию. Потому как, знаешь ли, это было очень недвусмысленное предложение, твою мать.
На мгновение он замер от шока. Лиз заметила его реакцию и отпрянула на другой край кровати, ее лицо по-прежнему искажала гневная маска.
– Что?
– Я? Лиз, я ничего тебе не отправлял.
– Ага.
– Нет, черт, послушай меня. – Он потянулся к ней обеими руками. Лиз отмахнулась и уставилась в окошко. – Я не посылал тебе никакого расписания. Сам узнал, что Карла летит в Тромсё, за час до твоего звонка. Я… Лиз, кто-то с нами играет.
Она опасливо перевела взгляд на Криса, но головы не повернула. Тело Лиз вновь приняло закрытую позу. Она обхватила себя руками, словно защищаясь.
– Крис, я тебе не юная фанатка дорожных дуэлей.
– Хорошо. – Он выставил руки ладонями вперед. – Не юная фанатка дуэлей. Как скажешь. Но я заявляю, что не посылал тебе расписание рейсов. А ты утверждаешь, что не отправляла мне «Владения Донны». Получается, кто-то все это подстроил, верно? Иначе не выходит.
После этого он снова притянул ее к себе. Постепенно. Сперва одну руку, затем другую, сантиметр за сантиметром сокращая расстояние. Лиз смягчилась. Крис еще мог достучаться до нее. Не то что с Карлой – в их случае любые точки примирения стерлись за долгие годы столкновений на эмоциональном фронте. Лиз мало-помалу раскрывалась, повернула к нему голову. Кивнула.
Криса пронзил крохотный осколок надежды, которого он не ждал. Легкое покалывание под глазами и внезапная волна, затопившая пустоту, которая царила у него в груди.
«На этот раз». Он молча пообещал себе. На этот раз, с этой женщиной он не облажается.
Но где-то на горизонте сознания по-прежнему бродила гиена, ее силуэт очерчивали закатные лучи. И она не собиралась умолкать.
Глава 42
Крис рано приехал на работу. В нем по-прежнему бродил остаточный гнев, который он не мог четко направить. Инфомодуль выдал длинный список сообщений. Первым шло письмо от Ирэны Рэнко – «Требуется срочная погрузка». За последнюю неделю он не первый раз видел это имя. Что-то щелкнуло.
– Да вашу мать.
Крис нажал на кнопку – раздались гудки.
– Да?
– Послушай меня, ты, глупая матрешка. Не нужны мне твои услуги, шлюха, ни сейчас, ни впредь. Оставь меня, блядь, в покое.
Повисла пауза, Крис готов был повесить трубку. Но затем ему ответили – говорили с акцентом, в голосе сквозила ледяная, едва сдерживаемая ярость.
– И с кем, по-твоему, ты говоришь, а? Гребаный корпоративный ковбой. Думаешь, можешь обращаться ко мне в таком тоне? Я – капитан Ирэна Рэнко, командую независимым подводным грузовым судном «Курт Кобейн».
– Я… Простите?
– Вот именно. Самое время просить прощения. Вашу мать! Я четыре дня торчу здесь, в Фаслейне[28] и жду второй погрузки. Четыре дня, блядь! Команда уже спилась в барах Глазго. Какого хрена вы тратите мое время?
– Я… Постойте. «Кобейн»? – Крис потянулся через стол и ткнул в панель инфомодуля. В новом окошке всплыли данные. – Вы грузите товары для КЭСА? Военное оборудование.
– Нет, – промурлыкала женщина на другом конце. – Не гружу, потому что четыре, блядь, дня ожидаю товары. Администрация порта не в курсе. Я звонила Лопесу – он тоже ничего не знает. В любом случае, я бы развернула судно и уплыла. Но Лопес сказал позвонить вам. Мол, вы понимающий. Не то что другие корпоративщики, сказал он. И что? Похоже, я нарвалась не на того человека.
– Нет-нет. Капитан Рэнко, я ваш человек. Я… Простите за резкий тон, что я позволил себе ранее. У нас здесь много разного происходит.
– А вот у нас наоборот. Ни поставки, ни информации о ней. Ничего. А простой обходится мне…
– Забудьте о стоимости швартовки в порту. Я покрою эти расходы и добавлю десять процентов сверху за неудобства. Собирайте команду – я скоро с вами свяжусь.
Крис отключился и оглядел офис. С шахматной доски на него взирали блестящие фигуры, их положение на доске не менялось уже несколько недель. Крис набрал Майка.
– Да, Брайант.
– Майк, послушай, у нас проблема.
– Ты мне говоришь? Я бы позвонил тебе раньше, но не увидел твоего «Сааба» на парковке. Решил, ты еще не приехал.
– «Сааб» по-прежнему дома. Я так за ним и не съездил. – На другом конце провода повисла ледяная тишина. – Майк, со мной только что связался курьер, который доставляет посылку Барранко.