Когда стало ясно, что он здесь надолго, ему принесли одежду. Три смены добротных повседневных нарядов темных цветов и дюжину хлопковых трусов. Он спросил женщину, которая принесла одежду, как оплатить – наличными или картой. Она смутилась и сказала:
– Мы выставим счет вашей фирме.
Посетители не приходили, за что Крис втайне был благодарен. Он все равно не знал бы, что сказать.
Часы между приемами пищи тянулись бесконечно долго. Крис не помнил периодов в жизни, когда от него так мало требовалось. Один из охранников предложил книги, но когда прибыла обещанная пачка, в ней обнаружились потрепанные томики в мягкой обложке за авторством писателей, о которых Крис никогда не слышал. Он выбрал наугад одну – это оказался зловещий жестокий криминальный роман: дело происходило в далеком будущем, главный герой оказался детективом, который, судя по всему, мог при желании менять тело. Однако Крис был далек от этой темы, и его внимание постоянно рассеивалось. События же казались надуманными.
Когда его спросили, не нужны ли ручка и бумага, он машинально ответил «да», а потом не знал, что с ними делать. Попытался зафиксировать события, которые привели к смерти Филиппа Гамильтона, хотя бы для того, чтобы прояснить ситуацию в собственной голове, но каждый раз ему приходилось все перечеркивать и начинать с более ранних моментов. Когда первая строка провозгласила: «Моего отца убил корпоративный сотрудник по имени Эдвард Куэйн», – Крис бросил это занятие. Возможно, под влиянием романа, который пытался читать, он написал краткую выдуманную историю о проекте КЭСА, действие которой происходило через пять лет – в ней Барранко пришел к власти и запустил крупномасштабную земельную реформу. Но и этот рассказ показался ему преувеличенным.
Тогда Крис начал письмо Карле, но через десять строчек разорвал его на мелкие клочки. Он не придумал ничего, что стоило бы ей сказать.
Прошла одна неделя. Началась вторая.
За ним приехали из «Шорн».
Крис был на утренней прогулке. Из-за неослабевающего дождя пришлось отказаться от насиженного местечка у фонтана, которое находилось под открытым небом, и прятаться под стеклянной крышей. Его эскорт милостиво принес откуда-то скамейку, и теперь Крис сидел на одном ее конце, глядя на стену дождя в полуметре от себя.
По крайней мере, растениям нравилась такая погода.
Дверь во двор распахнулась, и Крис удивленно взглянул на часы: он не провел здесь и двадцати минут. Подняв глаза, Крис увидел Луизу Хьювитт. Впервые с тех пор, как она выстрелила в него шокером. Он снова перевел взгляд на дождь.
– Доброе утро, Фолкнер. Не возражаешь, если я присяду?
Крис смотрел на свои руки.
– Полагаю, меня остановят, если я попытаюсь свернуть тебе шею.
– Тронь меня хоть пальцем, и я сама тебя остановлю, – мягко сказала она. – Не ты один занимался карате, знаешь ли.
Он пожал плечами.
– Расцениваю это как «да».
Скамейка чуть сдвинулась, когда Хьювитт опустилась на другой ее конец. Так они и сидели, в метре друг от друга. Тишину нарушало тихое шуршание дождевых струй.
– Лиз Линшоу передает привет, – наконец, сказала Хьювитт.
Крис резко повернул голову.
– Это если перефразировать, – поправилась она. – На самом деле ее слова были: «Ёбаная сучка, ты не можешь держать его вечно без приговора, я хочу его увидеть». Только она ошиблась. Мы можем держать тебя здесь практически бесконечно.
Крис снова отвернулся, стиснув зубы.
– Хотя мы не собираемся. Вообще, бумаги о твоем освобождении должны прийти завтра утром. Хочешь – езжай домой или возвращайся в дорогой отель, где ты устроил себе трахательное гнездышко. Интересно, как такое возможно?
Крис подавил желание спросить и выдать хоть что-то. Сделать это оказалось нелегко. Он жаждал знать, что происходит за пределами тюрьмы – был согласен на любую информацию, лишь бы чем-то занять вращающиеся шестеренки в голове.
– Ладно, я и так тебе расскажу. Завтра четверг, тебя отпустят, в худшем случае к ланчу. То есть у тебя будет большая часть дня до гонки. Мы назначили дуэль на пятницу – это традиция в «Шорн». За выходные все привыкают к исходу дуэли.
– О чем ты, на хрен, говоришь, Хьювитт? – вопрос прозвучал заносчиво, оправдывая тот факт, что Крис прервал молчание. – Какая дуэль?
– За должность партнера. Пост Филиппа Гамильтона.
Крис рассмеялся сквозь кашель.
– Сдалась мне гребаная гамильтоновская должность.
– Сдалась, и еще как. Вообще-то, ты сам сделал официальное уведомление о дуэли, прежде чем убить Филиппа. В качестве причины указал непрофессиональное поведение при работе над проектом КЭСА, как бы иронично это не звучало. – Луиза вытащила из кармана планшет. – Если хочешь, могу показать.
– Нет, спасибо. Не знаю, что за хрень вы там состряпали, Хьювитт, только она не сработает. Ты же знаешь правила, сама рассказывала мне на прошлой неделе. Никаких стычек между партнерами и простыми сотрудниками.
– Учитывая, насколько неортодоксальными были твои действия… К тому же, как тебе известно, наш старший партнер – большой любитель определять политику на основе прецедентов. Он согласился, что в данном случае мы можем слегка размыть границы. Как оказалось, он уже довольно давно прочил тебя в партнеры. Тебя и, естественно, Майка Брайанта.
И тут разгадка обрушилась на Криса, как идущий под снос дом. В детстве он не раз наблюдал за этим процессом. То, что казалось цельной структурой – четкие прямые линии зданий – под действием взрывов шаталось, оседало и разлеталось на части, превращаясь в пыль и щебень, а собравшаяся толпа наблюдала. Пока он не разглядел, что осталось после этого разрушения, но чувствовал очертания.
– Майк не выйдет против меня, – уверенно сказал он.
Хьювитт улыбнулась.
– Еще как выйдет – я с ним переговорила. А если быть точной, обсудила акционерную долю, физические активы, безопасный партнерский статус, профессиональное и непрофессиональное поведение, а также опасность, которую таит неуправляемость. Ах да, еще личность таинственного гостя, который навещал тебя в отеле последние недели.
– Какого хрена, о чем ты? – В тот момент, когда Крис произнес эти слова, на него навалилось отчаяние, потому что он уже знал.
– Не будь тупицей, Крис. У меня есть скрытая съемка из отеля и дома Лиз. Эх, жаль, ты не видел лица Майка, когда я показала ему кадры.
– Вранье.
– Нет, – последние слова прозвучали почти по-доброму. – Я все это планировала месяцами, Крис. Ну же. Кто, по-твоему, прислал тебе фрагмент из «Владений Донны»? – Она ждала ответа, а не получив, вздохнула. – Ну, хорошо, Линшоу и так к тебе влекло. Она маленькая шлюшка, когда речь заходит о водителях. Хотя, думаю, моя заслуга тут все равно есть. Если бы не я, ты, вероятно, до сих пор сидел со своей норвежской обезьянкой, которая вечно ходит в масле, и разыгрывал верного супруга.
Крис кивнул самому себе. На него до сих пор накатывали волны шока.
– Ты и Гамильтон – вы двое меня подставили. Вы знали, как я поступлю.
– Ты был вполне предсказуем. – Хьювитт скромно разглядывала свои ногти. – Сказать по правде, я не ожидала столь блестящего результата. Столкнуть тебя и Гамильтона казалось беспроигрышной стратегией, а проблемы с Лопесом и Барранко были тем, что нужно, чтобы спровоцировать тебя. Ты это доказал, когда расправился с Эчеварриа-старшим. Обратиться к Лэнгли с просьбой о небольшой услуге, списать тебя со счета КЭСА – и поехали. Но даже тут ты меня впечатлил. Сумел так накосячить, Крис, что превзошел мои самые дикие ожидания. Уж не знаю, о чем ты думал. И думал ли вообще.
– Тебе не понять, – отстраненно сказал Крис.
– Нет, я понимаю. Барранко зацепил тебя своей новой блестящей мечтой, хотя в действительности мечта старая и вшивая, но не будем об этом. А с Хоакином Лопесом тебя связывает мужская солидарность. Мне только любопытно, чего ты хотел добиться, отлупив Гамильтона.
Этот лучик света стоил того, чтобы улыбнуться.
– Вот тут ты не права, Луиза. Гамильтона я отделал случайно. Он просто стоял на пути. Что важно, так это то, что твоя сделка с Эчеварриа пошла псу под хвост. Он теперь близко не подойдет к «Шорн».
– Ну, это мы еще посмотрим. Он умнее, чем тебе кажется, а если мы покажем ему твой обожженный труп, попираемый Майком Брайантом, – кто знает.
Крис сложил руки на груди:
– Я не стану этого делать, Луиза.
– Станешь, как миленький. – Ее голос приобрел уродливые модуляции. – Потому что если откажешься, смерть Филиппа Гамильтона превратится в убийство и тебя быстро отправят на органы. Вот и все варианты, Крис. Умереть на дороге или привязанным к кушетке в госпитале Святого Варфоломея. Меня устраивает любой расклад.
Она подалась ближе. Теперь Крис мог учуять запах ее духов – свежий и резкий аромат с нотками пряностей.
– Что бы ты ни выбрал, Крис, – промурчала она, скалясь, – когда пойдешь ко дну, вспомни Ника Макина.
Крис посмотрел на нее, хотя не слишком удивился.
– Макин, да?
– Верно. – Она отодвинулась от него. – Макин.
– Я с самого начала так и говорил. Твою игрушку выперли из-за меня, вот ты и послала его на убийство. – Крис покачал головой. – Его с бандой хулиганья-помощничков. Смело.
– Никто никого никуда не посылал, Крис. Он сам тебя ненавидел. Если это имеет значение, – она умолкла и отвернулась. Моргнула. – Если это имеет значение, я пыталась его отговорить – знала, что в этом нет необходимости. Ты бы сам рано или поздно вырыл себе яму. И не надо говорить со мной о храбрости, Крис. Ты стрелял в раненую Митцу Джонс с близкого расстояния, когда она не могла выбраться из покореженного автомобиля. Еще на твоих руках кровь восьмидесятилетнего старика. Так что не сильно ты от меня и отличаешься.
– Нет? – Крис заметил слабое место и нанес удар. Он злобно спародировал ее: – Пыталась его отговорить? Брось, Луиза, если бы ты хотела остановить Макина, ты бы смогла это сделать. Он был не настолько силен. Ты позволила всему случиться, потому что это вписывалось в твою игру. Признайся, о чем ты мечтаешь в предрассветные часы? Только не надо гнать мне пургу. В конечном счете, Макин оказался очередной пешкой.