Кстати, о загоне. Он представлял собой участок ягодной степи, огороженный символическим забором в виде пары горизонтальных жердей, одна примерно на уровне колена, вторая — на высоте груди. Набить штакетник — будет обычный забор. При том, что взрослый кенгуранчик свободно прыгает на два с половиной метра вверх и метров на семь в длину, эта ограда удержать животных явно не может в принципе. Но — аккуратно держатся внутри, пасутся, подъедают прикормку, от овощей и овощных обрезков с лица до травы, скошенной под куполом. Как будто понимают, что пока они внутри — их кормят, а снаружи как оно обернётся… Кстати, их в загон даже не загоняли! По словам каштеляна, стоило только завезти туда пару центнеров кабачков и порубить их, чтобы запах пошёл, как все зверьки в округе сами забежали внутрь. Кабачки они тоже уважают, не так как тыквы, конечно, от тех прямо дрожат от восторга, но хрустят ими на ура.
Хм, думаю, пару грузовиков или пикапов Силантьеву сделать придётся. Потому что сейчас ягоды собирают поблизости от форта, со временем плечо будет расти. Потом к «голубике» добавится мясная ягода и спелые дынные сливы, набирающие популярность как мягкое и вкусное слабительное. Из незрелых плодов анестезирующего сока надавили пятнадцать двухсотлитровых бочек, и часть уже продали — стоматологи и травматологи наконец-то проснулись и поняли, что им это всё же надо. Ну, лучше поздно, чем никогда. Но волосатые плоды на ближайших, гарантированно безопасных, болотинах ободрали изрядно, так что за спелыми придётся поездить. Но — нет, дружинников больше обижать нельзя, новые «заготовки» уже разобрали и частично переделали, насколько это возможно без моего участия, так что завтра ими займусь.
После отличного вечера с ужином, на который подали моё любимое филе шипастого судака под соусом из свежайших ягод последовала восхитительная, хоть и несколько утомительная ночь: после того, как Мурка моя ушла к Роме, на её место буквально через пару минут юркнула не меньше неё соскучившаяся Ульяна. Умотали меня девочки, но и выспаться утром дали.
После завтрака отправился в мастерские, где и провёл всё время до вылета с перерывом на обед. В обеденном меню оказалась ещё одна новинка, как потом признались жёны — Ульяниного авторства: вырезка из кенгуранчика, томлёная с чесноком и спаржей с гарниром из запечённой в горшочке с соломкой из корней сельдерея и майораном картошки. Очень насыщенный вкус, надо сказать, почти на грани «чересчур», но всё же не на ней. А если ещё, как предлагает автор, подавать с белым сухим вином или холодной белой водочкой… Что сказать — новый рекордсмен продаж во всех наших трактирах. Главное, что всё, кроме спаржи — или своё, или покупаемое в ближайших сёлах. Кстати, в Викентьевку надо бы отправить грузовик с мясом, лишним не будет. Тем более, что «пасущиеся» там купчины таким предложением не избалованы, если предложить в свободную продажу — не сметут, конечно, но раскупят, думаю, в тот же день. Но оно и своим ещё не хватит.
Возился в мастерской долго, поскольку листы брони приходилось подгибать и подгонять по месту, просто делать сразу нужной формы без лекал и шаблонов — застрелишься, и попытки механической гибки повреждают внутреннюю сотовую структуру. Так что тут без меня никак. Так что сделал финишную обработку полуосей и ступиц и смонтировал кабины, от рулевого управления до обшивки и бронестёкол. Остальное сделают без меня и, по моим прикидкам — к среде Старокомельский получит два тягача к миномётам, что я ему давно уже должен.
Прощальные обнимашки, в семь вечера — взлёт, в половину девятого вечера уже садился в пролётку в Могилёве.
Каюсь: доехав до дома сначала прогулялся по улице, убедился, что мой новый транспорт стоит под навесом, на месте фургона, а уже потом пошёл домой, здороваться с Ирой, забирать у неё ключи от авто и справляться о возможных проблемах. У Ириски гостили две подруги, возможность чего мы оговаривали заранее, причём они, похоже, на самом деле учились. Зато никаких двусмысленностей из моего захода домой никто не выдумает, а попытается — выставит дураком (или дурой) в первую очередь себя. Ещё при помощи извозчика выгрузил и отнёс на кухню кое-какие гостинцы с изнанки: пару кенгуранчиковых окороков, килограммов пять-семь вырезки, пяток рыбин и плетёный короб литров на семь с пряной голубикой. Девушки тут же потянулись на кухню, причём не только ягоды пробовать, но и обсуждать возможную готовку. Сокрушались, что на ночь есть вредно, что уже слишком поздно — но всё равно собирались что-то вкусное сообразить. Женщины, что тут скажешь. И я уже знаю, кто будет виноват, если вдруг найдутся лишние пятьдесят граммов веса.
«Жабенваген» (новое обзывательство деда в адрес несчастного автомобильчика) оказался на самом деле шустрым и юрким. На дороге до Буйнич я разогнался до сорока пяти, что не было пределом легковушки, но в уже сгустившихся сумерках, несмотря на наличие фар, быстрее ехать я не рискнул. От дома до общежития полчаса, включая выезд из города и все манёвры в Буйничах и на изнанке.
Продуктов я привёз и себе, и Надежду Петровну угостить. У дельталёта даже за вычетом веса грузила на пассажирском месте оставалось ещё как минимум сто пятьдесят килограммов грузоподъёмности в трёх багажных отсеках, так что мог себе позволить. Вот только таскать это всё… С другой стороны — теперь не придётся ложиться спать голодным, разве что будет слишком лень хоть что-то готовить. Вот, например, как сегодня — лень, но есть узелок, который мне собрали с собой дома. Приятно, очень даже.
И коменданту приятно, очевидно, хоть она и отнекивается.
В понедельник я пошёл в деканат отпрашиваться с занятий, имея при себе приглашение на бал и билет на поезд. Арсений Петрович похмыкал, поворчал, сделал какую-то запись у себя в бумагах, но отлучку разрешил. Увы — с обязательной отработкой пропущенных занятий. Да, это не вызов ко двору, а приглашение на бал, то есть уже не обязанность, а светское мероприятие, во всяком случае — формально. Ну, и на том спасибо.
Во вторник после факультатива по конструированию меня попросил задержаться преподаватель, который помогал делать мотор и мультипликатор для дельталёта.
— Хочется узнать, что там с вашим проектом, для которого мы двигательную установку делали?
— Успешно реализован. Более того — проведена работа над ошибками и изготовлен второй, улучшенный экземпляр.
— Замечательно! И что же такое вы соорудили? А самое главное — где, и можно ли это увидеть?
— Первый экземпляр, который с вашей помощью сделан — остался в имении, в Смолевическом районе, а второй, который сам сделал — в Могилёвском аэропорту хранится, можно съездить, посмотреть в любой день, только не завтра, мне на службу нужно.
— В аэропорту⁈ Это что же там такое? Заинтриговали!
— Сверхлёгкий летательный аппарат с мягким крылом. Мотодельтаплан или дельталёт, по форме крыла.
— И он летает⁈
— Да, я на нём прилетел в Могилёв к началу учёбы и сделал ещё два перелёта — под Тальку и обратно, в моё село Викентьевка, и на этих выходных — в имение. Средняя путевая скорость в диапазоне сто десять — сто двадцать километров в час, в зависимости от ветра, но это не на максимальных оборотах, можно и сто тридцать выжать.
— Ого! Очень даже неплохо! Прямо не терпится его увидеть.
— Да, конечно. У меня здесь есть автомобиль, первая попытка сделать легковой вариант, так что он несколько неказистый, но шустрый, так что обернуться туда-назад за пару часов вполне реально.
— Хммм… А как насчёт субботы?
— После практикума по развитию? Можно. Но тогда, боюсь, вам придётся возвращаться в Буйничи своим ходом: я собираюсь лететь в имение.
— Прелестно! Заодно посмотрю вашу разработку в деле.
— Вот только она, эта разработка, никак не соотносится с тематикой факультета — оборудованием для пищевой промышленности это никак не назовёшь.
— Это да, но при этом разработка не то, что на курсовой или дипломный проект тянет, а значительно превосходит требования к любому из них!
У меня мелькнула шальная мысль, скорее даже анекдотичное предположение, которое я и высказал вслух, скорее, чтобы посмеяться:
— Если снять крыло — можно использовать на току в качестве веялки. Особенно если убрать винт в кольцевую трубу.
— А это мысль! Передвижная веялка с регулировкой скорости потока! Замечательно подойдёт по тематике!
— Угу, а если добавить подогрев воздуха — то ещё и сушилка.
— Ну вот, а вы говорили — никак не подходит под нашу тематику! Подходит же!
— Это вы сейчас серьёзно⁈ Я пошутить думал…
— Какие там шутки! В общем, в субботу после практикума жду вас у себя, в двести двенадцатом кабинете, какого корпуса — вы знаете.
Так, похоже, курсовой мне зачтут. Правда, в любом случае кучу бумаг надо будет выполнить, от расчётной части (что, кстати, там рассчитывать? Винт, что ли?) до пояснительной записки, плюс чертежи, плюс схема артефактной части с расчётами же. Но зарисовать готовое изделие, тем более, столь хорошо мне знакомое, куда как проще, чем на самом деле разрабатывать что-то. А к килограммам бумаг мне, увы, не привыкать.
Нет, всё же свой автомобиль — это несравнимо с пролёткой извозчика! Не только по скорости, или комфорту, или и тому, и другому вместе, а ещё и по удобству. Несмотря на обложной дождь и порывистый, холодный ветер съездил на службу и обратно в таком же комфорте, как если бы сидел в кресле в своей комнате. Только что слегка подмок, пока бежал от автомобиля до крыльца. А погода была такая, что дяди даже на мой новый автомобиль смотреть не пошли, решив, что в следующий раз это сделают. Если в субботу погода будет хотя бы наполовину такая же гнусная — никуда я не полечу! Нижняя кромка туч на высоте метров сто, а то и пятьдесят, лететь ниже неё — риск разбиться на первой же воздушной яме, тем более, что нисходящих потоков под тучами будет предостаточно. А пытаться пробить облака на аппарате с тряпичным крылом с не проверенной до конца пропиткой — тоже идея дурацкая. И даже если получится — придётся лететь по счислению, не видя никаких ориентиров и не зная собственной скорости. А потом вслепую снижаться сквозь тучи, рискуя напороться, например, на дерево на вершине холма или ещё на что-нибудь, хоть бы и ту же мельницу. Нет, риск не стоит того, чтобы лететь.