подвинуть» кого-то из других заказчиков попроще, но мне такого было не надо. Тем более, что главное — заявить о будущем праздновании в определённый срок, само торжество по уважительным причинам можно отложить.
Кстати, о торжествах. Их у меня предстояло два, второе, правда, в середине августа — двести пятьдесят лет со дня основания рода. И если двести лет семейного дела праздновалось широко и публично, то юбилей рода — дело совершенно иное. Дело, пусть и семейное, но более чем публичное, потому и праздновать его можно и нужно было открыто, с размахом. А вот в этом году праздник подразумевался строго семейный. Вздумай я устраивать такие же «народные гуляния», как прошлым летом — немедленно получу чрезвычайно трудно смываемое клеймо наглого выскочки и вообще не слишком умного человека. В своих владениях волен хоть фейерверк запускать и хороводы селянок, но вне них — шалишь! Даже граф Соснович не мог бы себе позволить широко погулять в Смолевичах, пусть ему и принадлежала изрядная часть города, но официально вотчиной он не являлся, так что — увы. Так что праздновать будем в Дубовом Логе, это без вариантов, а из гостей только родители жён и поздравляющие из числа вассалов, то бишь — Беляковы.
Ладно, вернёмся к нынешним заботам. Удалось арендовать зал на пятницу, семнадцатое июля. Ещё бы к этому дню няньку найти… В типографии согласились сделать тираж к понедельнику, тринадцатому числу. Правда, разослать сами не смогут, я должен лично подписать каждое, так что с утра понедельника… Так, стоп! В понедельник мне нужно быть в Минске, так что приглашения подписывать придётся Маше, а на почту их отвезёт Ульяна, этикет такое допускает, хоть и не слишком охотно.
После возвращения из ресторана, ко мне подошла Ядвига Карловна. Смущаясь, что ей обычно было не очень свойственно.
— Юра, я слышала, вы няню ищете?
— Да, а у тебя[1] есть знакомые?
— Ну, как сказать — знакомые. У дочки моей младшему недавно три годика исполнилось. Она могла бы сразу за двумя присмотреть. Вы, я знаю, не обидите…
— А что, обижают? Кстати, она сейчас свободна, ни у кого не отниму работницу?
— Нет, не занята. — Вопрос про обиды наша кухарка словно бы не услышала, только поморщилась немного, что само по себе было достаточно красноречиво.
— Лично я не против, но здесь главное слово за моей женой.
— Да, конечно, я понимаю.
— Вот как поступим. С собой я её взять не смогу… — на этих словах Ядвига Карловна вздрогнула, и на её лице прямо читалось «и к счастью!» — Самой ей добираться будет долго, опять же — детей оставлять одних на сутки и больше будет неправильно. Потому завтра с утра пусть Семёныч заложит Воронка и отправит вашу дочь на коляске. Будет кому править конём?
— Да боги с вами! Она что, барыня, что ли? Сама управится, тем более, что Воронок у вас тихий, послушный. Так что спокойно доедет!
— Ну, если так, то пусть. Если сильно не гнать, то можно и в один перегон доехать, но лучше в Алёшкино дать коню отдохнуть.
— Ой, да как в имение ехать, мы все знаем! Ой, извините…
Я только рукой махнул, не те у нас отношения, чтобы реагировать на подобного рода «непочтительность».
Со взлётом возникли проблемы, отчасти ожидаемые, отчасти — не совсем. Взлететь с улицы оказалось не то, чтобы невозможным, но опасным — и разгоняться против ветра требовалось к перекрёстку, пусть проблему выезжающего из-за угла транспорта могли решить зрители, то вот с самим ветром было сложнее. Как выяснили поднявшие по моей просьбе змея соседские мальчишки, над крышами домов он дул в другую сторону, под углом градусов шестьдесят. Плюс непредсказуемые вертикальные потоки… В общем, я и на четверть не такой авантюрист, чтобы пытаться выполнить такой цирковой номер. Так что тут два варианта или цеплять дельтаплан со сложенным крылом сзади к коляске и ехать назад по земле — или просить содействия местных властей для взлёта с центральной площади. Если разгоняться по гребню холма от местного Дворянского собрания к пожарной части и отрываться в начале спуска к «Дунаю», то потом можно аккуратно набирать высоту до самой станции, а над ней повернуть налево. Почти идеальный вариант получается, а заодно и бесплатный аттракцион для горожан. Ну, а если не разрешат — придётся использовать первый вариант и уезжать пусть не с позором, но и далеко не победителем. Плюс завтрашний приезд дочери тётки Яди оказывается под угрозой.
К моему некоторому удивлению взлёт мне разрешили, правда, попросили подождать час для того, чтобы там всё устроили. Ну, и подожду — заодно пообедаю, Ядвига Карловна голодным меня из дома всё равно не выпустит. Ну, а после обеда выкатил аппарат на улицу и на буксире за конём вывез его, не раскрывая крыла, к месту старта. Сначала хотел ехать своим ходом, но потом спохватился, представив себе, сколько пыли и мусора полетит с дороги во все стороны и как станут материть меня окружающие. Кстати, надо будет попросить Волченка, чтобы пролили водой взлётную полосу, не смыть пыль, то хоть прибить её. Точнее, не надо будет, а уже надо — благо, мобилет у меня с собой, а телефон пожарной части я знаю. Пока ещё было время до назначенного срока и требовалось дождаться пожарных, я осмотрелся вокруг. Такое ощущение, что запрошенный час нужен был для того, чтобы собрать побольше зрителей! Здесь собрались если не все Смолевичи, то треть жителей города точно. И ведь рабочий день, который ещё и близко не закончился! Откуда же столько зрителей⁈
Приезд пожарного автомобиля вызвал некоторый ажиотаж, пришлось объяснять ближайшим зрителям, что происходит и зачем, после чего волна пересказов прокатилась от меня к дальнему краю площади. Как я буду взлетать⁈ Тут любая оплошность будет стоить очень и очень дорого, в части репутации в первую очередь. Ладно, хватит дрожать — время!
Надев шлем и очки, сел в кабину, пристегнулся и запустил мотор, на малых оборотах, постепенно перекидывая регулятор мультипликатора. Наконец, нужное положение установлено, и тон звука винта перестал меняться, значит, скорость вращения достигла установленного максимума. Аппарат даже начал немного скользить вперёд по мокрому камню, невзирая на полностью выжатые тормоза. Отпустил педали и начал разгон. Через сто метров двинул рамку вперёд сразу на две больших риски, а потом, плавно, ещё на три малых и почти сразу ощутил прекращение тряски по брусчатке. Значит, колёса оторвались! Мимо пожарного депо я прошёл на уровне крыши первого этажа, потом земля резко провалилась вниз склоном, а меня подбросило вверх восходящим потоком сразу метров на семь-восемь, да и потом высота набиралась очень бодро. В результате решил до станции не лететь и заложил вираж напротив переезда — пересечения улицы Песочной с железной дорогой. К больнице подлетел, имея высоту метров сто-сто двадцать над землёй, а тут ещё очередной склон, уходящий вниз метров на тридцать, но даже при его помощи я пока высоту наберу — уже треть пути пролечу! Но и кружить над городом, карабкаясь на свои две сотни, никакого желания не было.
На обратном пути, кстати, очередной раз убедился в правоте деда: попал в нисходящий поток и, пока пересекал его, потерял не меньше полусотни метров высоты! А тут ещё и поднимающийся склон впереди! Летел бы на сотне — имел шанс напороться на верхушки деревьев, а если как хотел изначально — над дорогой на высоте метров тридцать, то тут и говорить не о чем, воткнулся бы в землю с гарантией! Может, двести метров тоже маловато, и лучше держать четыре сотни? В размышлениях об этом чуть было не проскочил мимо Шипуново, а между тем начиная от него нужно высоту понемногу сбрасывать! На посадочный луг заходил со стороны речки, заложив широкий круг, чтобы оказаться более-менее против ветра. Сел как по моим меркам, так почти идеально — со второго захода и всего два раза подпрыгнул после касания земли.
«Хороший идеал — в нормальной лётной школе за такую посадку могли и отстранить от самостоятельных полётов до пересдачи зачётов».
«Не знаю, что такое нормальная лётная школа — я тут сам себе и директор, и учитель, и ученик. Моя школа — мои правила!»
«Ты, конечно, прав — но не увлекайся ненужной самостоятельностью, а то вместо „мои правила“ может оказаться „моя могила“, знаешь ли!»
«Фу на тебя!»
Дома случился небольшой скандал. Я хоть и предупредил по мобилету, что уже в Смолевичах, но в детали того, как туда добрался вдаваться не стал. Но пока возился со своими делами — Ульяна успела вернуться домой, и жёны поняли, что я НЕ уехал на фургоне. Произвели допрос окружающих — и начали переживать. А теперь ещё и видели мою посадку, со второй попытки, что вызвало дополнительные волнения. В общем, лейтмотив был «если решил, что завёл наследника и теперь можешь позволить себе самоубиться — то ты решил совсем неправильно!»
Пришлось терпеть и выслушивать справедливые упрёки: я и сам понимал, что это они из-за страха за меня, а не из вредности характера, и дед тоже предостерегал от попыток оправдываться, а тем паче — огрызаться. Через полчаса выдохлись, потом остыли, а потом я удачно переключил их внимание на завтрашний приезд кандидатки в няни. Ну, и обещал, что на этой неделе — никаких полётов. Причём обещал с совершенно чистой совестью — у меня работ по переделке автомобилей на две недели работы хватит, особенно, если не торопиться. И это без учёта ожидания тех «заготовок», что заказали на днях. Думаю, придётся подвинуть в очереди своих дружинников: «финансовому департаменту» транспорт уже давно нужен, и с подарком для больницы тянуть тоже никакой возможности нет.
[1] Юра не грубит — по местным нормам обращение дворянина к простолюдину на «ты» за исключением отдельных случаев, когда требуется подчеркнуть особое уважение. Если титулованный начнёт без видимых оснований «выкать» прислуге это как минимум не поймут, а то и воспримут за издёвку, в том числе и та самая прислуга.
Глава 6
В пятницу десятого июля я, наконец, занялся тем, что ещё год назад сделал бы в первую очередь –занялся автомобилями. До обеда прогнал профилактический ремонт всего, что нашлось в имении и рядом, на заводе. Причём на каждый автомобиль завёл карточку, в которую вписал дату производства, дату последнего ремонта и список того, что исправил. Раз уж решил наводить порядок — то с чего-то надо начинать. Точнее, карточек было две: одна оставалась в автомобиле, вторая, меньше по размеру, пошла в картотеку в гараже. Не из любви к бюрократии, просто по этому ящику можно будет заранее определять даты профилактики транспорта на будущее. А карточка в автомобиле — контрольная, чтобы можно было в любой момент и в любом месте посмотреть, когда в последний раз проверялось состояние данного аппарата.