ка!»
Дед, как обычно, закончил чем-то совершенно непонятным, что мне даже страшно было искать в его памяти[2].
В общем, разобрали мы грузовик, ещё до обеда управились. Схема, кстати, оказалась правильной, разве что вместо двух проводов была одна линия нарисована. А так — да: преобразователь магической энергии в электрическую (залитый наглухо какой-то смолой и поверх того ещё зачем-то опечатанный), регулятор в виде педали и два мотора. Как дед ругался на своём, на электротехническом, как ругался, я аж заслушался, хоть и трети не понимал во всех этих инверторах, компенсаторах, нагрузках и прочем. Но пользу и даже необходимость наличия аккумулятора электрической энергии мне осознать удалось.
«Слушай, может, напишем производителю? Хотя бы без твоей технической матерщины, просто про аккумулятор и эту, рекуперацию?»
«Можно и написать, только всё равно, пока не прижмёт — удорожать производство не будут. А прижать может или конкуренция, или правительство. В теории ещё и требования заказчика, но только если заказчик может угрожать уйти к другому, то есть — та же конкуренция».
После обеда занялись доработкой и исправлением различных мелких деталей, заодно восстанавливая пусть небольшой, но уже кое-где заметный износ. По этому поводу дед закатил отдельную лекцию на тему того, как по нему определять проблемные или перегруженные места в конструкции, а также ошибки в прочностных расчётах. Было очень интересно, хоть по большей части и совершенно непонятно.
«Ничего-ничего, за день-два разберёмся с рутиной и начнём творить! Техническое творчество — оно ничем не уступает никакому другому!»
Вот не понимаю — это он угрожает, что ли? Или, наоборот, подбодрить пытается? Этот его энтузиазм на самом деле пугает — ведь бурлит у него, а реализовывать — мне!
То, что дед назвал рутиной — действительно закончили быстро, хоть и не сказать, что это было просто. А потом началось… Моделирование кузовных деталей из листового металла было самым лёгким, хотя и там хватало сложностей с формированием рёбер жёсткости на внутреннем слое и крепёжных элементов. И, да — детали оказались многослойными.
Но деду одного корпуса было мало. Пришлось и с марками поработать, и к Пырейникову за консультациями бегать. Причём после третьей консультации старик приковылял к нам в сарай «посмотреть, что мы тут чудим» и в итоге влился в бригаду по издевательству надо мной и над техникой. На фоне развернувшихся работ ремонт завода в Викентьевке казался лёгкой разминкой, хоть вес, так сказать — оборудования, там был гораздо больше.
Время от времени приходилось отвлекаться на работу, связанную с несколько разросшимся семейным делом, документами и партнёрами — новыми поставщикам и клиентами, точнее, с теми, кто хотел ими стать. Ну, и на телефонные разговоры с Егором Фомичом. Он добрался до лесопилки и делился новостями, впечатлениями и эмоциями.
Оказалось, что нынешние владельцы — не совсем и владельцы, оборудование у них в долгосрочной аренде, потому и обязательное присутствие механика. При покупке техники его можно было и отправить восвояси, но в таком случае фирма «не гарантировала длительную надёжную работу». Из хорошего — лесопилка была в отличном состоянии. Не идеальном, но и в лучшем, чем можно было ожидать. Из плохого…
Во-первых, заявленные четыре с половиной километра оказались максимальной скоростью, поддерживать которую локомобиль мог недолго и после требовал обязательного профилактического ремонта. Крейсерской скоростью оказались всего два километра в час с небольшим, что означало около двенадцати часов чистого хода от Осипович, без учёта затрат времени на обслуживание. Ну, хоть останавливаться на отдых не требовалось — жилой вагончик был в составе этого поезда, а скорость позволяла без труда сменять напарника в кабине.
Во-вторых — размеры и вес этого чуда техники. Речь, как выяснилось, шла не о погрузке на железнодорожные платформы, а о постановке всего хозяйства на рельсы с заменой колёс, после чего нужно было цеплять к составу на правах вагонов. С одной стороны — не надо арендовать вагоны, дешевле. С другой — на лесопилку распространялись требования железнодорожников к подвижному составу, нужны были согласования и необходимо было подумать, как поставить на рельсы и снять с их при отсутствии специального въезда.
Ну, и исключалась идея гнать от Тальки, соорудив какой-нибудь временный мостик через одноимённую речку. Требовалось бы капитальное сооружение, иначе ещё внукам моим будет развлечение — пытаться извлечь этого железного слона из воды.
«Да уж, все дети и все собаки Осипович будут в нашей свите, это к гадалке не ходи. Зато весь район будет знать, что у нас есть лесопилка».
«Пока ещё нет — Фомич про цену ничего не сказал».
[1] Переделка песни «Марш монтажников-высотников» Владимира Котова и Родиона Щедрина из книги братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу».
[2] А зря — довольно забавная интерпретация рисунка из детской книжки, неплохо иллюстрирует в том числе и понятие «профдеформация». Но и логику в изображение добавляет. Можно легко найти поиском, как в картинках, так и на сайтах с байками — которые рассказы, а не мотоциклы.
Глава 7
Все эти перерывы, которые воспринимались как возможность отвлечься и дать немного отдохнуть магическим каналам, были лишь перерывами и эпизодами, занимавшими малую часть дня. В целом же упахивался так, что ни рук, ни ног не чувствовал.
«Я такими темпами второй уровень возьму уже к осени! А не к концу курса, как нужно».
«Кому нужно⁈»
«Мне. Куратор же в первый день рассказывал, что второй уровень нужно взять к концу второго курса».
«Он не так говорил! Речь шла о том, что в любом случае к концу второго курса второй уровень должен быть взят».
«Я так и сказал».
«Нет, не так! На самом деле — это худший вариант, при котором ещё не отчисляют. То, что должны показать даже самые тупые и тугие в развитии! Худшие, понимаешь? А не норма!»
«Дааа⁈»
«Да! А ты, выходит, весь год ориентировался на худший вариант как на то, что обязан сделать⁈ Ну ты, блин, даёшь!»
«Знаешь, что-то я в патруле не видел тех, кто сильно бы превосходил по уровню составленный мной график»
«Конечно! В патруль и идут-то те, кому нужно срочно навёрстывать или кто упёрся в порог. Да, желающих там больше, чем мест — но при этом в разы меньше, чем всего студентов. Потому что большинство и так нормально развивается, не нуждаясь в энергии от добычи монстров».
Подумав как следует, вынужден был признать, что дед прав. Потому патрульные и дистанционным оружием почти не пользуются без необходимости, хоть и носят при себе на всякий случай — не только из экономии, а чтобы больше энергии от охоты получить, не только при извлечении макра, которого омжет и не оказаться в туше. Опять чувствую себя дураком, это плохо. Но зато перестал бояться «слишком быстрого» развития и сдерживать себя — это хорошо.
Пробеляков всё-таки решил брать лесопилку. Ценник был, по выражению деда, «бодрящий», но согласно всем расчётам, которые мы делали с Егором Фомичом и потом перепроверяли, стараясь учесть любое возможное обстоятельство, получалось как минимум в полтора раза дешевле, чем варианты с распилом в Бобруйске. Если же ещё будет возможность оказывать услуги по обработке древесины или продавать излишки, когда таковые появятся…
Единственное что — управляющий не нашёл в себе сил ожидать, пока паровоз доползёт от своего нынешнего места пребывания до Лиды. Там было больше сорока километров, считая по дорогам, с учётом всех технологических остановок добираться будут больше суток. Он выехал в Лиду, где договорился о включении наших четырёх «вагонов», один из которых немножечко «паровоз», в состав грузового поезда, что предполагало ещё двое суток ожидания, подписал с железнодорожниками все необходимые документы и выехал, наконец, домой. Причём лесопилка отправлялась другим маршрутом — по более новой ветке на Молодечно, а оттуда по Либаво-Роменской дороге до самых Осипович, тогда как через Барановичи нужно было бы сменить три дороги: Полесскую, Московско-Берестейскую и Либаво-Роменскую, а это три договора вместо двух — и плевать, что все три дороги уже в казне.
У меня к этому времени и грузовик был почти готов. Помимо потребовавшего массы усилий оборудования кабины по дедовским идеям, куча сил и времени ушли на «минимально необходимые» переделки осей в части крепления колёс и установки тормозов. Три раза полностью истощил силы, пока, наконец, сделал что-то, похожее на желаемую дедом «нормальную ступицу». И то утром немножко исправлять пришлось, устранить ошибки, вызванные усталостью.
Возмутившую деда проводку тоже переделали, но там в основном без меня, я только проверил медные жилы внутри на наличие повреждений. Работа, как и металл, были привычными по ремонту оборудования на новом заводе, поэтому со стороны это выглядело так, будто я просто протаскиваю провод через кулак. Восстанавливал поломки я за счёт уменьшения блины провода, думал, в конце придётся нарастить при помощи медного порошка, но обошлось — запаса длины хватило.
Повреждённую кое-где изоляцию восстанавливал Семёныч без меня. Мы с дедом выбрали самое простое, хоть и не самое лучшее решение: обмотать провод по всей длине льняной лентой, как бинтом, не глядя на наличие потёртостей и царапин, а потом при помощи кисточки пропитать этот «бинт» лаком. Гнулись такие провода плохо, на месте изгиба лак трескался, но делать это надо было буквально в нескольких точках. Потом полученные изделия пропихнули в тонкостенную стальную трубку, а уже её привязали к раме. Я хотел «приклеить» металл к металлу при помощи диффузии, но дед запретил — на случай, если нужно будет снять для ремонта там, где не окажется под рукой мага металла.
Ещё добавили электрические фонари, которые дед называл «фары» и сожалел, что не получится сделать «нормальные светоблоки». В начале он вообще отказался от идеи, узнав, насколько имеющиеся у нас лампочки накаливания чувствительны к тряске. Но потом угораздило меня наткнуться в том же пожарном депо на дуговую лампу, причём сравнительно компактную, размером с кулак — и проект закрутился по новой. Корпуса и рефлекторы сформировал из листового металла, снаружи — покрасили, изнутри отполировал. Провода изготовили по отработанной методике, проволоку я вытянул из куска металла. Дед хотел вместо сплошного прутка сделать тросик из нескольких тонких проволочек, но я просто взвыл в голос — и он отстал. Только прислал мне сущий ужас под названием «нормальный автомобильный провод», в котором были сплетены двести шестнадцать проволочек по пять сотых миллиметра в диаметре каждая! И всё это в какой-то странной на вид оболочке, которую дед назвал «силиконовая изоляция». Нет, это без меня! Во всяком случае — не при таком низком уровне и