Газеты, кстати, я изучить так и не успел — просто заведующий организовал настоящий конвейер: черновики документов утаскивались прямо из моих рук на правку, оттуда приносились ко мне на рецензирование — не повлияло ли исправление формы на суть, и сразу утаскивались на чистовое оформление. В общем, работа шла — аж гул стоял, к тому времени, как я дописал последний черновик, четыре экспертизы уже были полностью оформлены, подписаны, скопированы и подшиты в папки. Всем не терпелось узнать подробности субботнего концерта, который, как оказалось, произвёл немалый шум в городе, а Пескарский решил изобразить деспота и заявил — любые разговоры не о работе только после того, как я всё сделаю. Только и успел до начала обеда собрать эти самые газеты и упаковать их в саквояж, который я настолько привык таскать с собой, что наравне с пистолетом даже не акцентирую на этом внимание.
На изнанку художественной академии меня впустили привычно, даже без сопровождения и не спрашивая документы, как своего. В репетиционном зале царили разброд и шатание. Причём в буквальном смысле слова: вместо репетиций участники ансамбля разбрелись по углам и шатались сами по себе в задумчивости. Благодаря этому странному поветрию я смог выловить Мурку одну, без обычного сопровождения.
— Маша, радость моя, что у вас тут случилось, что за мрак накрыл округу?
Она привычно фыркнула, но без особого запала:
— Вон, к Ненасыти иди, она тебя порадует. А случилось у нас то, что объявили тему новогоднего вечера и оказалось, что у нас к нему ничего нет, вообще!
— Ой, я тебя умоляю — Ульяна если чем и порадует, то только очередными обещаниями! А что за тема, и почему ничего нет?
— Тема «Пиратская вечеринка», а кроме всем давно надоевших вариаций «матросского танца» ничего нет. Точнее, есть — но оно ещё когда моя бабушка училась было! А что, неужели обломался на Ульянке? Как-то это не типично для неё!
Я посмотрел внимательно. И не только я, но и дед, похоже:
«Юра, а ведь она ревнует! Вот честное пионерское — ревнует, киса!»
— Машенька, солнышко, неужели ты думаешь, что хотя бы десятая часть того образа, что она строит, имеет под собой какое-то основание?
— А то нет! Парней вон, как перчатки меняет, я их и по именам-то запомнить не всегда успеваю!
— Она меняет — или они понимают, что кроме обещаний им ничего не обломится и сваливают в туман? — Маша задумалась, а я продолжил: — давай эксперимент поставим? У меня, так уж получилось, есть кое-что для вашей вечеринки, причём несколько композиций, и даже намётки сценариев к сценкам.
— Ты серьёзно⁈ — Мурка обрадованно подпрыгнула и намерилась куда-то бежать, делиться новостью.
— Стоять-бояться! — Я прихватил её за руку. — Дослушай. Так вот — я выдам одну песенку, потом намекну, что есть ещё, а когда Ульяна начнёт просить следующую — обозначу намерение получить обещанное, а ты мне подыграй.
— Какой мне интерес смотреть на ваши брачные игры?
— Да не будет никаких брачных игр, Маша! Она всеми четырьмя будет упираться и отпираться, а потом и вовсе попытается смыться! Да и в любом случае — не стал бы я заниматься ничем таким при свидетелях.
— Что, стесняешься? — ехидно попыталась подколоть Мурка.
— Нет, боюсь, что советами задолбают! Короче, предлагаю спор: ставлю… эээ… мой револьвер против твоей заколки, что ничего мне от неё не обломится, даже с твоей помощью, ни прямо сейчас ни в ближайшей перспективе!
— Зачем мне твоя железяка⁈ Песню. Когда проиграешь — напишешь песню, для меня и под меня, как компенсацию.
— Договорились! Но не «когда», а «если». Пошли ловить твою подружку.
— Вот ещё — бегать, искать кого-то! Сейчас сами прибегут! — И, обернувшись к залу закричала: — Народ! У Юры есть песня для новогодней вечеринки!
Пока взбодрившийся народ сперва сбегался, потом разбегался в поисках гитары, потом опять сбегался и успокаивался, я успел переговорить с дедом насчёт адаптации некоторых вещей из мультика «Острова сокровищ». И речь даже не о замене упоминания дьявола на Морского Демона, в которого верили многие моряки, а именно о сценарной обработке. Захотелось заодно пройтись по «нагличанам» — так сказать, за всё «хорошее».
— Вот представьте: английский клуб, за столом сидят три таких из себя, простите за выражение, джентльмена. Происходит короткий диалог, который превращается в песню. Ну, как «песню» — там в куплетах скорее речитатив под музыку. В припев вступают выбегающие из-за кулис «пираты», а «лорды» сбрасывают фраки и цилиндры, под которыми оказываются такие же пиратские костюмы. Потому что пираты они и есть, по сути своей. Итак, сцена, диалог:
— Сэры, а ведь Новый год на носу.
— Да, новые времена настают, не те, что прежде.
— А помните, как оно было раньше? Давайте выпьем за молодость!
Лорды, сэры, пэры!
Знайте чувство меры —
Избегайте пьянства
Вы, как западни…
Слушавшие песню[1] студенты развеселились — кажется, особенно их веселила идея исполнить на новогодней вечеринке песню о вреде пьянства. Но последний припев, про «Йо-хо-хо и бутылка рома!» горланили уже все хором.
— Так, кажется я уже знаю, какая песня будет самой популярной на всех студенческих пьянках города в следующем году! — профессор по своему обыкновению возник за спиной собравшихся совершенно незаметно.
— Профессор, считаете, подойдёт? Вам понравилось? — студенты привыкли к его манере и нисколько не смутились внезапному появлению начальства.
— Ну, тут, конечно, работы ещё вагон и маленькая тележка — но это как минимум свежо и интересно.
Я подмигнул Маше и мы, оставив остальных обсуждать сценографию, оркестровку и делить партии, отошли в сторонку.
— Маша, куда ты меня тащишь? Там сейчас все роли разделят, а мы останемся «пиратами в третьем ряду подтанцовки»!
— Спокойно, Ненасыть, у Юры есть ещё кое-что, так что не переживай так сильно.
— Правда⁈ Ура-ура-ура! Юрочка, лапочка, а там ведь для нас, да? А покажи, что у тебя есть?
— Знаешь, Уля… У нас был такой случай. Приехал в деревню молодой барин, унаследовавший имение. Походил по округе пару дней, посмотрел, и говорит: «Я знаю, как повысить доход от поместья. Вот вы сейчас коров кормите четыре раза в день, а доите три. Надо делать наоборот — кормить два-три раза, а доить четыре!»
— Смешно. Но при чём тут?..
— Я, конечно, не корова. Но ты не находишь, что перед тем, как продолжить «доить» неплохо бы немного «покормить», а? — Я подмигнул ей, точно так же, как она когда-то, когда впервые упомянула про намерение «выдоить из меня» несколько композиций. Ещё и облизнулся многозначительно.
Ульяна явно не ожидала такой контратаки и поэтому дала слабину, пусть и ненадолго, но глаза у неё забегали, она стала озираться по сторонам и невольно отступила от меня на пару маленьких шажочков. Мурка заметила это и явственно взбодрилась. Более того — подобралась, точно как кошка при охоте на воробья.
— Да-да, Уляьночка! Ты вроде как обещала, что можешь… Многое можешь, да.
Ульяна не покраснела, но порозовела.
— Н-но… Не здесь же! Не прямо сейчас!
— Конечно, не здесь! Толпа народу, антисанитария! Куда поедем — к тебе, ко мне? Или номер в гостинице снимем? Маш, тут есть гостиницы, где можно снять пару смежных номеров, для конспирации?
— Н-но… Я-а-а… Н-не сегодня, ладно? И вообще, я тут вспомнила…
Ульяна начала бочком-бочком отходить по стеночке, но не тут-то было: Мурка вышла на охоту:
— Стоять-бояться! — Гляди-ка, запомнила выражение и включила в оборот. — Ах ты, зараза пернатая! Это ты всё это время пудрила мозги не только парням, но и мне, да⁈ Это называется подруга, да⁈
— Ч-ч-что значит, «и тебе»? Я-а-а-а т-тебе вообще никогда ничего!!! Я вообще не по девочкам!!! — Ульяна окончательно «поплыла», уж чего-чего, а «атаки с тыла» она точно не ожидала.
— Не ори ты, дура! Я тут рядом с ней вся комплексами обрастаю, как пень мхом! А она издевается и корчит из себя не пойми что! А я страдаю!!! А она отбивает парней — и, главное, впустую! Собака ты, Ульяна, а не Неясыть, как есть собака на сене! Сама не гам и другому не дам!
— Машенька, милая! Ты что, тоже повелась, что ли⁈ Да я же и не думала…
— Вот-вот — не думала, засранка!!!
Маша вроде как даже всхлипнула и повернулась ко мне:
— Вот почему так, а⁈ Я с этой совой недоощипанной с детства знакома, росли вместе, учились вместе, гуляли вместе! Ты знаком от силы два месяца — но почему раскусил её ты, а не я⁈
В ответ я не придумал, что сказать, потому воспроизвёл реплику деда, прямо с тем диким акцентом, что он изображал у меня в голове (а этот деятель, кстати, искренне веселился во время всей сцены):
— Патаму шта ясамэц! Я раждён штоби дамыныравать! Смырысь, жэншчына, и пакарыс!
— ЗасранЕц ты, а не «самэц»! — Маша кинулась на меня с кулачками, но настолько явно не всерьёз, что это было очевидно даже портретам на стенах. Я так же напоказ возмутился:
— Что значит, «не самэц»⁈ Что я, по-твоему, самка, что ли⁈
Пока я отбивался от Мурки и словом и делом — успокоившаяся Ульяна стояла рядом и хихикала. И как-то так получилось, что Маша внезапно оказалась у меня в руках, прижатой к груди и смотрела на меня глаза в глаза с предельно близкого расстояния, такого, что ближе уже никак. А какие они у неё красивые…
Момент испортила Ульяна — ну, или спасла нас от лишних слухов.
— Я, конечно, рада, что вы определились, что у вас с самцами и самками — но, может, отложите свои брачные игры до более укромного места?
Маша встрепенулась, вздрогнула и повернула лицо к подруге:
— Я сейчас одной птице весь хвост выщипаю. — Потом повернулась ко мне: — Юр, отпусти, люди кругом.
— То есть, наличие людей — это единственная или главная причина?
Маша ничего не ответила, только ушки покраснели. Что ж, это тоже можно считать ответом. Я нехотя разжал объятия, а она так же неохотно сделала шаг назад.
«Да уж, никогда не знаешь — где найдёшь, где потеряешь».