«Дед, с чего бы это его так прорвало⁈ Чую какой-то подвох!»
«Думаешь, что-то просить будет?»
«Вполне возможно. Причём уже сейчас сделал столько закладок, что даже я вижу минимум три захода, после которых отказать будет попросту невозможно, без большого ущерба для репутации!»
«Хм… Кажется, внучек, мишень здесь не ты. Это явно воспитательная беседа, на его младших нацеленная. Мол, кончайте дурью маяться и берите пример с соседа, который чуть старше вас был, когда делами заняться пришлось».
«Похоже, но не наверняка».
«Да точно! Причём смотри, даже маркеры встраивает, критерии успеха, так сказать. Мол, то, что сосед творит — это вообще улёт и космос, для гордости хватит и меньшего. Причём даже цифры этого меньшего называет!»
«А ведь ты прав! Причём смотри — мои магические возможности вообще не упоминает. Потому как это считается даром богов, и воспитательный момент на этом не построишь. Точнее, можно — но сложно, надо разбираться в нюансах и уметь донести их до слушателя. А у барона уровень два девяносто пять, так что академического образования не имеет».
«Я всегда прав! Ну, почти всегда. И как тебе роль учебного пособия? Хе-хе!»
«Ну, воспитание молодёжи дело полезное. Кстати, у меня есть идея!»
«Ну-ка, ну-ка?»
«Предложить ему общее дело, на которое можно будет Мишку поставить».
«Давай-ка подробнее?..»
Дал подробнее, а потом и к барону обратился:
— Андрей Андреевич, у вас же северный край владений — болото, вдоль речки и не только?
— Да, считай, четверть владений — только мёртвым грузом висит. Причём болота — пустые, ни ягоды, ни зверя, только что камыш крестьяне косят.
— А как вы посмотрите на то, чтобы из этого болота доход извлечь? Причём не разовый, а постоянный?
— Хорошо посмотрю, с удовольствием! Если цены потяну…
— У меня в Викентьевке торфозавод есть. Причём теперь он уже этого названия стоит. Делаем брикеты топливные, которые вы уже пробовали, горшочки торфяные и несколько видов питательных грунтов, и для рассады, и для улучшения почвы. Там, правда, ещё ил донный идёт, но тут, под торфом, и это должно найтись.
— Рад за вас. Предлагаете, заняться?
— Не просто «заняться». Предлагаю сделать такой же завод, все станки и прочее оборудование, с доставкой и монтажом. Также с меня все рецептуры — а там есть тонкости, которые, если повезёт, пару лет нащупывать придётся — технологии и мастера, которые обучат работников. Также с меня помощь в сбыте, на первых порах: мы поначалу немало помучались, пока научились всё это продавать. Подскажем и куда обратиться, и как подать.
— Уже интересно. С меня, как я понимаю, работники и сырьё?
— Ещё место под постройку и само строительство.
— Ну, насчёт места — это понятно…
Видно было, что Шипунова предложение заинтересовало.
— Управляющим можно Михаила поставить. Не сразу, понятное дело, сперва придётся побыть помощником у знающего человека хотя бы годик.
— Что не сразу, это тоже понятно. Хм, очень даже интересно, давайте-ка перейдём в кабинет и поговорим детально.
И прошли, и поговорили, и даже выбрали примерное место для строительства. Дед говорит, что примерно в этих краях в его мире — чрезвычайно мощное месторождение торфа, с толщиной товарного слоя пять-семь метров! И там, у него, это богатство копали с государственным размахом, целый город на три с половиной тысячи жителей в лесу построили и сеть железных дорог, пусть узкоколейных, проложили — но за полвека так и не вычерпали. Шипуновым понемногу ковырять не на один век хватит. Правда, их владения то самое месторождение только краем цепляют, но выкупить заболоченный лес и заросшие осокой пустыри не слишком дорого встанет. И это, в любом случае, дело будущего. Пока вчерне прикинули смету и пришли к предварительному согласию.
Конечно, на это дело мы оба натравим сперва своих бухгалтеров, потом — поверенных, потом сами ещё раз всё пересмотрим, перед тем, как договор подписать. Не из недоверия к соседу, а из любви к порядку. Ну, и чтобы какая-нибудь глупая ошибка в бумагах не стала причиной для ссоры если не между нами, то между детьми да внуками. И Шипунову главное даже не прибыль получить, хоть и от неё не откажется — у него чистый доход от садов и прочего, по нашим с папой подсчётам, которые потом подправили с Беляковыми, тысяч пятнадцать в год. Да, все соседи внимательно присматривают за всеми и тщательно подсчитывают деньги в чужом кармане; не из ревности и любопытства, а чтобы знать, от кого что ждать и правильно рассчитывать возможные браки. С учётом возможных доходов от деятельности, не лежащей на поверхности и от разовых «удач» можно оценить в двадцать. А торфозавод наш в только что минувшем году наконец-то вышел на устойчивую чистую прибыль, и дал этой прибыли сразу двенадцать тысяч. Я эту цифру назвал, и пообещал подтверждающие документы передать, и Андрея Андреевича перспектива пусть не сразу, а года через три-четыре, получить столько с никчёмного болота очень вдохновила.
Так вот, главное для него не эти деньги, а возможность натаскать младшего сына, как дед выражается — «на кошках», под присмотром знающих людей на новом, но надёжном деле, а потом и пристроить его к этому делу, обеспечив своими, независимыми от старших родичей, средствами к существованию. У самого Мишки интерес пока был вялый, но это пока первую полностью свою, своим делом заработанную, тысячу рублей в руках не подержит. А то и сотни хватит, хе-хе. Ну, и семьи наши это свяжет немногим хуже брака, особенно если на этом не останавливаться: я уже забрасывал удочки насчёт совместного освоения изнанки, и, если с этим заводом всё получится, то барон может рискнуть и в «мир иной» вложиться. Вряд ли свой выход делать будет, это ему минимум тысяч в тридцать встанет, хотя — как знать, такой портал — это ещё и надёжное убежище от катаклизмов. Поживём — увидим, пока с заводиком бы всё как хочется сладить.
— Да, Юра, насчёт вашей деловой жилки я, пожалуй, ничуть не преувеличил. И как же я удачно решил выйти, посмотреть, что это там такое ездит по моей деревне!
— Я тоже думаю, что удачно зашёл в гости. И механиков своих делом займу, и Клим Эдвардович что-то заскучал на рутине, пусть встряхнётся. Главное — придумать, что в качестве двигателя и вообще источника энергии поставить лучше, но это уже технические детали.
А про себя подумал, что не обязательно ставить один большой, можно обойтись и десятком малых, которые я делать уже худо-бедно научился. Кстати, тот, что у меня получился на четыреста оборотов, забрали речники. Оказывается, на самоходном пароме, переделанном в экспедиционное судно, стоял моторчик всего в восемь сил! Этого хватало для понтона, чтобы из него мост строить, но для кораблика… Как он против течения выгребал — без слёз смотреть нельзя было. У второго, кстати, двигатель был мощнее — в пятнадцать сил, но его и поставили перед самой передачей корыта на изнанку. Видимо, старый совсем убили, пришлось менять, но и я его поменяю, а «армейский» как раз пойдёт на пресс для брикетов.
После того, как мы с Шипуновым вернулись к компании, разговор пошёл уже на обычные соседские и бытовые темы. Например, близнецы взялись жаловаться на грядущие выпускные экзамены, а я в ответ рассказал про свою последнюю сессию. Впечатлились, но своего мнения не поменяли, под лозунгом «мы же просто гимназисты, а не какие-то академики». А потом я вдруг понял, что уже темнеет, пора домой, а грузовик, на котором я катался — уехал! Можно, конечно, попросить хозяев подбросить меня до дома, урона чести в этом нет, но лучше позвонить домой и попросить прислать за мной свой транспорт.
Вместо ожидаемого дружинника приехала лично Мурка моя на «жабенвагене». По пути домой она со смехом спросила:
— Что, блудный муж, пропил грузовик?
— В каком смысле?
— Ну, уехал на нём, теперь просишь забрать тебя…
— А разве механики не приехали⁈
— Только пикап с двумя из них…
— Так, едем к Червеню — я их попросил проехаться до Могилёвского тракта и назад, чтоб нашим работникам проще добираться было. Боюсь, у них сломалось что-то по дороге!
Шутливая и расслабленная атмосфера в автомобиле сразу сменилась на взволнованную и озабоченную, но долго переживать не пришлось: в Рудне около моста встретили пропажу. Морды были слишком довольными для версии с аварией, а суда по тому, как быстро стали смущёнными — провернули какую-то аферу. Махнув рукой, чтоб ехали домой, мы развернулись и пристроились следом.
«Разбор полётов» в гараже показал следующее. Началось всё с того, что эти ухари решили прочистить дорогу не до перекрёстка перед Червенем, а до самого города, и на полпути от шоссе к окраинам встретили местную пожарную охрану, которую местный градоправитель обязал расчищать дорогу при помощи конного снежного щита, что и проделывали с переменным успехом. Увидев машину со знакомым гербом и отвалом — взмолились о помощи, обещая «проставиться». Ну, а поскольку мои и без того собирались ехать до города, то сразу же и согласились. А когда поехали в местный трактир за обещанным угощением — встретили мэра, что заинтересовался причинами слишком быстрого возвращения пожарных. И — получили заказ на расчистку улиц, с наличным расчётом. Разумеется, согласились. Потом какой-то купчина взмолился с просьбой выручить застрявший в снегу по дроге к Марьиной Горке караван. Съездили, выдернули, получили хорошие премиальные и лютую зависть возчиков к тёплой кабине. Они бы, может, и до Могилёва или Минска дорогу чистить подрядились, но увидели, что в накопителе, а мы вставили для пробной поездки первый попавшийся, небольшой и не слишком полный, вынуждены были свернуть свой отхожий промысел, поскольку ни один из трёх одарённым не был и зарядить автомобиль не мог. Сделал, конечно, внушение и распорядился отнести макр на изнанку для зарядки, но заработок отбирать не стал, и другие санкции применять — тоже. В конце концов, прямого запрета на подработку не было, а проверку машины они провели по полной программе.