Так, что-то меня опять понесло. Я это всё к чему? К тому, что времени в пути хватило на всё, в том числе и на изучение руководства к новому мобилету. Честно говоря — удивило оно меня. Вопреки нашим с дедом опасениям, он оказался далеко не примитивным. Во всяком случае, если верить «Руководству» — обещают и лучшую устойчивость связи, и отсутствие помех. А самое удивительное — встроенная фотокамера! Возможность без плёнок, пластинок и прочих проявителей делать снимки и хранить их прямо в приборе! Пусть и всего тридцать штук, и без возможности перевести их на бумагу, зато с возможностью переслать на другой такой же аппарат! При том, что англичане обещают только в следующем году возможность делать три снимка при помощи аппарата за две с половиной тысячи фунтов, в котором будет уже не пять, а семь макров. Причём, если я правильно понял расплывчатые рекламные описания, это ВСЕГО три снимка, если хочешь сделать ещё три — нужно один из макров вынимать и ставить новый, цена удовольствия «всего» триста фунтов. Как-то, похоже, наши военные обскакали островитян минимум на два поколения! Имея в виду поколения развития техники, причём дед не был уверен, как правильно их, эти поколения, считать, может быть, и три. Тут, и я в этом с дедом согласен, или на западе искусственно сдерживают развитие техники, не желая выдавать в продажу новинки, пока народ активно скупает то, что дают, или у нас случился прорыв едва ли не на концептуальном уровне. Впрочем, одно ничуть не исключает другого, но разница шокирует.
В итоге воспользовался инструкцией по переносу контактов со старого мобилета в новый, чтобы не подцепить лишнего, после чего выключил этот старый и отложил его на дно саквояжа, чтобы отдать потом кому-нибудь из управляющих в качестве служебного. Армейский, как ни удивительно, и в руке, кажется лежал удобнее.
Выгрузились в Смолевичах, вопрос остановки по требованию пусть и требовал доплаты, но она обходилась дешевле, чем поездка втроём с вещами обратно из Минска. Загрузились в пикап Архипа Сергеевича и поехали в Дубовый Лог. Между прочим, уже восемнадцатое мая, в пятницу двадцать восьмого нужно уже забрать документы из ректората, чтобы в понедельник, тридцать первого, быть с ними в Курске. А за эти десять дней нужно ещё сделать автомобиль для полиции — сбор средств может закончится раньше, чем я вернусь из армии, так что нужно изготовить всё заранее.
Перевозку я сделал, творчески переосмыслив инкассаторский броневик. Оставил кабину на четыре двери с бронированием, которое уверенно держит револьверную пулю с пяти шагов. Кузов для заключённых, хоть и изготовил из металла, но бронировать не стал, а два сиденья охранников перекочевали в заднюю часть, только развернул их лицами к середине, где вместо сейфа был проход в кузов. Этот тамбур я тоже забронировал, в перегородку вставил два небьющихся стекла, дополнительно закрытых решёткой со стороны заключённых, и ещё два окошка — в дверях, внутренней и наружной. Заключённых предполагалось размещать на двух полужёстких лавках вдоль бортов, по четверо на каждой. Со скобами и прочими приспособлениями, позволяющими закрепить контингент при перевозке. Отопление и вентиляция отсека для заключённых производились через караулку, на тех же настройках. Отдельный контур для них делать не стали — чтобы не создавать соблазн у полицейских устроить гадость.
Аппарат получился на шестьдесят сантиметров длиннее инкассаторского, но сильно легче за счёт отсутствия брони на большей части кузова, сейфов и стеллажей. Разумеется, во всех дверях были бойницы, а на крыше — «мигалка с рявкалкой», по определению младшей Пырейниковой, причём пришлось поломать голову, но сделать так, чтоб рявкало иначе, чем у пожарных и врачей.
Оперативный автомобиль, сделанный на всякий случай, представлял собой, по сути, тот же «жабенваген», но с бронёй по всему кузову. И с такими же точно мигалкой и рявкалкой.
Многослойные композитные броневые пластины были вещью всё ещё достаточно трудоёмкой, и изготовить их никто, кроме меня, не мог. Имею в виду, в моём хозяйстве никто не мог, а в принципе этому можно было за полчаса-час обучить любого мага металла. Ну, любого, у которого уровень не ниже трёх, для «двойки» этот процесс будет долгим, трудным и мучительным. Из-за этого работа затянулась на полную неделю, закончил только двадцать пятого, после чего пришлось всё бросать, садиться в дельталёт и лететь в Викентьевку — туда внезапно нагрянула целая комиссия по поводу программы развития. Точно, срок же вышел, а я об этом практически забыл!
Глава 17
В Викентьевку я летал не так часто, как в Дубовый Лог, так что прилёт и посадка стали хоть и не исключительным, но событием. Доехал до самого села на попутном автомобиле, не хотел отвлекать Влада от работы с комиссией, а в итоге застал их всех за столом. Причём за столом с местной продукцией, и глава комиссии был уже «хорош».
— Добрый день, господа. Я барон Рысюхин, Юрий Викентьевич. Позвольте полюбопытствовать, как идёт проверка?
— Да никак не идёт. В смысле, что уже прошла. У вас всё в идеальном порядке, и дела, и бумаги, прямо на зависть! — Забывший представиться глава комиссии душераздирающе вздохнул, и тут же, словно услышал мои мысли. — Простите мои манеры, ваша милость. Вертишеевич Степан Эльдарович, герба Вертишейка, к вашим услугам!
— Очень приятно. Пожалуйста, без чинов, Степан Эльдарович!
— Спасибо.
— Кстати, а у кого с документами непорядок? Разве в районе есть ещё кто-то, кто участвует в программе?
— Нет, всё проще и сложнее одновременно. У нас в документах, как выяснилось, бардак. Собрались вносить ваши владения в кадастр — схватились за голову. Подняли районный кадастр — и легче не стало!
Чиновнику явно хотелось выговорится, а тут, что называется — «свободные уши», причём никто из присутствующих подсидеть его не сможет и ссориться с ним не заинтересован. Плюс коварство «Рысюхи златоглазой», не без того. Неограниченный бесплатный доступ к выпивке, что в Могилёве и Минске продаётся в среднем по пятнадцати рублей за бутылку, а эта конкретная — и до двадцати доходит, тоже провоцирует и способствует.
— Могилёвская губерния сравнительно новая, когда кадастровые ведомости передавали не все отнеслись ответственно. Но некоторые данные не поправили, а дату на свежую поменяли! И у нас был кадр, легендарный, я его не застал: люди столько не живут, сколько он на должности просидел. И дальше бы сидел, если бы прямо за столом рабочим кони не двинул. Ещё срок сверки кадастрового перечня поселений установлен «не реже пятидесяти лет», а чаще никто и не чешется! — Степан Эльдарович разочарованно махнул рукой и ещё одну рюмку. Тоже «махнул».
— Неужели такие значительные расхождения?
— Значительные⁈ Осиповичи по кадастру числятся как «выселки имения Протасевичи на пять дворов», каково, а⁈ Причём административно Осиповичский район и город Осиповичи оформлены своевременно и верно!
— Однако!..
— Вот именно! Вам хорошо — у вас всё в порядке, а у нас…
Так, стоп, он таким манером меня ещё виноватым сделает, мы это уже проходили, надо менять или тему, или полярность.
— А вам тоже повезло!
— Да⁈ То-то я аж сам себе завидую!
— Разумеется! Вы сами нашли ошибки — сами! — в ходе рутинной работы. И теперь у вас есть время и возможность, чтобы всё это поправить. А представьте, что всё это всплыло бы при проверке? Особенно, если проверяющий был бы сверху, как минимум из Минска?
— Упасите боги!
Вертишеевич, казалось, даже немного протрезвел от страха. И тут же исправил это при помощи «Рысюхи».
— Да уж, упаси боги от такого! Если так посмотреть, то и правда можно посчитать, что повезло!
Я заметил торчащий из нагрудного кармана уголок знакомого мобилета, и в голове возникла мысль.
— Скажите, у вас же армейский мобилет? В смысле, новый отечественный?
— Да, а в чём дело?
— Если у вас осталась свободная память для снимков — могу завтра покатать вас по небу, и вы сделаете из кабины снимки местности.
— В каком смысле, «покатать по небу»⁈
— В прямом. У меня есть летательный аппарат, именно на нём я так быстро добрался сюда из имения. И по своему опыту могу сказать: с высоты четыреста метров замечательно видна земля на большом пространстве. Если сделать несколько снимков, на них чётко будет видно, где пашня, где пустырь, и так далее. Прямые замеры не проведёшь, проекция косоугольная, но общее представление получить можно.
— Посмотреть с воздуха? Как на карте? Интересно!
Я пытался уточнить результаты проверки, но получал в ответ только вариации фразы «всё в полном порядке». А потом чиновника вообще развезло, и он продолжил жаловаться:
— Ближняя к вам деревня — она по кадастру вообще не существует! Значится как «поселение слуг имения Протасевичи», и всё на этом! А по районному кадастру и того нет, просто границы имения нарисованы до берега реки. Но в районной управе зарегистрированы сельская община, поселение и определённое количество десятин земли, но при этом границы участка нигде и никак не прописаны! Зато четыре деревни, что влились в Осиповичи — значатся отдельно и расписаны детально и идеально, если бы всё это не было полным бредом! А ещё одна просто нарисована не на том берегу речки, на котором стоит на самом деле!
Через час главного «комиссара» при помощи других участников комиссии удалось отправить спать, а у нас с Беляковыми появилась возможность нормально поговорить. И в баньку сходить — её топили, чтобы в случае чего задобрить проверяющих, но им не пригодилось, а мы — как нашли.
Утром Вертишеевич, похмелившись, рьяно взялся за документы, что вчера и сегодня готовили его подчинённые, так что к обеду они были готовы. Из внушительной пачки бумаг следовало, что все требования к развитию территории выполнены своевременно и в полной мере. Даже табличку нарисовали: название параметра, требование, фактическое положение и на какой момент выполнен минимум. И документы на выкуп арендованных земель тоже подготовили, осталось заехать в управление казённых имуществ для определения точной суммы, с учётом выплаченного в аренду, и можно идти в банк. К сожалению, вопрос о выкупе прилежащих территорий задавать было бессмысленно, с учётом того, какой бардак творится в кадастровых документах.