В конце занятий ко мне подошёл преподаватель.
— Юра, я, честно, впечатлён вашим упорством и тем, какими темпами вы осваиваете очень, мягко говоря, непростые конструкции. Но при всём при этом — до начала сессии вы мультипликатор не доделаете, даже если забросите остальную учёбу.
— Вижу. И не передать словами, как это меня расстраивает!
— Полноте вам! Но, соберёте свою конструкцию осенью…
— Увы, но осенью от неё будет мало толку, к осени я планирую сделать уже второй, доработанный образец, с учётом недостатков первого и предназначенный не для испытаний, а для регулярного использования.
— И что же это будет?
— Раньше времени говорить не хочу, чтобы не выглядеть пустомелей, если не получится. Но если всё выйдет — уверен, вы об этом узнаете.
— В таком случае, могу предложить компромисс. Мы продолжаем работать над мультипликатором, но для вас я сам сделаю один образец, с коэффициентом восемь, как у вашего. С вас за это — три пространственных макра на нужды лаборатории и представление вашей разработки. Если удачной — подумаю над тем, чтобы засчитать в качестве курсовой работы, если нет — то для изучения ошибок. Согласны?
— Да хоть пять! Макров, в смысле! Вот только разработка моя — не по специальности, сомневаюсь, что она подойдёт в качестве проекта.
— Пять не надо, это лишнее, а направление разработки мы ещё проанализируем.
Требуемые макры — три на пожертвование и один для работы — я принёс уже назавтра. Причём пришлось оформить передачу официально, как пожертвование на нужды той самой лаборатории, как объяснил преподаватель — во избежание любых кривотолков.
В субботу я получил лёгкий втык за пропущенный из-за Весеннего бала семинар и дополнительное задание на дом в качестве воспитательного элемента. А после занятий позвонил Иван Антонович и огорошил новостью, что приехал курьер и привёз медали для дружинников и ополченцев! Мне очень хотелось присутствовать при вручении, но заставлять бойцов ждать ещё неделю как минимум? Решили, что вручит командир дружины, а вместо меня будет три месячных оклада, включая все виды довольствия в денежном выражении для дружинников и средняя среди них сумма для ополченцев.
Ещё одна сложность — медалей «за храбрость» дружинникам выделили только сорок. Причём имена в наградные документы нужно было вписать самим. Одиннадцать бойцов остаются без наград — вот как так⁈ А дальше Старокомельский меня удивил:
— И двадцать медалей «За усердие» для ополченцев.
— То есть? Их же одиннадцать награждать хотели — восьмерых из оставшихся в деревне и троих мобилизованных водителей⁈
— Ну, я механику этого дела знаю, потому подал заявку на пятьдесят человек, вписав туда всех дружинников и ополченцев из Викентьевки, а также всех тех, что оставались охранять портал.
«Вот жук! Вот же хитрован! Такой своего не упустит — надо сказать, повезло тебе с командиром дружины. Если, конечно, свою хитрожучесть на тебя не обратит».
Решили, что стрелки из тяжёлого оружия, все раненые, наводчики и заряжающие миномётных расчётов получают более весомую медаль «за храбрость», остальные будут участвовать в жеребьёвке — кому какая медаль. Так нам показалось будет наиболее справедливо. Девять оставшихся медалей среди одиннадцати ополченцев также отдали на жеребьёвку. Но тут нас ждал сюрприз: двое ополченцев, узнав откуда-то, что «обиженным» я компенсирую отсутствие медали на своё усмотрение, решили, что этот вариант для них интереснее и от медалей отказались.
Им хорошо, а мне теперь думай — что бы такого, и памятного, и полезного? И в то же время не слишком ценного, чтобы остальные не завидовали?
Ещё в пакете лежало приглашение моим офицерам на награждение, которое состоится в пятницу, двадцатого мая, в Минске. А про нас с Машей — ни слова. Если по поводу себя я не беспокоюсь, всё ещё считая награду не вполне заслуженной, то за Мурку мою обидно. Или там просто ещё не решили, чем именно награждать? Поживём — увидим, а пока надо пережить завтрашний день рождения Василисы.
Глава 10
Василисе Васильевне приготовили целых два подарка, точнее — два с половиной. Во-первых — здоровенный том о древних животных и растениях, «Палеобиология». Не удержался от искушения подразнить эту заразу, поскольку на обложке красовался большой и лохматый мамонт, а странные взаимоотношения именинницы с одноклассником по фамилии Мамонтович всё ещё продолжались. Мурка моя, как увидела книгу, полдня хихикала в предвкушении. Ну, а чтобы не ограничиваться одной лишь шуточкой — сделал Васе уникальную заколку для волос.
Упругие элементы изготовил из упрочнённой стали, покрытой тонким слоем серебра, так что проработают лет пятьдесят интенсивной эксплуатации. А декоративный элемент исполнил в виде стилизованной кошечки, образ которой показал дед. Разве что в оригинале она, вроде как для большей милоты, была сделана безо рта[1] — но это же у нас Мурлыка, как без рта мурчать? Так что пришлось образ немножечко доработать, причём дед практически принудил к тому, чтобы его запатентовать — угрожал, злыдень, в самые интимные моменты с женой помогать советами. И не похоже, что шутил.
Саму кошечку сделал из матированного, чтобы не блестело, серебра, глазки — голубые топазы, носик и треугольник ротика под ним — из розового коралла разных оттенков, а бантик — из трёх шпинелей, квадрат и две трапеции. Всё настолько простое, что мне никакой ювелир не понадобился, сам всё сделал за полтора часа, из них час — игрался с пропорциями, остановившись в итоге на том соотношении, что было в дедовом оригинале. Нет, что-то в ней, в этой кошке, есть — образ простой, даже примитивный, но забавный и приятный для глаз. Супругам тоже понравилось, и они потребовали сделать ещё брошку и кулон на серебряной цепочке, в комплект, чтобы дарить от нас троих. На брошке шпинель и коралл поменялись местами, а на кулоне глазки стали янтарными, а бантик — голубым, из бирюзы.
Честно сказать, до того, как увидел реакцию жён на заколку, я сомневался в том, подойдёт ли подарок Васе, всё же в мире деда этот образ был ориентирован на девочек сильно моложе, но, как оказалось, неискушённая публика, которой не сказали, что «это для школьниц лет десяти-двенадцати» приняла с умилением и удовольствием.
Василиса, увидев обложку книги, ожидаемо фыркнула, но потом посмотрела на приглашённого ею Савелия, опять перевела взгляд на книгу, на парня, задумалась на секунду и заявила:
— Ну, и ладно! Теперь у меня два мамонта есть!
Тот «мамонт», который ходячий, только вздохнул, уже привычно, но тяжко. Ну, раз он не отшил мелкую занозу — это сложно, но теоретически всё же возможно — то его, в целом, всё устраивает, видимо.
При виде набора украшений, а мы уложили их в коробочку и снабдили надписью: «Привет, Мурлыка», которую выполнила тушью Ульяна, Василиса, не удержавшись, взвизгнула и начала мерять. Надев брошку, она погладила кошечку по лбу, а та, как мне показалось на миг, потёрлась в ответ об её палец и подмигнула. Нет, наверное, показалось.
После торжественного семейного обеда, едва дождавшись десерта, Василиса стала собираться, вместе с одноклассником. Она, как и Ириска, хотела отпраздновать не только дома, с роднёй, но и своим кругом. Первоначально тёща была категорически против, мол, Ирина уже хотя бы совершеннолетняя, но младшая Мулыкина упёрлась всеми четырьмя и за полтора месяца дожала всё же свою маму. Пусть с ограничениями — Екатерина Сергеевна желала точно знать, кто именно и где будет праздновать, до скольки будут сидеть и как расходиться, но разрешение было получено, как и оплата предварительного заказа. Меня же Василиса каким-то образом раскрутила на оплату «дополнительной сметы» по принципу «мало ли, что ещё закажем — может, кому второе пирожное захочется, что мне, отказывать, потому как норма, что ли⁈» Собственно, это финансирование и стало той самой «половиной подарка». Спиртного им там не продадут ни под каким видом — Екатерина Сергеевна, когда лично инспектировала заведение на предмет его приличности и для оплаты заказа, была на этот счёт весьма убедительна, и должность мужа назвать не постеснялась, так что владелец кафешки будет лично следить за порядком. Соответственно, никаких других безобразий тоже не ожидается, так что запрошенную сумму выдал без опасений, даже немного округлил в большую сторону, чтоб конфуза не было.
Василиса убежала, утащив за собой одноклассника, мы посидели за чаем ещё минут пятнадцать, после чего компания как-то естественно распалась на пары. Тёща увела Машу для каких-то своих консультаций, Ульяну взяла в оборот Ирина, утащив для расспросов в свою комнату, что когда-то была Машиной. Ну, а мы с тестем тоже остались вдвоём и вскоре перешли в его кабинет.
Но долго там не задержались — тесть только и успел похвастаться, как заполняются ячейки в подаренном мною рыбацком столике и какой накладной карман он приделал к креслу для размещения ранее подаренного термоса «с секретом». Вот даже не знаю, считать ли это моим упущением — термос по расчётам переносится в заплечном мешке, который дед называет на немецкий манер «рюкзак», но для использования такой подвес к подлокотнику намного удобнее. Однако уже через полчаса дамы, к нашему удивлению, наговорились и мои супруги стали собираться домой.
По дороге спросил:
— Интересно, у неё с этим Мамонтом — серьёзно всё, или так, развлекается? Или, может, вообще отношения в другой совсем плоскости? — И этим вопросом спровоцировал обсуждение, которое продолжалось и без моего участия до самого отхода ко сну.
В понедельник после первой пары меня вызвали в ректорат. Под сочувственными взглядами сокурсников — пошёл, а куда деваться? Чувствую, сейчас мне будет, за всю Скандинавию и её культурный обмен. А куда деваться? Надо идти, не прятаться же от ректора под партами, правда?
Но при виде слегка удивлённого и безукоризненно вежливого секретаря моя версия о причинах вызова пошатнулась. Ещё больше я усомнился в грядущем нагоняе (не буду цитировать, как предполагаемую процедуру называл дед, но там и про натягивание тоже было) после того, как вошёл в кабинет графа — ну, не с таким выражением лица подобные процедуры проводятся. И фу на тебя, дед, и на твои предположения об ожидаемом удовольствии!