— Можно и так. Но, боюсь, придётся Аркадию Витальевичу своей армейской формой воспользоваться, благо, он вышел в запас «с мундиром».
На этом и разошлись. Пополнение из нижних чинов я увижу в субботу, когда они принесут временную, на срок контракта, присягу на верность роду.
После ужина с моими двумя прелестями, Ульяна снова утащила меня к себе. Там пусть не сразу, но возник разговор в продолжение вчерашнего.
— Я когда домой вернулась, сперва вроде такая успокоенная была, но недолго, стала нервничать, думать себе всякое — а ну, как Маша тебя не уговорит, или ты передумаешь, или родители меня к кому-то другому просватают? В этом случае я твёрдо решила сбежать из дома, если надо — от рода отказаться, но за другого не пойти!
— Бедолага. Если бы знать, чаще бы в гостях бывал.
— Нет-нет, тогда бы мне ещё труднее было! Но к Новому году я так сама себя издёргала, что меня буквально трясло и подкидывало. А потом, когда ты попросил моей руки, а родители согласились — во мне как будто струна лопнула внутри, и я только и помню, как она внутри звенела, и — всё, потом только помню, как мня микстурой отпаивают.
Я обнял, поцеловал. Сеанс успокоения несколько затянулся, потом Ульяна продолжила:
— Зиму я вообще не помню, словно её не было. Я эти микстуры пила чуть ли не вместо чая, так что теперь помнится только Новый год — и сразу объявление о помолвке, словно назавтра. Вот от помолвки до свадьбы дотерпеть было трудно, хорошо, что Маша помогала, отвлекала на подготовку и прочее. Но теперь я распробовала семейную жизнь и понимаю — оно стоило того, чтобы потерпеть.
— Терпилица ты моя, страдалица!
— И не издевайся! Рррр!
— Ты что рычишь, Совушка⁈
— Я не сова, я Р-р-рысь! — Ульянка встала на четвереньки и виляла попкой, словно пытаясь изобразить движения кошачьего хвоста. Поскольку указанная часть тела, как и всё остальное, была голенькая, а ночник я приучил уже не выключать — выглядело весьма вдохновляюще.
— А будешь смеяться — я тебя съем! — Расшалившаяся жена изобразила кошачий напрыг (не иначе, у Мявекулы уроки брала) и попыталась съесть. И не сказать, что безрезультатно, но это уже личное и здесь, пожалуй, лишнее.
[1] КВН-щики вообще-то, но деду лень объяснять, что это такое
Глава 16
За оставшиеся дни я сделал макеты всех оставшихся боеприпасов, «подшаманил», по выражению деда, остающуюся дома технику и поругался с главным бухгалтером. Этот деятель в рвении экономить мои средства до сих пор лично мотался в Викентьевку для проверки счетов и накладных и вообще обходился двумя помощниками-письмоводителями. Тогда как по моим представлениям ему требовалось иметь, кроме них, минимум пару бухгалтеров здесь, одного в Викентьевке и, желательно, ещё одного — на заводе в Шклове, в составе их бухгалтерии. А кроме того — кассира, который бы собирал выручку в наличных деньгах для сдачи в банк и развозил деньги для выплат жалования. Причём ему в компанию ещё и охранник нужен. Этот же экономщик (здесь с трудом удерживаюсь от пары-тройки эпитетов) со скрипом соглашался от силы на одного бухгалтера в Викентьевке.
Помог в борьбе с упрямым подчинённым, как ни странно, мой командир дружины, точнее — его пример.
— Вот, смотрите, даже наш поручик, прямой, как меч и такой же простой — и тот понял, что для нормальной работы его службы нужна структура, а в структуре — те, кто будут командовать.
— Ну, а я здесь каким боком к армейским делам?
— А таким, что у вас, под вашим, так сказать, экономическим командованием по армейским меркам, считай, батальон! — Я и сам удивился, посчитав, сколько народу работает на моих предприятиях и живёт в моих посёлках. — А вы, будучи командиром батальона, исповедуете какие-то даже не унтерские, а капральские замашки! Нельзя нормально командовать батальоном с помощью всего пары вестовых, без ротных и субалтернов! Вы или надорвётесь, или из-за непосильно объёма работы справляться перестанете и начнёте ошибки делать, а скорее всего — и то, и другое разом!
— Да ладно вам — надорвусь! Я же не мешки гружу!
Тут и Варвара Матвеевна подключилась, припомнив мужу все его проблемы со здоровьем, а также со сном и с перепадами настроения, причём детально и с доводами вида «ещё год назад этого не было».
В общем, на двоих — додавили излишне экономного упрямца.
А сборно-разборные разрезные макеты понравились моим офицерам — сказали, что замечательное учебное пособие получилось. Я и не спорю — привезём обратно и будем учить. А макетов я сделал несколько разных, например, для патронов к крепостному ружью — и старые, и новые варианты снаряжения. Чтобы патроны не разваливались, а картечины не высыпались, сделал съёмным, точнее — сдвижным по направляющим, сектор шириною где-то в две пятых гильзы и треть стаканчика. Это и внутрь заглянуть позволяло, и оставляло достаточную прочность всей конструкции. Очень наглядно показывало и конструкцию патрона, и прогресс «было-стало». И стало намного солиднее, даже не вид.
А ещё я закончил эксперименты с моделью винта для мотодельтаплана. Получилось очень даже интересно, пока меня вдруг не посетила страшная мысль.
«Дед! А скажи, пожалуйста, зачем мы сделали ТЯНУЩИЙ винт, если нам нужен ТОЛКАЮЩИЙ⁈»
«Что? Как же… Ой, идиот старый! Ой, балбес!»
«И что делать? В обратную сторону вращение запустить?»
«Смысл? У нас же профиль крыла, тонкой хвостовой частью вперёд запускать? Направление тяги будет тоже, только эффективность в разы хуже».
«А если перевернуть? Стоп, это получится то же самое, что обратно закрутить».
«Да, нужно перевернуть и закрутить в обратную сторону. Или отзеркалить профиль. Но как же я такую дичь допустил, а⁈»
Оставив деда сокрушаться, занялся подготовкой к отъезду. В частности, получилось, что в четырёх «заказанных» автомобилях — двухосном и трёхосном броневиках, миномётном носителе и грузовике — помещалось в кабинах ровно двадцать человек. Возникло два варианта: или грузить бойцов в кузов, на их штатные места по боевому расписанию, собственно говоря, чтобы освободить место для нас шестерых — ил брать с собою ещё и фургон. Вариант с фургоном намного удобнее: тут и место для вещей, и передвижная комната для переодеваний, и даже спальное место на самый худой конец. Но вопрос в другом — дадут ли под него платформу на станции?
В конечном итоге решили, что фургон с собой возьмём, но будем в готовности к тому, что придётся возвращать его домой. Что означает не только ограничение вещей, что мы в него загрузим, но и взятого с собой «запасного» дружинника. Если фургон взять с собой не получится — он отгонит его в имение, если же афера удастся, то поедет с нами до ближайшей станции, желательно — до Смолевич, оттуда доберётся до имения на попутном транспорте, нашем или случайном, деньги на проезд ему дадим.
Ещё заботой стало изготовление достаточного количества учебных, то есть, полностью инертных, мин для смотра. Консультант, опрошенный Иваном Антоновичем точно регламента не знал, но с уверенностью заявил, что желание не подвергать Его Величество лишней опасности наверняка будет благосклонно воспринято свитой и охраной Государя.
Кстати говоря, когда сделал разрезной макет мины, то пришёл к выводу, что её нам нужно переделать. Да, все таблицы стрельбы придётся корректировать, но — надо. Очень уж тонкие стенки мы сделали. Фугасное воздействие получилось великолепное, но вот количество материала для осколков было явно недостаточное. Потому и осколков мало, а ведь они — основной поражающий фактор, у тех же крысоморфов первого-второго уровней живучесть достаточно высокая, чтобы пережить контузию всей тушки от ударной волны, и кости гибкие. Но вот пара-тройка небольших, по три-четыре грамма, кусочков металла, влетающих в организм, меняли ситуацию коренным образом.
Самым простым решением было вставить внутрь корпуса мины ещё один, можно даже из простого, не сталистого, чугуна, с насечками крест-накрест по наружной стороне. Я опасался, что попавший между корпусом мины и взрывчаткой металл просто разотрёт в порошок до того, как корпус разрушится, но дед заверил, что ударная волна размолотит обе железяки практически одновременно, раньше, чем внутренние осколки успеют вдавиться в оболочку, зато разломается эта вставка лучше.
Мою идею сделать съёмную рубашку с такими же насечками, дед раскритиковал.
«Во-первых, те пять тысяч корпусов, что мы заказали графу, придётся отправлять в переплавку. Во-вторых, наружная рубашка может быть повреждена при выстреле, особенно, если там будут какие-то скрытые дефекты металла, а ты ведь не собираешься лично проверять каждую? И эти куски, отвалившись в стволе, могут иметь массу разных последствий, но ни одного приятного. Ну, и аэродинамические качества снаряда сильно ухудшатся, а это уменьшение дальности и увеличение разброса».
«Я всё же сделаю пару штук макетов, разрезных и нет, для сравнения».
«Делай, пожалуйста. Кстати, наружная рубашка получится больше по весу, чем вставка, поскольку диаметр у неё больше».
«Вот — а это значит, больше осколков!»
«Скорее, это даст более крупные осколки. Но, по-хорошему, надо сделать хотя бы сотню тех и других и отстрелять в условиях, когда можно уловить и пересчитать осколки».
«А у тебя в мире такое как делалось?»
«На ручных гранатах — чаще наружная рубашка, съёмная, если нужно использовать на близкой дистанции. Потом перестали извращаться и стали делать отдельно наступательные гранаты и отдельно — оборонительные. В минах, снарядах и ракетах — вставки внутрь корпуса почти всегда. Говорю „почти“ потому, что знаю ровно два с половиной исключения, но их могло быть и больше».
При этом я прекрасно понимал, что муляжи — Старокомельскому и Нюськину для размышлений — я сделал, но вот все остальные работы придётся отложить на время после сессии. Да-да, на то самое, где сборка мотодельтаплана и роды у Маши. Каникулы обещают начаться феерически! А, собственно, когда у меня было иначе?