— С Николаем Ивановичем я уже говорил. Более того, мы готовы скинуться на расширение купола и дополнительное строительство.
— Видите ли… Купол вокруг форта я расширять вообще не хотел бы. Главное богатство территории — ягоды, а под куполом они выросли не надлежащего качества. Та же изнаночная голубика получилась не пряная, а слегка островатая и горькая, мясная ягода тоже никакого сравнения не выдерживает с нормальной. В итоге весь выросший под куполом урожай пошёл на прикормку местного зверья, и то они морды воротили. Зато в планах строительство двух не то слобод, не то выселок — фермы по разведению черепах и около пристани на Умбре. Ещё будет небольшой острожек около Щучьей и, возможно, деревня на берегу проточного озера, недавно найденного выше по течению той же Умбры. Если есть желание — можете заняться строительством своего посёлка в одном из этих мест или ещё где, у меня несколько перспективных точек на карте есть. Например, слияние Щучьей и Умбры — все, кто видели, в один голос говорят, что там просто просится как минимум крепостица с посадом, а то и городок.
— Неожиданное, надо сказать, предложение. Нужно крепко подумать, как о новых возможностях, так и о трудностях.
— Разумеется, я не тороплю ни в коем случае. Места там много — целый мир, способов обеспечить транспортировку не защищённых от влияния изнанки людей от купола к куполу много.
Тут мне пришла в голову идея, навеянная ранее виденными мною рядом расположенными куполами.
— А можно и вовсе попробовать пробить вторичный портал, в радиусе полтора-два километра это теоретически возможно. До Шипуново и Клёново точно не дотянемся, но можно поставить их на полпути к Курганам и в самих Курганах, например. И, если я правильно понял взаиморасположение сторон света на лице и изнанке, то ваша точка выхода окажется, скорее всего, на противоположном, низком берегу Умбры, а Николай Иванович высадится где-то в направлении Щучьей. Но это надо вызывать специалиста, хоть бы и того же господина Лопухина.
— Это ещё более неожиданная идея, которая снимает часть вопросов, но создаёт взамен ещё больше новых.
Ага, например, охранять портал придётся самостоятельно, для чего нормальную дружину создавать — или платить мне за охрану. Но на такое они вряд ли пойдут, поскольку осесть на моей земле, да под моей охраной, это два больших шага в сторону вассалитета, на что не согласится ни один из родов ни в коем случае.
После этого визит понемногу сошёл на нет, и соседи отправились домой, я же размышлял над тем, какая часть жителей Буйнич сможет поместиться на территории изнанки, считая академию и техникум речников вместе взятые. Кажется, я понимаю, зачем на самом деле у учебных заведений, даже самых простых училищ, такие большие территории на изнанке, почему не возникает проблем с недостатком мест в общежитии и даже почему в каждом городишке, где есть проход на хотя бы условно-обитаемую изнанку, обязательно открывают какое-нибудь училище. Кажется, кто-то очень умный и предусмотрительный, без лишней ажитации и не наводя панику на особо впечатлительных подданных, создал по всей Империи целую сеть защищённых от любой возможной опасности убежищ. Ну, и ещё кое-что по мелочи: почему ещё, кроме списка участников, инцидент с куполом в моей родной академии вызвал такой интерес всех специальных ведомств, например. И откуда у мелкого магуча на полторы сотни учеников деньги на комбинированный купол, созданный из пяти-шести штук ценою более сотни тысяч рублей каждый. А моё уважение, точнее, даже нечто большее, но пока не могу подобрать названия, к Императору стало ещё больше. Нет, всё же триста лет править огромной Империей, это просто чудовищный объём знаний и невообразимый с точки зрения обычного человека накопленный опыт.
Больше таких больших потерь времени не было, остальные гости если и требовали моего личного внимания, то отбирали не больше пятнадцати минут. За исключением графа Сосновича, который стал исключением во всём. Он не просто приехал высказать уважение, а привёз с собой довольно увесистый ящик, который тащил за ним со страданием на усатом лице колоритный такой, типичный шляхтич, не то из восточных поляков, не то из ополяченных белорусов — тот самый Казимир Козелевич, шофёр графа. После короткого разговора «о погоде» Евгений Борисович откинул крышку ящика, где обнаружились детали корпуса мины, что я заказывал в Смолевичах.
— Думаю, Юрий Викентьевич, я на днях видел, для какой именно «ограды» используются эти вот «декоративные элементы». Красивый такой заборчик, впечатляющий.
— Кхм… Просто не был уверен в легальности этого промысла на лице и не хотел подставлять. На изнанке-то я могу хоть боевые дирижабли с лапками строить, а на лице…
— Составные части, которые сами не являются оружием или боеприпасом — можно. Я так понимаю, вы их потом ещё у себя дорабатываете, это только заготовки?
— Да, вы правы.
— Значит, с вас нормальные чертежи, с меня — две с половиной тысячи комплектов бесплатно и вне очереди, следующие две с половиной — со скидкой тридцать процентов. Вы же несколько сотен штук потратили?
— Можно и так сказать. Утром на складе было две тысячи сто восемьдесят зарядов, к концу боя осталось три штуки.
— Да уж. Слышал я, что современный войсковой бой жаден до боеприпасов, но чтобы настолько…
— Войсковой обошёлся бы дешевле: вряд ли найдётся враг, который будет гнать пехоту разрозненными группами и разреженными цепями, но зато три часа кряду. А чем меньше время стрельбы и плотнее порядки противника — тем меньше расход.
— Да уж, моё предложение начинает казаться не таким интересным, как я думал. Сколько вы вообще планируете изготовить этих ваших «мин»?
— Первоначально планировалось иметь на складе три тысячи шестьсот штук, но начинаю думать, не увеличить ли эту норму до четырёх с половиной? Ну, и на тренировки расчётам тоже сколько-то, да будет тратиться.
— Тогда так. Пять тысяч штук бесплатно и вне всякой очереди, ещё пять тысяч — за полцены и с приоритетом, а партии до пятисот штук включительно так же вне очереди. Устроит такой вариант? Как говорится, «всё, что могу лично».
— Вполне устроит, у моих бойцов возможности производственные ограничены, так что в сутки могут обточить не более чем шестьдесят, край восемьдесят штук. Я же сам корпусами не занимаюсь, только взрывателями. А такими темпами мы боеспособность будем восстанавливать не меньше месяца.
Конечно, цена корпуса со стабилизатором составляет лишь малую часть стоимости боеприпаса, но, как справедливо говорит дед, даже немножечко, чайная ложечка — это уже хорошо! Хотя, это я зажрался, похоже. Да, набор железа стоит чуть больше полутора рублей, если с токарными работами, сверлением, калибровкой и прочим. Точно сказать не могу, часть работ делали дружинники и счета с калькуляцией нам не выставляли. Но если примерно, то где-то рубль и шестьдесят — шестьдесят пять копеек. Из тридцати семи с хвостиком. Но за пять тысяч комплектов не придётся отдавать тысяч восемь, не меньше. И на следующих пяти тысячах мин ещё половину от этого сэкономить удастся, так что граф мне, считай, двеннадцать тысяч рубликов подарил. Это не «чайная ложечка», а хороший такой горшочек мёда.
Ещё из дел военных мы с воеводой пересмотрели полностью боеприпасы к крепостным ружьям. Начали с простого — изменения навески в картечных патронах, которые до этого не трогали, считая, что грамотные же люди их проектировали. Не знаю, в чём они были грамотны, но дальняя картечь, например, представляла собою девять чугунных шариков, каждый диаметром чуть больше тринадцати миллиметров и весом по девять и две десятых грамма, два слоя по четыре штуки и один в центре, и всё на этом. Ближняя — четырнадцать, два слоя по семь пуль диаметром десять миллиметров с хвостиком, массой около четырёх целых семи десятых грамма. Из-за такого оригинального расположения пуль в дальней картечи она разлеталась слишком широко, в итоге на заявленной дальности четыреста — четыреста пятьдесят метров расстояния между пулями составляло не меньше двух с половиной метров! Попасть в результате можно было только в большую и плотную толпу, и то — от силы парой пуль. Так что после нескольких попыток, до конца боя «дальнюю» картечь использовали на меньших дистанциях, чем «ближнюю», но по более крупным целям.
Словом, форменное безобразие. Да ещё и суммарный вес заряда совершенно смешной для такого калибра, восемьдесят три и шестьдесят шесть граммов для «дальней» и «ближней» картечи соответственно. Не стоит сожжённых макров, короче говоря.
Для новой дальней мы определили шестнадцать круглых свинцовых пуль калибра тринадцать миллиметров и массой в тринадцать же (так вот совпало) граммов в тонкостенном жестяном стаканчике с продольными надрезами. Вес заряда получился двести десять граммов, добавили в патрон ещё один ружейный макр — должно по идее получиться красиво. Для ближней картечи тоже взяли свинец, пять рядов десятимиллиметровых пуль, каждая чуть меньше шести граммов, семь штук в ряду. Забавно, что масса стакана с зарядом получилась почти такая же, как у дальней, отличия по расчётам получались плюс-минус полтора грамма. Позже Старокомельский обещал изготовить пару десятков патронов и отстрелять их по щитам на разной дистанции.
Пулевой же патрон разочаровал. Пуля вращаться в полёте не хотела, стабилизировалась только за счёт веса и сильно передней центровки, как стрела для лука. Скорость была сравнительно низкая, что заставляло брать значительное упреждение. В общем, на дистанции свыше четырёхсот метров попасть во что-то можно было в основном случайно, на дистанции меньше ста — была избыточно мощной, в промежутке — ни то, ни сё. Стоит только упомянуть, что все оставшиеся на конец боя патроны были именно пулевыми. И что с ними делать — ясности не было.
Дед был вообще удручённый: он-то привык к впечатляющей мощи тридцатимиллиметровых пушек своего мира и подспудно надеялся на что-то подобное, а вот нет. Там были орудия с так называемой «высокой баллистикой», а у нас и низкая-то ещё не вызрела до конца. Дед ориентировался на оружие, снаряд кот